Елена Морозова - Калиостро

• Название: Калиостро
• Автор: Елена Морозова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03449-5

Масон, пророк и вызыватель духов, этот сицилиец, чье настоящее имя Джузеппе Бальзамо, обладал поистине неистощимой изобретательностью и незаурядными гипнотическими способностями, позволившими ему заморочить голову едва ли не всей просвещенной Европе. Но, уверовав в свою звезду, Калиостро не заметил, как стал разменной монетой в политических играх сильных мира сего, напуганных французской революцией. Пышный шлейф слухов, сопровождавший каждый шаг Калиостро, уже при жизни превратил его в личность загадочную, ставшую неистощимым источником вдохновения для писателей, поэтов, мистиков и оккультистов. В настоящей книге, основанной на обширном документальном материале, Бальзамо-Калиостро представлен человеком своего времени, не только талантливо эксплуатировавшим извечные человеческие страсти, но и сумевшим уловить духовные искания своих современников. А верить или не верить в бессмертие божественного чародея Калиостро — дело самого читателя…

---

Как пишут многие биографы, процесс, в который оказался втянутым Калиостро, стал его «первым делом об ожерелье»: мошенница Фрай обвиняла магистра в том, что тот уговорил ее приобрести для него ожерелье из мелких бриллиантов, пообещав химическим способом превратить оные в крупные. Защищаться Джузеппе пришлось самому, с помощью Вителлини в качестве переводчика, так как защитник его, подкупленный Скоттом, сбежал накануне суда. В ответ на обвинение Фрай в краже ожерелья Калиостро отвечал, что получил искомое ожерелье от вышеуказанной Фрай в подарок, а точнее, в знак благодарности за правильные комбинации цифр, кои он сообщил означенной Фрай. В результате долгих прений и препирательств суд просвещеннейшей страны приговорил Бальзамо-Калиостро вернуть долг в 190 фунтов и бриллиантовое ожерелье. Но ни нужной суммой, ни ожерельем магистр к этому времени уже не располагал, ибо ожерелье украл и надежно спрятал Скотт, а залоги окончательно опустошили его кошелек. Обычно в таких случаях на выручку приходила Лоренца, но постоянные преследования сказались и на ее здоровье, и на состоянии духа, а посему ни один добрый самаритянин не соблазнился ее прелестями и не пришел к ней на помощь. Тогда Калиостро решил обратиться к соотечественникам, с которыми он успел познакомиться за время своего пребывания в английской столице, и некто Бадиоли согласился внести за него залог. Однако он почему-то быстро об этом пожалел, обманом привез Калиостро обратно в тюрьму и забрал залог.

Несмотря на превратности судьбы, во время своего второго пребывания в Англии[29] Бальзамо совершил, наверное, главный шаг в своей жизни, определивший всю его дальнейшую судьбу: он вступил в масонскую ложу и, как говорят, сразу прошел все три степени — от ученика до мастера. (В английской системе три степени посвящения: ученик, подмастерье и мастер.) Впрочем, когда речь идет о Калиостро, любой, даже общеизвестный факт, следует брать под сомнение. Ряд исследователей подчеркивает, что нельзя с точностью утверждать, что 12 апреля 1777 года Джузеппе Бальзамо был принят вложу Надежды, являвшуюся ответвлением от Великой ложи Англии, ибо документальных подтверждений тому нет7. Но если обман удался, то чем он хуже правды? Не все ли равно, стал Джузеппе масоном несколько ранее на Мальте, или вступил в ложу в Лондоне, или не вступал в нее вовсе, а все придумал сам, включая обряд посвящения и полученную им высшую степень? Во всяком случае, именно после второго посещения Англии Бальзамо окончательно принял новое звучное имя Алессандро Калиостро, добавив к нему не менее громкий титул графа, а супруге велел именоваться Серафиной. Лоренце новое имя понравилось, а титулу она обрадовалась особенно. Для Калиостро же супруга действительно часто оказывалась подлинным ангелом-спасителем, пусть даже по ангельским меркам и падшим. А вступил ли он в масоны или нет, не так уж и важно. Главное, что отныне он действовал сообразно высокому масонскому градусу, то есть представлялся высоким масонским чином, владеющим высшими тайнами и секретами. А так как убеждать он умел, то и принимали его соответственно…

Есть основания полагать, что из долговой тюрьмы Калиостро вытащили его новые братья-масоны. Как пишет М. Авен, через несколько месяцев в тюрьму к Калиостро явился ирландец О’Рейли и привел с собой адвоката, который сумел быстро найти поручителей, раздобыть деньги для залога и в конце концов добился снятия обвинений со своего клиента и полного его оправдания. Хозяина трактира, у которого собиралась ложа Надежды, также звали О’Рейли. Вряд ли мы имеем дело с простым совпадением имен…

Английское дело об ожерелье, обошедшееся Калиостро в 3 тысячи 500 гиней, исчерпало его финансовые ресурсы. Поэтому, очутившись в ноябре 1777 года на свободе, магистр, издерганный и без средств, быстро покинул Англию, страну, где, по его словам, «не признают ни правосудия, ни признательности, ни гостеприимства». Поблагодарив своего спасителя О’Рейли, Калиостро оставил молодому адвокату Слиндону доверенность, дабы тот в судебном порядке (иного выхода магистр не видел) заставил Скотта вернуть украденные бумаги и флакон с красным порошком.

Спустя несколько лет, а именно в 1780 году, когда Калиостро обосновался в Страсбурге, ему сообщили, что в результате процесса, начатого Слиндоном против Скотта, мошенника признали виновным в краже со взломом и ему грозит виселица. Не желая быть виновником чьей-либо смерти, Калиостро тотчас отозвал свою жалобу и предложил Скотту 500 гиней, если тот вернет ему порошок и бумаги. Скотт от денег отказался и вещи не вернул — скорее всего, он давно выбросил их за ненадобностью. А через 10 лет Калиостро, будучи в Англии, узнал, что всех его прежних клеветников настигла злая смерть: Блевари скончалась от тяжелой болезни; Фрай разорилась и умерла в нищете; ее любовник и слуга Брод скончался, не дожив до старости; Скотт умер жалкой смертью в Шотландии; арестованный за бродяжничество, Вителлини умер в тюрьме; адвокат, подкупленный Фрай, судья, вынесший несправедливый приговор, мировой судья, выдвинувший обвинение против Калиостро и Лоренцы, подкупленный защитник, сбежавший накануне суда, и даже директор тюрьмы, где сидел Калиостро, умерли в расцвете лет. Прокурора приговорили к позорному столбу, а проявивший сочувствие Саундерс получил пожизненное заключение за должностные преступления. «Я всегда верил в правосудие Господа», — задумчиво изрек Калиостро…

Почему Калиостро выбрал именно ложу Надежды? Во-первых, в Лондоне она являлась единственной, где говорили по-французски, то есть на понятном ему и Лоренце языке. Во-вторых, это была так называемая адоптивная ложа, имевшая организацию не только мужскую, но и женскую. Членами ложи состояли в основном итальянцы и французы, главным образом ремесленники — куаферы, кондитеры, пирожники, музыканты, башмачники, так что взнос был невелик — всего 5 гиней. Собирались члены ложи в довольно грязном районе Сохо, в таверне «Голова короля», принадлежавшей масону, ирландцу Питеру О’Рейли8. Всегда неравнодушный к роскоши и почестям, Калиостро сразу дал понять «братьям», что они имеют дело с вельможей: среди скромных костюмов обойщиков и пекарей его парадный полковничий мундир выделялся словно оперенье селезня среди серых уток. Серафина также была довольна: наконец-то у нее появился повод пощеголять в новых нарядах. Громкий голос, уверенные манеры, проникновенные, не всегда внятные, но всегда возвышенные речи нового брата заставляли членов ложи взирать на него с почтительным восхищением.

Ритуал посвящения необычайно впечатлил Калиостро. Если для Серафины он заключался в том, что ей велели дать клятву хранить молчание о принадлежности к ложе и на ночь надевать на бедро специальную подвязку с девизом, побуждающим блюсти «Братство, Верность и Молчание», то супруг ее подвергся гораздо более сложному и на первый взгляд даже опасному испытанию. Сначала его ввели в погруженную в полумрак комнату, где вдоль стен выстроились члены ложи, чьи лица из-за темноты невозможно было разглядеть, и приказали произнести клятву: «Я, Джузеппе Калиостро, в присутствии великого архитектора мира, а также моих начальников и почтенной ассамблеи клянусь делать все, что мне прикажут мои начальники, клянусь повиноваться слепо, без лишних слов и не открывать секретов ни словом, ни жестом, ни письменно»9.

После того как в гробовой тишине отзвучали последние слова клятвы, к новичку подошли несколько членов ложи в черных масках и завязали ему глаза. По спине Джузеппе пробежал холодок: хотя он прекрасно понимал, что это всего лишь игра, проверка крепости нервов, он испугался. В то время за ним по пятам уже ходила английская полиция, натравленная на него мошенницей Фрай, и на миг ему показалось, что англичане руками масонов решили с ним разделаться. Поэтому, когда его, обвязав вокруг талии веревкой, начали поднимать ввысь, он почувствовал себя отвратительно. А так как маг успел изрядно располнеть, то веревка, не выдержав, оборвалась и он упал на пол, повредив себе руку. Когда же он стал призывать на помощь, ему объяснили, что испытания еще не окончены. Кое-как поднявшись, он увидел, что все те же люди в масках стоят вокруг стола, а один из них заряжает пистолет. Затем ему снова завязали глаза и, вложив в руку пистолет, приказали выстрелить себе в голову: ведь он дал клятву послушания! Рука болела, спина ныла, мрак и духота действовали угнетающе, однако стреляться Джузеппе точно не собирался. Неожиданно он услышал, как кто-то выкрикнул: «Ну давай же, трус!» Такого оскорбления сицилиец стерпеть не мог и, не раздумывая, быстро поднес пистолет к виску и нажал на спуск. Раздался гром, дым, запахло порохом, но ничего не произошло. Пистолет кандидату в масоны дали незаряженный, а рядом выстрелили из другого оружия. Когда шум стих, братья сняли с Калиостро повязку, и тот, с облегчением вздохнув, отер с лица пот. Итак, он стал масоном самого высокого — третьего — градуса. Трудно сказать, почему для Калиостро традиционное положение во гроб кандидата в мастера заменили пистолетом и вдобавок сразу присвоили ему градус мастера. Скорее всего, формальное изменение ритуала (чтобы стать мастером, необходимо пройти через символическую смерть) обусловливалось невозможностью оборудовать по всем правилам заднюю комнату трактира. А третью, высшую степень посвящения, по мнению ряда биографов, ему присвоили сразу потому, что в ложу он вступал как мальтийский рыцарь10.