Глеб Успенский - Растеряевские типы и сцены
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Растеряевские типы и сцены"
Описание и краткое содержание "Растеряевские типы и сцены" читать бесплатно онлайн.
В настоящее издание включены все основные художественные и публицистические циклы произведений Г. И. Успенского, а также большинство отдельных очерков и рассказов писателя.
Растеряевские типы и сцены
1. БОЙЦЫ
Нестерпимо скучно становилось сидеть на подворье: на дворе стояла самая страшная послеполуденная жара, солнце било прямо в окно, из коридора тянуло в незатворявшуюся дверь самоварным дымом. Ко всему этому необходимо прибавить целые тучи мух, от которых, в буквальном смысле, не было "отбою", и непомерную тишину, повсюдное царство сна. Изредка на дворе погромыхивали бубенчики, кусались и взвизгивали лошади, и потом снова слышалось только жужжанье мух, опрометью проносящихся мимо уха. День вообще выдался отъявленный относительно скуки. Город не имеет ни окрестностей сколько-нибудь живописных, ни воды, ни лесу; камни-голыши да опаленные солнцем холмы. В довершение всех несчастий моих в этот день я не мог раздобыть ни одной книжонки, так как книжная лавка была заперта с утра, и когда отопрется — известно, было только богу.
В такое-то скучное время вспомнил я одного мастерового, с которым познакомился, толкаясь в народе; он очень нравился мне своею понятливостию и знанием всей подноготной городка N. "Я, — говорил он мне, — понимаю все дела в существе, то есть вижу их настоящую тонкость", и действительно: надо отдать ему справедливость, иногда он видел довольно обстоятельно многие провинциальные неуклюжести. Семинаристы, с которыми он водил постоянные знакомства, снабжали его разного рода сочинениями и старинными журналами, вследствие чего талантливый приятель мой возымел желание заниматься сочинительством и не раз нашивал ко мне читать разные собственные произведения; в них изображались разные неправды, достойные обличения, сатиры на квартальных, обличение подлости цирюльника Ивана и проч. Впрочем, кроме произведений обличительных, было у него одно творение — исключительно художественное, носившее такое заглавие: "Злополучная Лиза, или что значит пойти против своей матери, и какие бывают подлецы. Сущая правда". Все эти произведения были нацарапаны на лоскутках бумаги, случайно попадавшихся ему под руку.
— Ничего не разберу! — читая собственные каракули, бормотал, краснея, Зайкин, — вчерась, и то насилу ночью урвался "пописаться…" От одной матери что крику было, — кажется, сохрани господи лихого татарина от этого оранья… Страсть!.. Кой-как царапал, да теперь вон и не разберу ничего… Это что такое? Пообе… Пообедав… ши. Э… э… э… Пообе… Что за дьявол!.. Тьфу! Ну ее!
Так иногда нам и не приходилось разобрать произведения.
К этому-то другу и приятелю моему и отправился я. Жара до того была смертоносна, что пот выступил мгновенно, словно от испуга или неожиданного обжога. Я старался пробираться в тени под заборами. Пока путь мой лежал в центре города, дело обходилось еще кое-как: иногда подвертывался большой купеческий забор с гвоздями наверху, иногда казенное здание, затоплявшее собственною тенью не только улицу, но и несколько близлежащих кварталов, так что вообще идти было сносно; но когда мои ноги с тротуаров и булыжных мостовых ступили на немощеную почву губернских закоулков, голова моя тотчас же поступила в полную власть смертоносного зноя: заборы и лачужки, лепившиеся по бокам улицы, были до того малы, что не могли дать ни крупицы тени. Глаза невольно закрывались, в висках и во лбу чувствовалась страшная тяжесть, и в моменты этого расслабления как-то особенно потрясающе действовал неистовый лай до невозможности соскучившихся собак, злые морды которых поминутно высовывались в разные прорехи заборов.
За маленькими заборами виднелись клоки травы, доедаемые теленком, привязанным веревкой к дереву, крошечная баня с опрокинутой у двери корчагой золы, стул, еле держащийся на ногах и поставленный здесь по случаю приготовления варенья, о чем свидетельствует выжженный на земле круг. Посреди улиц, усеянных сапожными обрезками, железными выварками, стклянками и ворохами какой-то кухонной шелухи, ребятишки играли "в Севастополь", ради чего запускали друг в друга горстями песку и пыли, протирали глаза, ревели и бежали жаловаться… Из одних ворот выскочил какой-то пьяный мастеровой, босиком, в одной рубахе с оторванным воротником. Голова его была всклокочена и нос разбит до крови. Начались крик и брань на всю улицу; выскочили какие-то бабы, солдаты, тоже подгулявшие.
Остановившись у лачуги, в которой обитал Зайкин, я постучал в окно, состряпанное из кусков побуревших стекол, и скоро в окне показалась фигура девицы-мещанки в растерзанном платье. Рукою, обнаженною, благодаря разодранному рукаву, до самого плеча, она как-то испуганно отворила окошко и пискливо произнесла, предварительно вспыхнув:
— Кого вам?
— Гаврилу Иваныча.
— Ах-с… Гаврилу-с… Он сейчас… Ах, господи!
Девица переконфузилась и засовалась по комнате.
Несмотря на грязь шеи, ушей и вообще всей физиономии, она зарделась, как маков цвет.
— Они сейчас идут.
Скоро отворилась калитка, и Зайкин предстал моим взорам весь мокрый…
— А, дорогие гости, — весело говорил он. — А я умываюсь… Жарко… Цыц! Пошел прочь! Шарик!.. Молчать!.. Пожалуйте-с. В сад не угодно ли?
— Пойдемте.
— Сделайте милость, я сейчас стульчик вам… Маша! Стул… Нет ли там стульев каких? Ай вы оглохли?..
— Да не суетись!
— Что такое, господи! Стулья у нас есть, сколько угодно… Маша! Поищи-кось там каких-нибудь стульев, покрепче какой… Все переломано!.. Пожалуйте пока в беседку… там того… тумбы этакие. Присядьте покуда.
Зайкин пустился за стульями и скоро притащил их целую пару.
— Орал, орал, а она, шельма, забилась в угол… боится, — бормотал он, расставляя стулья.
— Кто?
— Да Марья! Вот этот никак покрепче стул-то… Али этот? Нет, вот, вот! Прошу покорно!.. Такая дурашная девка… Совсем как очумелая. Мать-то уж оченно травленая баба, ну, и… Жильцы наши…
Зайкин был в рабочем фартуке. Поставив стул рядом с моим, он опустился на траву и прилег.
— Жара! — произнес он спустя немного.
— Да и скука…
— Ай вы скучаете?
— А что?
— Да как же? Чему вам-то скучать? У вас, кажется, первое удовольствие книга, лежи да почитывай.
— Книг-то нет. Лавка заперта.
— Да, да, да, я и забыл совсем. У них, у этих книжников, поминки сегодня… Бабка умерла. Так они поминают… так, так! Еще вчерась вечером в Гостевку (загородный трактир) на извозчике подрали. Теперь, должно, сутки через двои за дело возьмутся, пока не опомнятся… Так… так!..
Мы замолчали; в это время за забором послышался сердитый разговор.
— Подай лимон! — говорил мужской голос.
— Иван Петрович! Ну пойми же ты ради самого бога, что нету у меня лимону… — жалобно и робко отвечал женский голос.
— Жен-на! Я что говорю? Что я упомянул? Ты видишь, кто это?
Молчание.
— Это кто такое? Гость? Дорогой или нет? а? Для меня он дорог! Понимаешь ли это? Мы на одной доске… Понимаешь?.. Дорог мне!
— Да это, господи, кто ж про это…
— Ну и кончено!
— Мы их вполне уважаем и всегда…
— Н-ну и кончено! Что ж тут ломаться-то? Из-за чего тут куражиться-то? Понимаешь ты это или нет? Готов я ему отдать рубашку последнюю? Как ты полагаешь? Готов?
Молчание.
— В чем же дело? Из-за чего же ты клянчишь? Я тебя прошу об одном: принеси мне лимон, и — кончено! Следовательно, лимон и более ничего! Васька! Оборву, как шельму… Н-ну? и лимон! Маша! Понниммай!
— Грузен что-то секретарь-то, — умозаключил Зайкин, — должно, гостя-приятеля залучил… угощает…
Разговоры за забором на некоторое время прекратились.
— А вот что, Иван Петрович, — заговорил Зайкин, — скучно-то вам? Так не угодно ли вам от тоски от скуки на потеху одну поглядеть?
— Какую?
— На бой-с! Бои у нас кулачные бывают, так вот-с! Страсть что творится.
Предложение это мне пришлось "кстати", и я стал расспрашивать у Зайкина об этом предмете.
— Наши н-ские, — говорил он, — драку любят-с. Это у нас первое удовольствие. И летом и зимой у нас всё драки бывают-с, то есть для удовольствия… Зимой больше на реке дерутся — место ровное. Летом — тут недалечко, за семинарией. Опять тоже постом, в чистый понедельник, блины у нас вытрясают… В это время тоже драка у нас бывает крупная. Особливо баб любят трепать… иной случится, баба, которая, например, в тягостях, так что это такое бывает, помилуй бог!
— Как же эти бои устраиваются?
— То есть как устраиваются? Устраиваются они так, что… драка-с, кровопийство и более ничего.
— Нет, я про порядок говорю.
— Это-с! Да-да. Порядок у нас свой-с… Первое дело бойцы у нас есть, этакие особенные ловкачи… Н-ну, побьются об заклад — кто кого; которые заклад держат, сейчас они дают знать "в свою улицу" ребятам-с. Объявляют ребятам, так, мол, и так, в такой-то день… Ну и собираются. Как это вы не знаете, как "в улицу передают"? Это у нас первое дело: на смех ли поднять кого или новость какую любопытную, сейчас в улицу передаем. Это у нас вроде как почта. Как же-с! Опять песня новая в моду пойдет, — сейчас тоже в улицу, в свою. Ах бы, сударь, ежели б вы песенку одну написали про Сережку. Этакой шельма сибирная… Я бы сейчас бы в улицу. То-то смеху! А?
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Растеряевские типы и сцены"
Книги похожие на "Растеряевские типы и сцены" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Глеб Успенский - Растеряевские типы и сцены"
Отзывы читателей о книге "Растеряевские типы и сцены", комментарии и мнения людей о произведении.