Стивен Грэхем - Непознанная Россия

• Название: Непознанная Россия
• Автор: Стивен Грэхем
• Жанр: Путешествия и география

---

Процессия называется гулянье, прогулка, она всегда предшествует свадьбе и, как правило, завершает ее, если только мужчины оказываются способными стоять на ногах и сопровождать женщин. Частично это делается в честь невесты, а частично для того, чтобы молодые люди и девушки имели возможность составить новые пары. Нынешний жених в свою очередь встретил девушку, что ему понравилась, на гулянье в другой деревне. Все девушки очень озабочены тем, чтобы выйти замуж, и чрезвычайно редко молодому человеку отвечают отказом. Девушки и сами пытаются сделать предложение, для чего подольщаются к свахам. Сваха — это самый своеобразный тип, какой я встречал на севере России. По темпераменту и характеру они чем-то напоминают повивальных бабок. Достаточно только взглянуть на нее, чтобы понять, как много она знает. И теперь в Зачапине, как и в Кехте, на празднике Иванова дня, девушки прохаживались и показывали себя, надеясь понравиться молодым людям.

Мужик, в доме которого жил Алексей Сергеевич, был женат на женщине, которой до свадьбы вообще не видел. Все дело было устроено по доверенности. Ему в доме нужна была женщина.

Мы наблюдали гулянье до одиннадцати часов, затем я отправился к скалам посмотреть на закат. Горизонт горел рубиновым пожаром, и волны Двины напоминали алые полотнища.

На следующее утро должна была прибыть на лодке невеста с родственниками, семейными иконами и приданым. Я встал пораньше, чтобы встретить их. Дул свежий ветер, превращая рябь на Двине в волны, и лодка, которая больше полагалась на парус, чем на весла, шла не очень устойчиво. Мы прождали целое утро. Небо было пасмурно, но я все же взял свой "кодак", надеясь заснять встречу.

По прибытии из лодки вышли отец и мать невесты, неся перевязанную постель невесты, а за ними невестины родственники несли большие плетеные корзины. Потом шли женщины с венчальными иконами и свечами и, наконец, сама невеста с заплаканным красным лицом в семи или восьми юбках. Подали лучшую в деревне телегу, лошадь была в яркой, позаимствованной для этой оказии, упряжи, поскольку, если пара не выглядит на свадьбе наилучшим образом, нечего и ждать дальнейшего процветания.

The wedding party - father and mother of the bride are holding the sacred pictures

Я сказал, что их сфотографирую, и все выстроились на берегу. Священник уже ждал, церковь была полна народу. Два часа длилась венчальная служба, возложение венцов и благословение. Муж и жена были затем препровождены в дом в Зачапине. Дом был полон гостями, столы ломились от бутылок водки и домашнего пива, и праздничное веселье началось.

На следующий день ранним утром я пошел выпить за здоровье невесты и пожелать ей счастья. Из окон доносился шум буйного веселья. На пороге меня встретил новобрачный. Он вполне твердо держался на ногах и выглядел после ночного пира ничуть не хуже, только лицо сильно покраснело. Новобрачная, как я понял, рано отправилась спать, слишком усталая, чтобы участвовать в Veselaya.

Питье, пение и пляски продолжались всю ночь, и для молодой пары это было выгодно, потому что каждый, кто пил за их здоровье, обязан был сделать свадебный подарок.

Мне поднесли стакан пива, я перекрестился на иконы, пожелал молодому человеку счастья, много сыновей, большого благополучия. Пусть Бог даст ему все это.

Подошел отец новобрачной, держа в двух руках мешок. Он был сильно навеселе.

"Что у вас там, дядюшка?" — спросил я, заглядывая в мешок. Там была ужасающая мешанина из посуды, мехов, продуктов, денег, полудюжины водочных стаканов, берестяных туесов, мертвого вальдшнепа и топора.

"Это уже второй мешок", — сказал новобрачный с улыбкой.

Я бросил рубль.

Здесь я и оставил их, пожелав еще раз счастья, и, переступая через тела тех, кто свалился замертво, поспешил к Алексею Сергеевичу.

~

Глава 15

БЕЛАЯ НОЧЬ В ЛЯВЛЕ

5 июля, 2 часа дня

Стоит тихая ночь, на севере и востоке догорают последние отблески дня. все спит, а я как будто мать, гуляющая по саду, пока ее дети спят в доме. Кусты шиповника усыпаны тёмнокрасными сказочными цветками. В моем утаенном саду цветет розовый куст и каждая роза есть тайна. Чудесный ровный куст, на нем семь роз, они полыхают огнем и дышат волшебством.

Меня всегда волновала тайна воздуха, который я отбираю у природы и возвращаю ей, воздуха, чье совершенство создано для того, чтобы я мог существовать. Сейчас он, кажется, совсем недвижен, отдыхает вместе с природой и когда я возвращался с реки, мне казалось, я иду, раздвигая высокие, нежные цветы. Как стремительно и буйно все растет в такие ночи. Овес, и рожь, и трава, все переливается через край.

На обрыве над Двиной сегодня до полуночи пела какая-то девушка. Я слушал ее пение издалека — оно было исполнено печали. В сумерках мельницы кажутся еще выше, да и я, когда иду, задеваю головой небо. Небеса не родили ни одной звезды. Фью-фью-фью, с розы снялась белая ночная бабочка и полетела по какому-то таинственному делу. Раз она летает, значит, тепло. Мне показалось, я видел ее блестящие глаза.

Меня охватило чувство грусти и одиночества, по мне прошла волна тоски по дому. Только где он, мой дом? Скиталец всюду дома и нигде, даже там, где родился, он в вечном странствии. Мир — странное место.

Замечают ли там, в других мирах, что происходит в саду, где они бросили нас? Тянется долгий летний день нашей жизни, а мы ждем, как потерянные дети, что кто-то придет и выручит нас. И как же мы устали!

Вся деревня спит. Спит художник, спят революционеры, да все. Одна моя ищущая душа пытается вспомнить что-то, что я когда-то забыл. На моей душе поставлена волшебная королевская печать, только вот что она значит? Ведь у каждого человека есть такая печать, но большинство ничего не помнит, один я, фанатик, неудачник, обречен помнить, обречен оставаться непримиренным и неприкаянным.

В Англии мне знаком каждый пейзаж, каждый звук. Английский мир растет вместе с нами и становится неотъемлемой частью нас. Но когда попадаешь в такое ни на что не похожее место, как Архангельская губерния, вдруг поражает чужестранность мира в целом, и ты повторяешь снова и снова: "Какого черта я приехал сюда?", "Какое мне дело до этих темных лесов?". Все мы — Наполеоны на острове Св. Елены.

Англия "прогрессирует", но куда? Разве англичане не такие же дети, заблудившиеся в саду и ждущие, что придет кто-то и спасет их? "Прогресс" — игра, чтобы протянуть время, пока этот "кто-то" придет. Только игроки забывают, как серьезна жизнь, они забывают... А мы, бродяги, наблюдатели, мы помним...

И снова восходит солнце. Старый день смешивается с новым. Выходит бабушка, зовет своих коров — "пуки, пуки, пуки". Утро. Мне надо идти спать — там, где нет темноты, где приходится умолять беспокойный дух уснуть, развиваются дурные привычки. Бодрствуешь ночью и спишь по утрам подобно ночным птицам и бабочкам. Завтра я покину Лявлю, ибо в душе у меня звучит призыв. Кто знает, что я найду в новых странствиях.

Такая ночь, как эта — величайшее украшение нашей будничной жизни.

~

Глава 16

ЕЩЕ ОДНА БЕЛАЯ НОЧЬ

У меня есть несколько записей о белых ночах в Лявле. Я никогда их не забуду. Их зов нельзя отвергнуть и когда-нибудь я обязательно вернусь.

Однажды, долго проплавав в реке, я нашел хорошее местечко на прибрежной лесной полянке. Я улегся на охапку сена на самом солнцепеке и уснул.

Большое желтое солнце поглядывало на меня, как будто мы были знакомы и оно со мной здоровалось. Солнце проложило для меня золотую дорожку по реке. Оно садилось, но не уходило совсем, видимо, не желая оставить подмостки. Мне было тепло и мягко лежать рядом с цветущим кустом шиповника, а запах сена сильно дурманил голову. Я дремал, просыпался, задремывал опять.

Eleven o'clock at night. A fishing party on the Dwina. from a painting by my companion Vassily Vassilievitch Pereplotchikof

Наступила ночь, тихие, прекрасные сумерки, длящиеся бесконечно и все же постепенно переходящие в утро. Пурпурные облачка неспешно проплывали по бескрайнему небу. В листве шелестел ветерок, комары тучами вились среди мелких листьев березы. В лесу журчал ручей. Ели стали темнее, широкая песчаная полоса окрасилась в малиновый цвет. Солнечные зайчики плясали там, где лучи заката касались волн, бесформенный туман подымался из воды и его затягивало в неподвижные лесные ветви.

Выше по реке рыбаки забрасывали сети на семгу и сига. Я видел, как движутся их темные фигуры, но до меня не доносилось ни звука. Солнце коснулось реки, но не погрузилось в нее, его лучи шли вверх от самого горизонта. Дальние мельницы выделялись силуэтами в небе, как меланхолические сторожевые башни. Белая церковь с зелеными куполами почти растворилась в воздухе, купола, казалось, висели в пространстве.

Что может сравниться с покачиванием на ладонях Земли? Перестаешь смотреть на природу, то природа смотрит в тебя, не глядишь на небо, а небо отражается в твоей душе! Земля, моя нежная мать, я люблю ее, ласкаю ее. Как она добра, что зачала меня, благодаря ей я вижу этот чудесный мир, существую. Грудь Земли мягко колышется подо мной.