Михаил Манакин - Полковая наша семья

• Название: Полковая наша семья
• Автор: Михаил Манакин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Когда фашистские самолеты появились над дорогой, она оказалась безлюдной. Прицельно бомбить и обстрелять придорожные рощи и кустарник со второго захода они не смогли, да и помешал им это сделать плотный огонь из стрелкового оружия. Лишь на третьем заходе, набрав достаточную высоту, самолеты нанесли урон полку: мы потеряли несколько лошадей, сгорел грузовик ЗИС-5.

Так в одном эпизоде по-разному проявили себя командиры. Казалось бы, оснований для каких-либо обобщений вроде и нет: подумаешь, мол, повернул не влево, а вправо. Может быть, и Акимов подал своим команду не думая, механически. Бывают же счастливые случайности?

Бывают. И все-таки в данном случае это было продуманное решение. Конечно, Акимову некогда было, подперев рукой подбородок, размышлять над обстановкой. Однако действия его были далеко не механическими, что он и подтверждал потом неоднократно. Немалый командирский опыт войны, хорошая наблюдательность, сметка, быстрая реакция - все это и многое другое, слитое воедино и обостренное возникшей ситуацией, мгновенно выдало в сознании офицера правильное решение.

А вот Иван Дерябин, человек горячий, скорый на решения, смелый в поступках, - ошибся. Правда, воевал он поменьше Акимова. Пришел к нам из полковой школы. Крепкий, жизнерадостный, энергичный, он нравился подчиненным. Можно сказать, бойцы любили своего командира за смелость, за самоотверженность во всем. Он не боялся проявить инициативу, за короткое время был награжден орденом Красной Звезды, медалью "За отвагу". Убежден, что постепенно он бы приобрел те самые качества, которых ему так иногда не хватало в критические моменты боя. Но война, к сожалению, ждать не умеет. В одном из боев командир, недооценив ситуацию, опоздал с перемещением батареи, артиллеристы не успели как следует оборудовать огневые позиции и понесли большие потери. Погиб и гвардии младший лейтенант Дерябин.

Но тогда, в то сентябрьское солнечное утро, никто из нас так далеко не заглядывал и не предполагал, что пройдет всего лишь несколько часов и мы попадем в такой переплет, когда каждый окажется сам себе командиром, каждый вынужден будет принимать решения на свой собственный страх и риск.

Утром нас еще раз бомбили фашисты. Только на сей раз против нас действовали "Юнкерсы-88". Но мы уже были научены горьким опытом и находились начеку.

По мере приближения к переднему краю все яснее и громче становилась канонада, навстречу попадались повозки с ранеными. Вскоре звуки боя были уже совсем близко.

К установленному времени полк успел бы выйти к высоте 150,7. Но за пять-шесть километров до нее нас остановил прибывший из штаба дивизии офицер: немцы удачно контратаковали на этом участке и могут вот-вот занять высоту, к которой шли и мы. Пока командиры стрелковых батальонов и наш командир роты гвардии капитан Денисов получали задачу от командира полка, мы еще раз осматривали автоматы, готовили гранаты, брали про запас патроны.

Я тоже сосредоточенно занимался снаряжением автоматного диска, когда ко мне подошел Алексей Лапик.

- Товарищ лейтенант, - сам он был серьезен, а глаза улыбались, - наша ротная троица держит в сумках пшеничную муку вместо противогазов. Все боеприпасы берут, а они муку...

Ротная троица - это три гвардии младших сержанта: Ященко, Грищенко и Мищенко. Все трое сдружились между собой и мечтали поскорее прогнать фашистов за Славутич, освободить "ридну Украину".

Бойцы они бывалые. Знал я: не только провиантом, но и боеприпасами они себя не обделят, но все-таки интересно было узнать, что сержанты затеяли.

- Что за самодеятельность? - строго спросил я у старшего из них, Николая Ященко.

- Та тож не самодеятельность, - улыбнулся в пышные усы Ященко и за спиной щутя показал Алексею Лапику свой увесистый кулак. - Тож мы для бойцов варэныки зробыть хочемо, да таки, щоб сам гоголивский Пацюк позавыдував.

Его поддержали приятели, пояснив, что муку нашли в обозе, который фашисты бросили при отступлении.

Но в этот раз им так и не удалось сварить вареники для товарищей. Пройдет совсем немного времени, и Ященко будет ранен, отправлен в госпиталь. В третий раз. А всего за четыре года войны он был ранен и контужен пять раз. Последний - уже в конце войны, при штурме города Альтдамма, где отважно вел бой вместе со своим отделением. Газета "Правда" за 18 апреля 1945 года так напишет о нем: "Ященко воевал под Козельском, под Тулой, Калугой, форсировал Днепр, дрался под Брестом, Ригой, Варшавой и вот теперь дошел до Штеттина. В последнем сражении... он был ранен, но в санбат не ушел до конца боя".

А через два дня, 20 апреля, командир полка гвардии подполковник Н. Т. Волков вручит гвардии сержанту Н. Ященко три медали, которые он заслужил, но из-за ранений не успел получить. В том числе и медаль "За оборону Москвы".

...А бой шел совсем близко. Судя по перестрелке - довольно интенсивный. Каждый из нас понимал, что нам этого боя не миновать. Но каждый по-разному скрывал тревогу, напряжение. Одни пытались шутить, другие - отвлечь себя каким-либо занятием. Алексей Лапик, как всегда в такие минуты, уже в десятый раз перепроверял наше нехитрое хозяйство, и в первую очередь оружие. Мне даже показалось, что сейчас он был озабочен несколько больше обычного.

И вдруг все бойцы роты словно замерли в ожидании: вместе с нашим ротным гвардии капитаном Денисовым пришел командир стрелкового батальона гвардии капитан Е. И. Генералов. Ясно, что начинается...

- Будем наступать на деревню Петрушино с высоты 150,7, - сказал он, оглядывая офицеров и сержантов роты. - Одно прошу, не лезьте, как в этих местах говорят, поперед батьки в пекло. Батальон пойдет за огневым валом. Вы продвигаетесь в этом направлении... Учтите: четкость, быстрота. Где будет трудно - туда и ударите...

Мы понимали, что командиру роты Генералов задачу уже поставил, а сейчас пришел с людьми поговорить, на бой настроить. Для себя он это считал обязательным. Приказ приказом, но его надо разъяснить подчиненным, вселить в них уверенность в успех, а у Евгения Ивановича это получалось. В нем удачно сочетались качества и командира и политработника.

Генералов был кадровым офицером, коммунистом. Он до войны закончил Хабаровское пехотное училище, воевал отважно и умело, за что имел орден Красной Звезды и несколько медалей. Люди чувствовали себя с ним уверенно, знали: комбат бойцов любил и берег. Солдаты его обожали и называли Батей, хотя родился он в 1919 году, а многие подчиненные были вдвое старше своего командира по возрасту. Запомнилась еще одна характерная для комбата особенность. Мы как-то привыкли, что содержание писем, которые Генералов получал от матери, в батальоне все почему-то знали. Очень часто Евгений Иванович читал их вслух, и это было захватывающее чтение, словно каждый от своих родных весточку получал, хотя мать комбата писала обычно о жизни в тылу, о женах и детях соседей, мужья и отцы которых были в действующей армии, перечисляла какие-то имена, подробности... Видимо, Генералов, как тонкий психолог, чувствовал, что эти письма снимают с бойцов напряжение перед боем, заставляют думать о тех лишениях, которые испытывают в тылу, вспомнить о своих близких, о доме.

Вот и теперь Е. И. Генералов привычно достал из планшета только что полученное письмо от матери, но читать не стал: времени в обрез. Внимательно посмотрел на каждого из нас и сказал:

- Мать пишет, что все у них только и спрашивают, когда же мы прогоним фашистов с родной земли. Да что вам говорить - вы знаете. Иногда стыдно подумать: все кажется, что топчемся на месте. Прошу вас, поговорите с бойцами. Ударить надо по-гвардейски. Наш полк должен показать пример...

Через некоторое время, развернувшись, в цепь, батальон гвардии капитана Генералова первым пошел навстречу врагу. Из донесений командира конной разведки гвардии младшего лейтенанта Кучеренко мы знали, что фашисты атакуют из сильно укрепленного пункта Петрушино в направлении высоты. 150,7. Значит, вскоре столкнемся с ними. Это будет встречный бой. Самый динамичный, полный неожиданностей. И как важно в таком бою сохранить наступательный порыв, решительность, проявить умение быстро ориентироваться!

- Товарищ лейтенант! - Рядом со мной оказался Алексей Лапик. Возьмите кинжал.

Видимо, я не без удивления посмотрел на знакомый трофейный тесак, которым мы обычно открывали банки с тушенкой, потому что Лапик настойчиво повторил:

- Возьмите. И у меня тоже есть.

Что за человек этот Лапик? Всегда он предвидел то, что произойдет. Как-то готовились мы к длительному маршу. Погода - лучше не бывает: солнце, ярко-голубое небо и теплый ветерок. А он тщательно сложил газету, запихнул ее в кисет с табаком и аккуратно сунул его... за пазуху.

- Это зачем? - спросил я.

- На закрутки, - не моргнув глазом ответил Лапик. - Дождь пойдет, как закуривать будем?

И действительно, через два часа разразился ливень. Вымокли мы, как говорится, до нитки. На привале бойцы полезли в карманы, чтобы сделать самокрутку, а бумага мокрая, расползается. Да и табачок промок. А у Лапика все чин чинарем. Добродушно посмеиваясь над молодыми автоматчиками, он отсыпает им табачку в сухие газетные листки и с легким укором приговаривает: