Ольга Ваксель - «Ну, помолчим минуту до прощанья…»: Избранная лирика

• Название: «Ну, помолчим минуту до прощанья…»: Избранная лирика
• Автор: Ольга Ваксель
• Жанр: Поэзия

Настоящее электронная подборка стихотворений - одна из попыток ввести в поэтический оборот стихи Ольги Ваксель (1903-1932). Показать ее не только, как Музу и адресата нескольких стихотворений Мандельштама, но и как самостоятельного поэта. Всего стихотворное наследие Ваксель - это примерно 150 стихотворений. Понимая, что настоящий сборник, далек от полноты, тем не менее полагаем, что он дает читателю представление о незаурядности личности и таланта трагически ушедшего поэта. Основой для данного издания послужили: 1. материалы, найденные в Сети. 2. Стихотворения из сборника "А сердце рвется к выстрелу". - М.: Эллис Лак 2000, 2003. - С. 543-574. Хочется надеется, что рано или поздно, поэтическое наследие Ольги Ваксель будет представлено с большей полнотой, ведь, несомненно, оно этого заслуживает.

---

ОЛЬГА ВАКСЕЛЬ. «НУ, ПОМОЛЧИМ МИНУТУ ДО ПРОЩАНЬЯ». ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА

«Я люблю в старых книгах цветы…»

Я люблю в старых книгах цветы,
Тусклый запах увядших листов.
Как они воскрешают черты.
Милых ликов, непрожитых снов!

ПАВЛОВСК I

Полудня зимнего янтарные лучи,
Как трав степных дрожащие волокна,
В обмерзшие тянулись окна,
И в синей тени вдруг поблекла
Вся жизнь, глядящая в опаловые стекла.
Как взгляды медленны и руки горячи!..
О, если б таяли, как грусть немого взгляда,
Огни последние угаснувших углей,
Чтоб в памяти возник туман аллей,
Потопленных в шуршаньи листопада.

ПАВЛОВСК II

Стройность елей,
Акварели Из серебряно-зеленых…
Отражения в затонах
Золотистого пруда
Паутинного моста
И зеленого креста,
В облаках лучом пронзенных…
Лист осенний блекло-яркий,
Меж ветвей колонна, арка,
Тишина зеркальных вод,
Неба бледно-синий свод…
Вот — Сказка Павловского парка.

Лето 1918 г.

ВОСПОМИНАНИЕ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ

На улицах ковер травы зеленый…
Вот бедный городок, где стала я влюбленной,
Где я в себе изверилась сама.
Вот грустный город-сад, где много лет спустя
Еще увижусь я с тобой, неразлюбившим,
Собою поделюсь я с городом отжившим,
Здесь за руку ведя беспечное дитя.
И, может быть, за этим белым зданьем
Мы встретим призрачную девочку — меня,
Несущуюся по глухим камням
На никогда не бывшие свиданья.
Но если есть такой, увидеть полечу
Его во сне и буду помнить свято,
Как Божьею рукой ткань лепестков измята
И свет какой дан лунному лучу.
Поклонник красоты, и влюбчивый, и пылкий,
Поставь подобие таких цветов в альков,
Гляди на линии склоненных стебельков
Я плакала от радости живой,
Благословляя правды возвращенье;
Дарю всем, мучившим меня, прощенье
За этот день. Когда-то, синевой
Обманута, я в бездну полетела,
И дно приветствовало мой отважный лет.

«Не подчиняясь вдохновенью…»

Не подчиняясь вдохновенью,
Его не жду, но снова вдруг
Его мучительные звенья
Меня замкнули в узкий круг.
И все чернее ночи холод,
Я так живу, о счастье помня,
И если вдохновенье – молот,
Моя душа – каменоломня.

1920

ВОСПОМИНАНЬЕ

Ущипнул мороз исподтишка, –
Мне совсем не больно, не обидно,
Только жалко, что уже не видно
Розовато-медного кружка.
Звонкие, задорные слова…
Справа – тоненькая белая подковка…
Ты мне поднял воротник неловко,
Оглянулся… и поцеловал.

ноябрь 1920 г. Царское Село

«Мне поздно идти назад…»

Мне поздно идти назад –
От гибели нет спасенья,
И выпитый мною яд
Уже дарит мученья.
Огонь разлился в крови,
Мутнеющий взор застыл,
И слух уже уловил
Шуршание чьих-то крыл.
В другие миры унесет
Душа этот алый закат…
Мне страшен со смертью полет…
Но поздно идти назад.

20 января 1921

«Прости мне ложь и гордые признанья…»

Прости мне ложь и гордые признанья,
Прости мне боль, что я дарю охотно…
Жизнь для меня – картины расставанья.
Поблекшие старинные полотна,
Разбитые, облупленные рамы
Хранят сокровища задумчивой печали…
Не для меня курились фимиамы,
Но мною многие болели и страдали.
Прощусь со всем, чем я жила когда-то,
Но что теперь ненужно и постыло…
Одною радостью душа моя богата,
Одною радостью, живой и белокрылой.

Май 1921

«О, все вы, все вы были правы…»

О, все вы, все вы были правы…
Измучена, убита я, ослепла…
Но не умолк огонь моей отравы,
И уголь теплится под серой грудой пепла.
В грудь бездыханную несется звон металла,
И возникает воли строй железный.
Пусть я всегда бессильна и устала,
Мой узок путь над этой светлой бездной.
И труд опять и нужен мне и сладок.
Кому-то робкое мое искусство нужно.
Веду я в мир печаль моих загадок
Из этой яви, нежной и жемчужной,
Из этой яви, где светлы и пряны
Движенья душ под смех наивных песен.
Откуда, болью жизни осиянный,
Уходит свет в наш мир, что зол и тесен.
Когда, ища пути домой, в эмали
Заката розовой ловила отблеск рая,
Снежинки тонкие спирали подымали
И вечер стал прозрачен, умирая.
И я поверила, что надо жить для смерти,
Для огорчений и для жгучей боли.
И все вы, все вы, чистые, поверьте,
Что Бог зовет и подойти позволит.

24 ноября 1921

«Когда-то, мучаясь горячим обещаньем…»

Когда-то, мучаясь горячим обещаньем,
Давно мне данным и живым поныне,
Я путь вершила по седой пустыне,
Считая дни с необъяснимым тщаньем.
Когда-то, радуясь свободе обманувшей,
С хвалой в звенящем медью горле,
Я видела, как синь свою простерли
Часы в даль будущую от минувшей,
И мчалась мысль, как облако над степью,
Его края желанья окрылили…
И боль прошла, как запах белых лилий,
Замкнула жизнь нерасторжимой цепью.
О, тесен круг безвыходных мечтаний!
О, душен мир, в который залетела!
Незрячий дух и трепетное тело
Не знают исполненья обещаний…
Но если боль иссякнет, мысль увянет,
Не шевельнется уголь под золою,
Что делать мне с певучею стрелою,
Оставшейся в уже затихшей ране?

10 декабря 1921

«Настойчивый звон, чуть слышное эхо…»

Настойчивый звон, чуть слышное эхо…
Разбег безмятежный по пропасти краю…
Медлительный взлет… И вот замираю
Надолго, навеки ль? От смеха
До слез осторожное слово не звало…
О нежная, бойся! О, бойся пожара –
Полуденный холод полночного жара
Не сможет унять, и волнение ало.
Стройнее и ближе, зарей осиянный,
Чуть видимый оку, приблизившись плавно,
Встаешь успокоен, счастливый и сонный,
Глядишь сквозь ресницы с влюбленностью фавна.

21 декабря 1921

«Спросили меня вчера…»

Спросили меня вчера:
«Ты счастлива?» – Я отвечала,
Что нужно подумать сначала.
(Думаю все вечера.)
Сказали: «Ну, это не то»…
Ответом таким недовольны.
Мне было смешно и больно
Немножко. Но разлито
Волнение тонкое тут,
В груди, не познавшей жизни.
В моей несчастной отчизне
Счастливыми не растут.

27 декабря 1921

«У нас есть растения и собаки…»

У нас есть растения и собаки.
А детей не будет… Вот жалко.
Меня пожалеет прохожий всякий,
А больше всех докторша, милая Наталка.
Влажной губкой вытираю пальму,
У печки лежит шоколадная Зорька.
А некого спрятать под пушистую тальму
И не о чем плакать долго и горько.
Для цветов и животных – солнце на свете,
А для взрослых – желтые вечерние свечи.
На дворе играют чужие дети…
Их крики доносит порывистый ветер.

1921-1922

«Когда ты разлюбишь меня…»

Когда ты разлюбишь меня
(А это придет, наверно),
Я буду хранить суеверно
Всю прелесть последнего дня.
Сейчас я тебе дорога ,
Потому что, сказал, – красива,
Но скоро уже фальшиво
(А я становлюсь строга)
Твои слова зазвучат.
И я запрещу – молчи же!
И бисер опаловый нижет
Огонь острием луча!

Февраль 1922

«Все дни одна бродила в парке…»

Все дни одна бродила в парке,
Потом, портрет в старинной раме
Поцеловав, я вечерами
Стихи писала при огарке.
Какая радость молча жить,
По целым дням – ни с кем ни слова!
Уединенно и сурово
Распутывать сомнений нить,

Нести восторг своих цепей,
Их тяжестью не поделиться.
Усталые мелькают лица,
Ты ж пламя неба жадно пей!

Какое счастье, что ты там,
В водовороте не измучен
(Как знать мне, весел или скучен?),
Тоскуешь по моим цветам.
Как хорошо, что я так жду,
И, словно в первое свиданье,
Я в ужасе от опозданья,
Увидев за окном звезду.

11 февраля 1922

«Я хотела бы видеть тебя почаще…»