Владимир Митрофанов - Кемер в объятиях ночи

• Название: Кемер в объятиях ночи
• Автор: Владимир Митрофанов
• Жанр: Современная проза

---

— Да ладно, можешь оставить… — она кончиками пальцев все это время их, эти шарики, щупала, перекатывала под кожицей. — Мне даже понравилось!

И тут же почувствовала, что у него там это жуткое устройство начало быстро набухать и увеличиваться в размерах, как воздушный шар. Вау! Просто поразительно, как все это природой придумано! Хорошо тогда ночью покувыркались. Утром низ живота немного болел, но к вечеру все прошло, и последствий никаких не было. Пару раз еще встречались, а потом этот „банкир“ Гриша куда-то исчез. Марина хватилась, а оказалось, даже и фамилии не знает, да и вообще ничего о нем не знает — разве что только имя. Мобильный телефон не отвечал, ехать к нему на квартиру у нее не хватило духу, да и не нашла бы: он возил ее куда-то в дикие новостройки — в район метро „Дыбенко“ и всегда глубокой ночью — обычно после клуба, а она и днем-то там могла легко заблудиться. Однажды все-таки решилась, поехала, но, как и предполагала, ничего не нашла: все дома были похожие, как близнецы, адрес же она не запомнила, только квартира была, кажется, пятьдесят вторая. Или тридцать вторая. Не о том тогда думала.

Только ранний брак дает возможность второго шанса, если что пойдет не так. Один григорьевский знакомый Сорин женился в девятнадцать лет, когда еще учился в институте, сразу же и заделал ребенка. Совсем были молодые, дитя нянчили всей общагой, бедствовали, а парень вырос хороший, умный и успешный. Теперь Сорину-младшему было уже под тридцать, он выучился на юриста и работал в Москве чуть ли не в администрации Президента. На юбилей подарил отцу новую иномарку. С первой женой Тамарой, бывшей однокурсницей, Сорин-старший развелся уже довольно давно, однако они сохраняли хорошие отношения. Тамара тоже устроила свою личную жизнь по второму разу, очень быстро нашла какого-то мужика и, по слухам, неплохого. А вот с детьми от второго брака у Сорина уже проблемы были изначально — уж очень уж были болезненные, балованные, хотя в целом Сорин был своей жизнью очень доволен, что в России случается крайне редко. Слишком хрупко любое благополучие и зависит от многих обстоятельств. Примеров тому было множество. Ближайший — Максим Солодов, с которым у Григорьева был совместный проект. Какое-то долгое время все у него было хорошо, но по этой весне случилось несчастье с женой. Очень красивая женщина, она вдруг решила сделать подтяжку кожи на лице, однако во время наркоза у нее возникла аллергия на лекарство с отеком горла. С трахеостомией врачи чуть-чуть опоздали, буквально на пару минут, кора головного мозга умерла, и госпожа Солодова превратилась в овощ. Никто не знал, что с этим делать дальше. При определенном уходе такой человеческий овощ может жить очень много лет. Описаны редкие случаи выхода из такой комы, но они скорее как легенды и феномены. Человек бывает, что очухивается, но сразу же начинает очень быстро стареть, до конца жизни остается весь скрюченный, не может ходить.

Впрочем, была у Григорьева еще одна знакомая тетка, пытавшаяся реализовать свой второй шанс и почти его реализовавшая в очень солидном возрасте. Ей уже было под полтинник, когда она встретила хорошего человека, который предложил выйти за него замуж. Он ей очень нравился, спали вместе, и замуж тоже хотелось, однако за свои годочки она мужчинам перестала верить напрочь — во всем ждала подвоха или какой-нибудь неприятности. Интересно, что в этом возрасте у нее еще сохранялись месячные, и она подумывала: а может, родить еще ребеночка. По крайней мере, на стандартный вопрос гинеколога: „Будете ли сохранять возможную беременность?“, к вящему его удивлению она тут же и ответила: „Да, буду!“

Помнится, с первым мужем у нее были серьезные проблемы. В случайной драке ему сломали позвоночник, какое-то время он лежал парализованный, а потом задушился на проводе от торшера. Стало ясно, что идею эту он вынашивал очень долго, и однажды ее осуществил.

Другой давний знакомый — Брусникин Витя, однокурсник Григорьева — женился, и надо сказать очень удачно, в двадцать лет — сразу же после службы в армии, — и вот недавно отпраздновали серебряную свадьбу. Он изначально по характеру был не гуляка. Жены ему вполне хватало, никуда он больше не совался. Сын у них тоже был уже взрослый, женился и вроде тоже удачно. Вообще эта пара, можно сказать, была идеальная. Вряд ли Брусникин смог бы без жены существовать сколько-нибудь долго. Женившись на Людмиле, он раз и навсегда отказался от личных денег и всегда полностью отдавал зарплату жене. Когда деньги начали перечислять карту, то сразу и карту отдал. Она выдавала ему каждый день на расходы. Денег у него никогда лишних не было, зато никогда ничего не терял и не делал ненужных покупок и трат. Иногда, конечно, прятал „в носок“ небольшую заначку за дополнительную халтуру, которой хватало разве что на кружку пива или „мерзавчика“. Важная вещь: он все делал по дому сам, потому что все умел. У них с женой за эти годы сложились свехдоверительные отношения. В старости это очень даже хорошо. Поднести стакан воды или „утку“ умирающему, или сделать ему клизму не так уж и мало.

Была ли это идеальная семья? Неизвестно. Но, несомненно, один из ее вариантов. Схема идеальной семьи вообще никому не неизвестна. Официально семья должна быть моногамной, но и у нас бывают семьи полигамные, так один имел жен в четырех городах, куда ездил в командировки, и тем самым экономил на гостиницах. Там в гостиницах договаривался и брал чеки за проживание, а потом ему их оплачивали на работе. Половину он давал в рецепцию, и все были довольны. А все жены, кроме одной, (в каком городе он и сам уже затруднялся сказать), были с ним в гражданском браке, причем абсолютно уверенные, что они замужем, о чем и известили очередную перепись населения.

Идеальная семья всегда подразумевает некое разделение ролей, определенные принципы и ритуалы. Например, муж зарабатывает, жена занимается хозяйством и детьми. Или оба работают и оба же занимаются семьей и домом, но муж — „мастер — золотые руки“, обеспечивает техническую сторону проживания: бесперебойно работающую сантехнику, электроприборы, всякие там полочки и шкафчики на кухне, так обожаемые женщинами. Различия заложены самой природой: у мужчины нет месячных и связанных с эти делом перепадов настроения и работоспособности, он не может быть беременным, рожать, кормить грудью, но тогда он обязан выполнять другую функцию: защищать и обеспечивать свою семью.

Одна сотрудница в бухгалтерии мужчин меняла примерно раз в три года, мужей у нее только законных уже было вне счета (счет теряется в таких случаях после трех), и столько же сожителей. Одной из причин такой смены являлось и то, что у нее не было детей — не получилось. Поэтому менять партнеров, когда надоедали, ей было вовсе не обременительно. Надоел — поменяла. А вот дети сильно осложняют подобные вещи.

Один знакомый Григорьева очень сильно расстраивался именно по этому детскому поводу, поскольку после развода дочка его осталась с женой. Жена, будучи сама откуда-то с юга, после развода вышла замуж или просто жила с каким-то грузином. Ребенок был то у родного папаши, то у матери, то у родственников в Осетии. У родного отца девочка (а ей было восемь лет, но почему-то до сих пор не ходила в школу) спрашивала: „Я ничего не пойму, кто я вообще, вот ты — мой папа, а Гога тогда кто, и почему все так получилось?“ Отец не мог ей ничего на это ответить. А что тут скажешь?

А когда дети вырастают, но начинаются новые проблемы. У знакомых дочка отмечала восемнадцатилетие. Родители уехали на все выходные на дачу, чтобы не мешать ей. Они думали, ну придут пять-шесть человек, посидят, потанцуют. Дочка же на свой день рождения назвала кучу друзей, они напились, выбили стекла в серванте и в двери на кухню, раскололи цветочные горшки на подоконнике; со слов соседей, орали матом и шумно блевали с пятого этажа, свесившись по пояс из окна. Еще и по возвращении нашли парочку за диваном на полу, которые слепились и все еще не могли разлепиться, как насекомые. Позже мать подслушала их впечатления: „Здорово провели время!“

У одного дочь, вроде он и глядел за ней во все глаза, в шестнадцать лет вдруг родила. А поздно сообщила, что беременна, потому, что до смерти боялась отца („Авось, само рассосется“). Попсиховали, попсиховали родители, а что тут поделаешь! Родила удачно. Ребенок родился здоровенький, орал, конечно, по первому году чуть не каждую ночь без передыху — все хотел есть. Бабушка и дедушка им в основном и занимались, поскольку дочке надо было учиться, приходила она домой поздно, потом у нее появился молодой человек, и она иногда оставалась у него ночевать. А что там будет дальше, никто не знал.

Впрочем, с дочерьми у людей бывали и другие, гораздо более серьезные проблемы. Григорьев как-то от кого-то услышал, что умер Галямов, их общий с Тарасиком приятель. А позже Тарасик ему все рассказал подробно: