Анита Шрив - Прикосновение

• Название: Прикосновение
• Автор: Анита Шрив
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-14-0482-2, 978-5-9910-0889-1, 978-0-316-05985-5

Главной героине романа «Прикосновение» — Сидни — выпала нелегкая судьба. Родители развелись, когда она была ребенком. Ей еще нет тридцати, но она уже дважды надевала свадебное платье и один раз носила траур. И сейчас Сидни приходит в себя после трагической гибели второго мужа. По иронии судьбы он, врач, умер в больнице, его не смогли спасти. Друзья помогают ей устроиться репетитором в семью Эдвардсов.

Она должна помочь их дочери поступить в колледж. Миссис Эдвардс недолюбливает Сидни и относится к ней почти как к прислуге. А вот мистер Эдвардс стал ей настоящим другом и вторым отцом. В их доме на побережье она начинает новую жизнь, еще не зная, что ее ждет впереди.

Ее жизнь похожа на море, где царит то штиль, то буря. Но Сидни из каждого шторма выходит более сильной и закаленной. И несмотря на все беды, обрушившиеся на нее, не теряет силы духа. Правда, она сама не знает, сможет ли, после двух потерь, полюбить вновь.

И вот в дом Эдвардсов приезжают взрослые сыновья — Джефф и Бен. Оба красивы, успешны и, похоже, заинтересованы Сидни. Кому она ответит взаимностью? Девушка переживает, что соперничество братьев может разрушить хрупкое семейное равновесие. Хватит ли у нее смелости вновь открыть свое сердце для любви?

Переверните страницу и окунитесь в соленые волны океана, ощутив ветер новых надежд…

---

Туфли Сахира не заметить невозможно: темные, до блеска начищенные башмаки на толстой подошве. Они напоминают Сидни о мужчинах пятидесятых годов, когда дорогие туфли считались признаком благородного происхождения.

Бен, шаркая, спускается вниз по лестнице. Он выглядит так, как будто только что прибыл с важной деловой встречи и всего на несколько минут опаздывает на менее важное мероприятие. Он принял душ, переоделся и, спускаясь по лестнице в столовую, закатывает рукава. Он пропустил репетицию, странную безжизненную пьесу, в которой главные действующие лица обращались к белому дивану с заученными короткими фразами. Постановке не хватало хореографии, освещения, драматичности. Джефф вообще казался деревянным, как будто происходящее было вовсе не его идеей. Сидни это раздражало, но она не подала виду и при поддержке Айверса попыталась компенсировать недостающие эмоции нервным смехом. Она не смогла бы объяснить, что именно их так насмешило. Анна Эдвардс, сидя на диване напротив, поминутно вздыхала, как будто досадуя на шалости детей.

Зрение Сидни раздваивается. Одна камера наведена на Бена, вторая на Джеффа, все еще поглощенного разговором с ее матерью, все еще усиленно игнорирующего присутствие вновь прибывшего. Джули, одетая в элегантное черное платье с глубоким вырезом на спине, вскакивает и обнимает Бена. Мистер Эдвардс представляет его священнику и родителям Сидни, которые улыбаются и кивают своенравному брату в знак приветствия. Анна Эдвардс отчаянно машет Бену, чтобы он садился рядом с ней. Человеку несведущему могло бы показаться, что жених здесь Бен, а вовсе не Джефф.

Джефф больше не может делать вид, что очень занят. Он оборачивается и мутным остановившимся взглядом смотрит на Сидни.

Обед подает женщина в черных брюках и белой блузе. На столе в крепких глиняных горшках появляется рагу из омаров. Вряд ли горшки прибыли с Эмпории. Аромат роз на столе смешивается с влажным морским воздухом, порождая дурманящий эфир, как будто специально закачанный в столовую.

Сидни остро ощущает присутствие Бена по одну сторону от нее, а Джеффа по другую. Она едва дышит, чтобы ее тело случайно не вышло за отведенные ему узкие рамки. Она не решается коснуться Джеффа, хотя подобный жест был бы вполне естественным и даже желательным. Теперь он кажется ей неуместным, поскольку может напомнить Бену о причине сегодняшнего собрания, что, в свою очередь, может напомнить ему о разрыве с братом, о долгих месяцах уязвленных чувств.

О том, чтобы коснуться Бена, не может быть и речи.

Иногда Сидни кажется, что она перестает ориентироваться в происходящем, что она уже не так наблюдательна и сообразительна, как прежде, что в течение последнего года незаметно для себя она все чаще заменяла интеллект эмоциями. В моменты просветления она спрашивает себя, не ошиблась ли.

Мистер Эдвардс поднимается и предлагает тост.

— Сегодня, — начинает он, — мы добавляем новую главу к истории этого замечательного дома. Это радостная глава, потому что она вводит в нашу семью очаровательную и всеми нами любимую Сидни Скляр. Нашему сыну очень повезло. В идише есть слово, в дословном переводе означающее «обречены быть вместе». Надеюсь, я произнесу его правильно. Beshert. — Мистер Эдвардс поднимает бокал. — Beshert, — повторяет он.

Гости поднимают бокалы и повторяют это слово. Миссис Эдуарде выглядит печальной. До Сидни, наверное, ни один еврей никогда не входил в совладение домом, пусть даже такое косвенное и незначительное. Сидни мучает еще один вопрос: действительно ли они с Джеффом обречены быть вместе? Что или кто их на это обрек? Замысловатое стечение обстоятельств, поместившее Джеффа на веранду в тот самый момент, когда Сидни возникла из волн? Кто поверит в подобную невидимую руку? Получается, Дэниел должен был умереть, чтобы исполнилось предназначенное? Какой жестокий, безразличный и капризный бог мог допустить подобное? И с какой целью?

Джефф не поднимается, чтобы поблагодарить отца. Неловкое молчание затягивается.

Айверс встает и обрушивается на жениха. Он информирует невесту, пока еще не поздно отменить свадьбу, о некоторых малоизвестных фактах из жизни Джеффа Эдвардса. Жених, разоблачает Джеффа Айверс, однажды помочился на статую Джона Гарварда, проиграв в Кембридже захватывающие дух дебаты относительно деятельности НАТО. Когда он был задержан и предстал перед дисциплинарным комитетом своего собственного колледжа (Браун), все члены этой организации встали и встретили его появление аплодисментами. Айверс также желает уведомить Сидни о том, что однажды ее жених впал в состояние благоговейного транса, граничащего с духовным просветлением. Это произошло во время просмотра телевизионной трансляции соревнований по синхронному плаванию во время последних летних Олимпийких игр. Джефф заявил, что это «поистине тяжелый» вид спорта. И наконец, известно ли Сидни, что ее будущий муж втайне от нее предается азартным играм? Однажды он поставил на то, что «Янки» выиграют в плей-офф у «Сокс» с разницей в четыре забега. Учитывая эти непростительные прискорбные недостатки, Айверс рад и счастлив менее чем через двадцать часов препоручить своего друга заботам Сидни. А если кого-нибудь интересует счет того матча, Бостон выиграл со счетом 3:0.

Речь Айверса встречают аплодисментами, и он садится на место.

На второе подают тайских креветок. Джефф так сосредоточился на еде, что стал похож на ресторанного критика. Сидящий по другую руку от Сидни Бен то и дело тянется к стакану с водой и изучает собравшихся. Это напоминает Сидни день, когда в доме впервые появилась Виктория и Бен взирал на разворачивающуюся перед ним картину с высоты лестничной площадки.

Благодаря состоявшемуся недавно разговору с мистером Эдвардсом Сидни не может не думать обо всех тех людях, которые, возможно, десятки и сотни раз обедали в этой самой комнате. Монахини в темных одеяниях (должно быть, им было очень холодно зимой). Литератор (за его обеденным столом, видимо, собирались высокопоставленные граждане с невообразимо длинными именами — Эдвард Эверетт Хейл[31] и Джон Гринлиф Уиттиер[32]?). Незамужние матери со своими младенцами (или к тому моменту, как матери поднимались с постели, дети уже исчезали?). Марксисты (они тоже устраивали обеды или считали это буржуазным пережитком?). А как насчет драматурга? Или художника с тремя сыновьями на фронте? Сидни видит, как он одиноко сидит за столом, все остальные стулья свободны, а бескрайняя поверхность вишневого или красного дерева устлана картами Рейнской области и Бельгии. И еще была вдова с дочерью. Нет, решает Сидни, вряд ли они ели в столовой. Если они и обедали вместе, то за кухонным столом под доносящиеся с улицы крики журналистов.

* * *

Сидни делает глоток вина. Изучая людей, расположившихся за ореховым столом с неровными краями, она приходит к выводу, что история дома обмельчала, стала менее драматичной и весомой, чем прежде. На фоне авиакатастроф, убийств, незамужних матерей, войн все остальное кажется ничтожным. О времени Сидни не сохранится ни одной заслуживающей внимания истории.

И все же, спрашивает она себя, ставя бокал на стол, быть может, за этим столом и сейчас происходят полные драматизма события, развязка которых пока не известна. Она думает о юной девушке, сбежавшей из дому ради любви. Насколько долговечно ее малоперспективное счастье? О, похоже, застарелой вражде между двумя такими кроткими с виду братьями. Простят ли они друг друга? О хозяйке дома, с трудом скрывающей ревность и презрение к молодой женщине, которая входит в ее семью, и вцепившейся в своего старшего сына, как будто он может исчезнуть в любую секунду. Еще Сидни думает о своих родителях, которые когда-то были семьей и предположительно любили друг друга. Теперь они порознь наблюдают за тем, как дочь, их единственный ребенок, выходит замуж в третий раз.

А как насчет благоговейно замершего над тайской креветкой священнослужителя? Быть может, он скрытый трансвестит? Или же он и в самом деле является тем, кем кажется: умеренно благочестивым человеком, небезразличным к радостям удобной комнаты с видом на море и необычайно изысканной еде?

— Перед тем как спуститься вниз, я послушал прогноз. Завтра ожидается чудесная погода, — говорит Бен. Похоже, он намеренно принимает участие в разговоре. Или хочет показать, что имеет все основания здесь находиться?

Миссис Эдвардс объявляет, что десерт и кофе будут поданы на веранду. Сидни встает и ожидает Джеффа. Он в свою очередь ожидает мать Сидни, которая прилагает титанические усилия, чтобы высвободиться из лап своего кресла. Больные колени, артрит, поясняет она. Она часто жалуется на колени, хотя не похоже, чтобы она собиралась что-либо предпринимать по этому поводу. Подразумевается, что «молодежь», как их шутливо окрестил мистер Эдвардс, побудет некоторое время на веранде со «стариками», прежде чем переодеться и спуститься на пляж, где они разведут костер и где им, предположительно, будет гораздо веселее.