Иван Степаненко - Пламенное небо

• Название: Пламенное небо
• Автор: Иван Степаненко
• Издательство: Издательство политической литературы Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

Дважды Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР, генерал-майор авиации запаса Иван Никифорович Степаненко прошел свое первое боевое крещение в 1942 году в районе Ельца — Воронежа. Затем были битвы под Сталинградом и на Северном Кавказе, освобождение Орла, Курска, Риги и других городов. Книга воспоминаний посвящена героическим подвигам боевых побратимов.

---

4-й воздушный флот фашистской Германии не досчитался около трех тысяч самолетов, потерял лучших своих асов. Бывший генерал Ганс Дьерр в своей книге «Поход на Сталинград» отмечал: «Германская авиация понесла в этой операции самые большие потери со времен воздушного наступления на Англию…»

Гитлеровский вермахт оставил здесь 32 дивизии и три бригады, а 16 других дивизий не досчитались от 50 до 75 процентов своего личного состава.

Нелегко досталась нам эта победа. Нынче на Мамаевом кургане высится величественный памятник — монумент павшим героям. Когда мне случается бывать в Волгограде, я, как и все, кто приходит туда, замираю у его подножья и долго стою, склонив голову. Мне вспоминаются бои в пламенном небе Сталинграда, я слышу завывание моторов, грохот снарядов, взрывы бомб. Передо мной в такие минуты встают мои боевые друзья, погибшие и живые, все те, кто отстоял наше родное небо.

Волгоградцы свято чтут память о грозных событиях, которые все дальше и дальше уносит от нас время. На Мамаев курган приходит много людей — детей и взрослых, молодых и убеленных сединами советских граждан и зарубежных гостей. Все они приносят сюда цветы и свою горячую благодарность тем, кто в тяжелые годы стоял здесь не на жизнь, а на смерть и победил.

Спасибо вам, волгоградцы, за благодарную память о героях, за то, что вы отстроили заново свой славный город на великой русской реке. Гордо и величественно звучит сегодня песня, которую так любят в Волгограде:

Есть на Волге утес, он бронею оброс,
Что из нашей отваги куется.
В мире нет никого, кто не знал бы его,—
Он у нас Сталинградом зовется!..

В небе над Кубанью

Отгремела Сталинградская битва, но ее грозное эхо еще долго звучало над планетой, наполняя сердца честных людей земли огромной радостью. Фашистская Германия объявила трехдневный траур по тремстам тридцати тысячам солдат и офицеров.

Тем временем наши части успешно гнали захватчиков дальше и дальше на запад.

Теперь для 4-го истребительного авиационного полка, участвовавшего в Сталинградской эпопее от первого до последнего часа, наступили дни непродолжительного отдыха. Часть пополнялась самолетами, принимала молодых летчиков, техников, инженеров, приводила в порядрк аэродромное хозяйство.

Помню, я удивлялся, когда слышал от бывалых воинов, что старые раны болят, когда наступает затишье. Оказалось, верно.

Будто учуяв передышку, заныл, заколол «мой» осколок. Сидел он глубоко в правой щеке, под самым ухом, и боль отдавала в голову.

Полковой врач Людмила Николаевна Полижаева внимательно осмотрела меня и вместе с командиром полка настояла на немедленной операции.

— Вам только кажется, что вы здоровы, — настаивала она, не принимая моих возражений. — Осколки пока «спят», но в любой момент могут «проснуться». Избавиться от них следует пораньше. Вот и командир полка считает, что обстановка позволяет вам госпитализацию.

— Берите предписание — и на У-2.— Николай Иванович повертел в пальцах карандаш и сокрушенно развел руками. — Город Саратов вы знаете. Возвращайтесь отремонтированным.

Я не очень разбираюсь в медицине, понял только главное: не отправь меня тогда Людмила Николаевна в госпиталь, вряд ли я смог бы остаться летчиком.

Операция была сложная, но прошла удачно. Когда мои муки закончились и я улегся на каталку, оперировавшая меня врач-хирург, улыбнувшись одними глазами, сказала:

— Летать будешь. А относительно красоты не беспокойся, сохранили. Вот увидишь, полюбит самая симпатичная артистка.

— Почему именно артистка? — удивился я. Но она прикрикнула:

— Не разговаривать.

Внимательные медсестры отвезли меня в палату. Голова раскалывалась от боли, а я лежал и думал об удивительном явлении — физических страданиях человека. Что, если бы их вообще не существовало? Хорошо было бы это или плохо?.. Окончательно так и не решил.

Спустя десяток дней сняли повязку, дело шло к выписке из госпиталя. Здесь же вместе с боевыми друзьями, врачами и сестрами мы отметили Международный женский день — 8 Марта. Было непривычно весело. Ведь пройден большой путь, пережито много горя и страданий, а впереди у нас долгожданная, необъятная радость — победа!..

В полку товарищи встретили меня как всегда, радушно. Чувство единой, крепкой семьи знакомо каждому фронтовику. Даже в самом маленьком подразделении личный состав живет едиными мыслями, общими заботами. Ты знаешь всех. — и все знают тебя, веришь каждому — и каждый верит тебе. Мне эта закономерность представляется в виде кольца дружбы, в котором и рождается успех любого дела. Потому что нет ничего дороже веры и дружбы между людьми. Душевный контакт, привязанность к товарищам тянет каждого выздоравливающего именно в свою часть.

Полк ждет новых боев. Куда теперь, на какое направление?

В штабе полка меня принял подполковник Миронов.

— Ну, как дела, Иван Никифорович? — улыбнулся он и пошутил: — Смотрю, ты стал легче, проворнее!.. — и серьезно закончил: — С завтрашнего дня приступай с Рязановым к провозным, восстанавливай технику пилотирования и становись в строй.

…Фашисты под сокрушительными ударами наших войск у Сталинграда и на Северном Кавказе откатывались к Ростову-на-Дону и Таманскому полуострову. Здесь к весне 1943 года противнику удалось создать мощную оборонительную полосу — плацдарм для последующего наступления. Так называемая Голубая линия прочно укреплялась, совершенствовалась. Сюда были брошены не только отборные наземные войска, но и не менее отборные военно-воздушные эскадры противника.

Гитлеровское командование стремилось во чтобы то ни стало взять реванш за все неудачи истекшего года. Для этого на сравнительно узком участке фронта были сосредоточены тысячи самолетов 4-го воздушного флота — эскадры «Мельдерс», «Удэт», «Зеленое сердце», «Ас-пик» и другие. Сюда же перебазировались истребители-бомбардировщики ФВ-190, впервые примененные на Кубани.

У противника появился новый истребитель-бомбардировщик «Фокке-Вульф-190». Что это за машина? Какие ее боевые возможности? Все определить и уточнить можно только в бою. Уверен, сумеем выполнить и эту задачу.

Советские войска готовились дать новый решительный отпор врагу, поганящему нашу землю.

Приказ командира короток: будем перебазироваться. Первый пункт посадки — Сальск.

Наступила ранняя весна, но над Таманью нависли отнюдь не весенние тучи. Вылетаем двумя группами. В первой — ведущий группы штурман капитан Н. П. Молчанов, я — его заместитель в воздухе.

Чем ближе к югу, тем темнее земля. Да и время такое: первое апреля. Весна здесь набирает силу, меняет ландшафт.

Летим не спеша, выдерживаем строй. До Сальска остается километров семьдесят. Скоро посадка. Поглядываю на карту, сверяю ориентиры с местностью. Неожиданно в наушниках звучит голос Молчанова:

— Степаненко, веди группу. У меня двигатель дает перебои.

Покачал крыльями и ушел переворотом вниз.

«Что там у него?» — подумал я. Спрашивать нет времени. Передо мной неожиданно встала новая сложная задача. Выполнять подобную мне до сих пор не приходилось. Теперь главное — не сбиться с курса.

Внимательно присматриваюсь к ориентирам, беру управление на себя, ставлю в известность летчиков: слушать мою команду!

Посадка прошла быстро, без отступлений от плана перелета. Заправили и осмотрели машины, приготовились докладывать командиру, как вдруг над нами появился знакомый самолет Молчанова. Двигатель его работал будто бы нормально.

— Понимаешь, — говорил мне Молчанов по пути к командному пункту, — пришлось прибегнуть к высшему пилотажу, сделал перегазовку — и кашель исчез.

Я подозревал, что Молчанов использовал этот момент, чтобы потренироваться в пилотаже. Иногда мы позволяли себе такую «роскошь», особенно после длительного перерыва в полетах.

Вскоре произвела посадку и вторая группа. На аэродроме стало тесно от самолетов различных марок. Глядя на такое скопление авиатехники, каждый из нас понимал: перед Военно-Воздушными Силами страны поставлено новое ответственное задание. И Сальск — это не что иное, как перевалочная база для авиационных частей.

Ночевать мы остановились в крестьянской хате неподалеку от аэродрома. У печи хлопотала немолодая хозяйка.

— В моем доме стояли на постое немецкие летчики, — сказала она.

Никто не обратил внимания на ее слова. Лишь позже я спросил:

— Как же они вели себя?

— Ой, не напоминайте. Разбойничали в небе и на земле. Пьянствовали и плакали. Особенно напивались, когда узнавали, что придется лететь на Сталинград. «Мы оттуда не вернемся, — скулили. — Погибнем, как наши друзья, за великую Германию и фюрера».

— Ну и как? Возвращались?