Владимир Бушин - Мне из Кремля пишут

• Название: Мне из Кремля пишут
• Автор: Владимир Бушин
• Издательство: Самотёка: МВД «Осознание»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98967-042-0

«Мне из Кремля пишут» — новая книга Владимира Сергеевича Бушина. Как и все предыдущие, она никого не оставит равнодушным. Она будет интересна всякому, кому интересны история, литература, современная жизнь. Читатель Бушина — тот, кто способен, даже не соглашаясь, получать удовольствие от чтения. Главное в Бушине — артистизм и занимательность. И, конечно, воинственный дух бойца, сарказм, вечная весна в одиночной камере…

---

Владимир Сергеевич Бушин Мне из Кремля пишут

Ленин и теперь умнее всех живых

Виктор Стефанович, прочитав сегодня в «ПРАВДЕ» вашу беседу с Распутиным, хочу заметить вот что.

Вы оба много и правильно говорите о ТВ. А читали ли вы в «ЗАВТРА» № 10 коллективное письмо «Телевидение, ты чьё?» Под письмом стоят имена наших великих патриотов В.Белова, В.Крупина, вашего Распутина и др. А в письме Ленин объявлен «душителем прогресса». Чего ж они возмущаются ТВ, если в важнейшем вопросе с ними заодно, вместе клевещут на нашу историю? Я ответил им в «Дуэли», а «ПРАВДА» промолчала о подлости своих друзей.

Распутин у вас говорит:

— Приходится всё чаще вспоминать знаменитую клятву Ахматовой из осаждённого Ленинграда:
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не страшно остаться без крова,
Но мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово!

Насчёт «не страшно» хорошо ответила фронтовая сандружинница Друнина:

Я только раз видала рукопашный.
Раз — наяву. А сколько раз во сне!..
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

Ахматова пережила за свою жизнь несколько войн, но ничего не знала о них, кроме естественных житейских трудностей. И приведенная «знаменитая клятва» прозвучала 23 февраля 1942 года не из осаждённого Ленинграда, а из Ташкента, где пули не свистели, кровли не рушились. Живому классику Распутину следовало бы это знать.

Конечно, в 42-м отрадно было услышать от Ахматовой и это, но нельзя не понимать, что тогда речь шла не только о русском языке, а о всей русской советской жизни. А ей, выходит, достаточно было сохранить русскую речь. Совершенно как Бродскому. Его спросили: как вы относитесь к гибели Советского Союза? Он ответил: «А что? Язык-то русский остался». Ахматовой и её любимцу этого достаточно. И не соображают, что ведь и языка не останется как в 42-м, так и теперь, если не останется русская власть.

А в связи с тем, что вы пишете о ЛГ, которая-де «соблюдает объективность», посылаю статью, напечатанную в ЛР № 18–19.

* * *

Саша, не могу не вступиться за Симонова, которого ты сегодня по телефону определил одним словом: гедонист.

Я тоже гедонист: обожаю красивых женщин, люблю армянский коньяк, плачу, слушая фуги Баха, с удовольствием жарю шашлык, тоскую о Коктебеле…

А ты не гедонист? Если коснуться первого признака, то есть люди, всю жизнь прожившие с одной женой и с мудрой максимой: «У кого было много женщин, тот знает женщин, кто прожил с одной, тот знает любовь». Прекрасно! Завидно. Но не всем это удаётся. Я женился трижды. А Симонов — четырежды: Типот (Нат. Соколова) — Ласкина, от которой сын Алексей — Серова — Жадова. И что?

Ты сказал, как я могу в такое время, когда гибнет Россия, ввязываться в драку из-за каких-то литфондовских дач. Саша, живущий в стеклянном доме не должен швыряться камнями. Я ввязался и в эту драку и в драку между Михалковым и Бондаревым-Ларионовым, не имея никаких личных целей. Я выступил против грабежа писателей, против наглости и бесстыдства. Ты почитал бы, что они писали в ПАТРИОТЕ не только о 95-летнем Михалкове, но и о его жене, о секретарше. А ведь Михалков не сказал ни единого лживого слова о Советском времени. Наоборот, прямо заявил: «Я настоящий советский писатель». И это не оспоришь. А его новый гимн… Измена! — шумит, например, ПРАВДА. А что такое гимн? Это песня во славу родины. Таков и новый его гимн. И кто его осуждает-то! Зюганов пришёл в Большой театр почтить 95-летнего аксакала, а его ПРАВДА надменно прошла мимо юбилея, не отметив его хотя бы информацией о том, что их лидер почтил. ПРАВДА! Которая сто лет вела антирелигиозную пропаганду, а теперь ползает перед попами на брюхе. Чего стоит ст. куда-то исчезнувшего Зоркальцева в двух или трех номерах. А он был членом президиума ЦК…

Да, мне доставляет удовлетворение, я рад, что могу так выступить против негодяев, я даже наслаждаюсь, и это тоже можно назвать гедонизмом.

А твои роскошные юбилеи в ресторанах и грандиозные презентации то в ЦДЛ («Господин Гексоген»), то в барском особняке у Никиты Михалкова («Симфония пятой империи»)? Тут было не только общественное, но и нечто сугубо личное, гедонистическое, согласись. После празднования твоего шестидесятилетия мне позвонила Таня Глуш-кова и сказала: «Вы были? Это ведь пир во время чумы?» Что мог я ей ответить? Родина и тогда гибла. Как и в твое семидесятилетие. Что делать! Таков человек. Вон в Китае только что погибли во время землетрясения 70 тысяч, а они готовятся к Олимпиаде, к всемирному празднику.

Меня удивляет враждебность к Симонову многих людей твоего круга. Наперстный друг Бондаренко назвал его даже «писателем, далёким от патриотизма»! Да он просто не читал ни поэм «Ледовое побоище», «Суворов», ни строк:

Опять мы отходим, товарищ.
Опять проиграли мы вой.
 Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной…

Симонов был не гедонист, не эпикуреец, не жуир, а труженик, талантливейший трудяга. Ни один писатель не мотался так много по фронтам, начиная с Холхин-Гола, как он, никто так много и честно не писал о войне, никто не был так популярен и любим в годы войны, как он. Ты читал его двухтомник «Разные дни войны»? Это дневниковые записи тех дней и позднейшие замечания к ним. Это — лучшее, что он оставил, и самое честное о войне. Бондарев, например, не читал.

Да, мы люди разного поколения. Это многое объясняет.

После нашего разговора по телефону и твоих слов о какой-то двухуровневой даче Симонова, я позвонил давнему товарищу по «Литгазете» Лазарю Шинделю, много писавшему о Симонове, хорошо знавшему его лично. Он сказал, что Симонов купил в Переделкино дачу Ф.В.Гладкова, но жил там недолго, а когда разошелся с Серовой, оставил дачу ей. Почему именно купил, Лазарь не знает. Может быть, это была не литфондовская дача, а построенная там лично Гладковым. Много лет подряд Симонов снимал дачу, кажется, в Сухуми. Но корить за это с его силикозом так же нелепо, как больного Толстого — за Гаспри, как Чехова — за дом в Ялте, как Горького с его чахоткой — за Капри.

Будь здоров и дай Бог нам удачи.

Посылаю статью, о которой говорил. Если не лень, посмотри.

В.Бушин

* * *

Кто говорит о неклассовой политике и о неклассовом социализме, того стоит просто посадить в клетку и показывать рядом с каким-нибудь австралийским кенгуру.

В.И.Ленин

Знаете ли вы, как в тропических землях ловят мартышек? Очень интересно! В кокосовом орехе делают небольшое отверстие, удаляют содержимое, кладут какое-нибудь мартышкино лакомство, а с противоположного конца орех прикрепляют к дереву. Мартышка находит приманку, сует в орех лапу, хватает лакомство и хочет вытащить. Но сжатый кулак не проходит в отверстие, не вылезает из ореха, а разжать пальцы, бросить лакомство мартышка по безмерной жадности своей не может даже когда появляется человек. Тут её и ловят. Это присказка покуда, сказка будет впереди…

В своё время я бывал у некоторых писателей на их дачах в Переделкино: приезжал к Корнею Чуковскому, который дал мне для «Молодой гвардии» статью о Толстом, написанную ещё при жизни Толстого, с молодой и прекрасной Викторией Токаревой заходили мы к Николаю Тихонову, едва не уморившего нас своими фантастическими рассказами, однажды посетили с женой институтского товарища Владимира Корпеку, жившего на даче покойного тестя Б.А.Вадецкого… Я, конечно, знал, что это дачи литфондовские, общественные, но никогда мне не приходила в голову мысль о том, как и кому они даются, по какому принципу. И задумался об этом только теперь, когда случилось ЧП литфондовского масштаба и на страницах «Литгазеты» и «Литературной России» вспыхнула баталия из-за этих дач.

Кинув взор в недалёкое прошлое, я вспомнил: тогда многие известные писатели могли получить дачу в Переделкино, однако предпочли построить для себя бунгало на собственные средства. Ну, в самом деле, разве отказали бы, например, таким прекрасным писателям да к тому же и высокопоставленным руководителям нашего Союза, как Твардовский, Симонов, Михалков, Бондарев, Бакланов, но они не просили, а построили дачи кто на Пахре, кто на Николиной горе, кто во Внуково. Паустовский купил домик в Тарусе, Пришвин построил избу в деревне Дунино. Да и те, кто помоложе: Викулов, Асадов, Евдокимов — в Красновидово. А была у Шукшина дача в Переделкино? А получил там дачу Проханов?.. Казалось бы, ведь если есть средства, то гораздо лучше построить свою дачу: казенную-то рано или поздно придётся освободить, детям её не оставишь. Но мартышки не могут этого понять…

Недавно Феликс Кузнецов на страницах «Литературной России» вроде бы даже с гордостью твердил: «Я тридцать лет живу в Переделкино, тридцать лет!» Я, дескать, уже абориген и ветеран, корни пустил глубоко, меня не вырвать… Да, в 1977 году, как только стал первым секретарём Московского отделения Союза писателей, он позаботился о даче и получил её. Никто не против: начальству полагается. Несколько озадачивает другое. Кузнецов всю жизнь пишет о нравственности: «Литература и нравственное воспитание личности» (1962), «В.И.Ленин о проблеме нравственности» (1970, к столетнему юбилею Ленина), «Нравственные искания в современной прозе» (1975), «Размышления о нравственности» (два издания: в 1979 и в 1988 годах)… Словом, нравственность — его любимая тема. Он без неё жить не может. Я знаю только одного человека, который так же страстно обожает нравственность. Это Арсений Ларионов, владелец нашего издательства «Советский писатель», лютый супостат Кузнецова.