София Нэш - Всего один поцелуй

• Название: Всего один поцелуй
• Автор: София Нэш
• Издательство: ACT, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-076100-5, 978-5-271-38514-8, 978-5-4215-2644-5

Джорджиана Уайлд — серьезная молодая особа, полагающая, что чувства должны подчиняться разуму. Если бы еще она могла применить свои благие теории на практике и перестать наконец тайно страдать по другу детства Куинну Фортескью, который знать не знает о ее чувствах и вообще женат!

Однако теперь, когда обстоятельства изменились, долгожданное счастье снова кажется возможным…

Правда, Куинн по-прежнему не подозревает о любви девушки, да и Джорджиана не торопится с признаниями.

Но порой все решает судьба — и один-единственный случайный поцелуй может стать первой искрой пожара страсти…

---

Куинн покачал головой и с преувеличенной торжественностью поднял девочку и поставил перед Джорджианой:

— Мадам, могу ли я представить вам мою дочь Фэрли? — Он повернулся к девочке: — Дорогая, продемонстрируй, как прекрасно ты делаешь реверанс.

Девочка, тряхнув светлыми локонами, присела в худшем реверансе, который Джорджиана когда-либо видела. После этого дочь Куинна закатила глаза, голубые, как колокольчики на корнуоллских полях.

— Ну, посмотрим, как получится у вас, — чрезвычайно смешно, с вызовом сказала девочка, угадав мысли Джорджианы.

Джорджиана боялась, что сейчас лопнет от сдерживаемого смеха.

— Думаю, у меня получится чуточку лучше, чем у тебя, если быть абсолютно честной.

И у нее получилось лучше. Но лишь чуточку.

— Вы мне нравитесь, — снова захихикала девочка. — Как вас зовут?

— Фэрли! Сколько раз я тебе повторял, жди, когда человека тебе представят! — безнадежно вздохнул Куинн.

— Ну, папа, я просто подумала, что ты забыл ее представить, и попыталась загладить твою ошибку.

Ах, подумала Джорджиана, откуда же взялся этот замечательный ребенок? Ни капли многозначительной собранности отца. Только честность, открытость и буйство эмоций. Она бы отдала все на свете за то, чтобы иметь дочь, похожую на Фэрли.

Девочка накрутила на палец локон.

— Папа, ты так до сих пор и не извинился. Я не следила за тобой всего две недели, а твои манеры уже испортились. Говорила же я тебе — не надо было оставлять меня с бабушкой и дедушкой. Я тебе нужна. А теперь извиняйся!

— Фэрли!..

— Нет. Извиняйся, как принято. Ты всегда говорил, что причинять боль леди непростительно, а ведь ты сильно сжал ее руки. Я видела.

— Но, Фэрли, это совершенно не…

— Сейчас же, — твердо сказала девочка.

В жилах ее явно течет королевская кровь, подумала Джорджиана, наслаждаясь тем, как ребенок ставит на колени такого таинственного и загадочного Куинна.

Джорджиана почувствовала, как он касается ее руки и, подняв глаза, встретилась с его напряженным взглядом.

— Джорджиана, прости меня, если я причинил тебе боль. Уверяю тебя, я сделал это совершенно неосознанно. Пожалуйста, прости меня.

Девочка фыркнула.

— Я вижу, ты забыл, как правильно извиняться, папа. Где поцелуй? Должен быть поцелуй!

Джорджиана почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Она обязана остановить происходящее. Сейчас же.

— Фэрли, я очень рада познакомиться с тобой, ведь теперь мне не придется одной демонстрировать твоему грубому папе его ошибки. Но он вовсе не должен целовать…

— Ты тоже собираешься со мной спорить? — спросила Фэрли голосом королевы.

Неужели она действительно ждет…

— Сейчас же! — недовольно повторила маленькая тиранка.

О Господи милосердный. Ее мысли остановились, когда она взглянула на Куинна. Он не сделает этого. Она знает. Такое совершенно невозможно…

И тут он наклонился к ней и прикоснулся жесткими губами к ее щеке с мягкостью, столь контрастирующей с чеканной резкостью его черт. Джорджиана не могла дышать, не могла двигаться, чувствуя его близость. Его дыхание дразнило ее, у нее даже чуть-чуть закружилась голова. Все произошло так быстро, но касание его губ показалось ей теплым касанием судьбы.

— Джорджиана, пожалуйста, позволь мне опять принести свои извинения, — прошептал он. — Я не знаю, что на меня нашло…

— Ты должен поцеловать ее в губы, глупый, — весело прочирикала его дочь. — Все это знают. Только детей целуют в щеку. Леди целуют в губы.

Джорджиана замерла от ужаса. Девочка не иначе была исчадием ада, присланным мучить ее. Или как минимум деспотом. Очаровательным, коварным деспотом.

— Фэрли! — в замешательстве и с немалой долей безнадежности произнес Куинн, никак, впрочем, не демонстрируя свою реакцию на поцелуй. — Джентльмены не целуют всех леди в губы, когда извиняются. Только, — он остановился в поисках подходящего слова, — некоторых леди. Тех, с кем их связывают особые отношения. Долгая связь.

— Но в Лондоне ты сказал мне, что знаешь ее очень давно, вы вместе с ней выросли и она особенная.

Боже! Не может быть, чтобы…

— Фэрли, сколько раз я повторял тебе — не говори о людях, стоящих прямо перед тобой, так, как будто их здесь нет!

Девочка надула губы.

—Но я не знаю, должна ли я тоже называть ее Джорджианой, как и ты, папа, или леди Чтототон или Другойлинг. Или подойдет ваша милость? Хотя она не тянет на «вашу милость», если ты спросишь у меня.

Слава Богу, они ушли от темы поцелуев.

— Фэрли, пожалуйста, обращайся ко мне по имени. Мы будем большими друзьями. Я уверена. Не хочешь помочь мне с соколихой? Видела ее? Я совсем забыла об Облидж и должна отнести ее в сокольню. Я даже позволю тебе ее понести.

Девочка задумчиво взвесила что-то про себя.

— Ты ничуть не лучше папы. Ты тоже пытаешься выкрутиться и не целоваться с ним. Он не должен был делать тебе больно, но ты должна хотя бы притвориться, что прощаешь его, даже если не хочешь этого делать. Именно так папа всегда заставляет меня поступать.

Глаза у малышки немного косили, в точности как у одного из слуг Вельзевула.

Куинн страдальчески вздохнул и потер лоб.

— Джорджиана, посоветуйся со мной, прежде чем решишься снова вступить в брак и родить детей. Суровая реальность — перед тобой.

Он осторожно взял дочь за руку и посмотрел на нее:

— Да уж, мне не следовало пытаться спорить с тобой, Фэрли. Боюсь, я слишком хорошо научил тебя вести переговоры, а значит, вся вина на мне. Но я также учил тебя важности компромиссов. Я обещаю поцеловать Джорджиану — ведь ты права. Мы действительно связаны как брат и сестра. Но я сделаю это не здесь и не сейчас, ведь извинения надо приносить наедине — без посредника, оценивающего происходящее.

Как брат и сестра. Сердце Джорджианы сжалось еще сильнее.

— Ну, папа, пока ты, по моему мнению, заработал невысокую оценку. Но я действительно умею соглашаться на компромисс, как ты сказал. Просто Джорджиана доложит мне, как у тебя получилось, а ты доложишь мне, как получилось у нее.

Джорджиана ошибалась, считая, что этот ребенок — слуга дьявола. Нет, она маленькая горгона Медуза. Несомненно, тысяча змей копошится под очаровательными кудрями.

Девочка посмотрела на них обоих и прыснула:

— Я голодна. Что в корзинке для пикника, папа? И кстати, Джорджиана, ты сказала, что я могу поухаживать за птицей, не так ли? Она меня не клюнет?

Джорджиана скорее клюнула бы ее сама, но вместо этого откинула с лица Фэрли один из белокурых локонов. Волосы были на ощупь как теплый шелк и напоминали полоску нежного пуха на груди Облидж, когда та вила гнездо.

Остаток дня они провели вместе с Куинном и его дочерью, обходя поместье. Обсуждение извинений и поцелуев забросили, как камень с высокой скалы в глубины моря. Глядя на Куинна и Фэрли, Джорджиана чувствовала себя очень одинокой. Воспоминания о молодых и беззаботных днях, проведенных в дружбе с ним, больше не приносили успокоения. Он жил полной жизнью — и он забыл ее, пусть даже и утверждал обратное. У них теперь нет ничего общего, и у него есть красивейшая дочка, чтобы делить любовь, и память о потерянной жене.

Если бы Джорджиана принадлежала к тем, кто наслаждается жалостью к себе, она бы испытывала ее сейчас. Но вместо этого она укрепилась в решимости оставить чувства к Куинну в прошлом… где им давно следовало упокоиться.

— В таком случае, мистер Браун, — произнес. Куинн на следующее утро, все еще не избавившись от подозрений по поводу пожилого человека, сидевшего напротив него за столом, — мы договорились?

Лысоватый шотландец дружелюбно засмеялся:

— Только дурак скажет «нет» на такое предложение. Но, простите меня, милорд, — покачал он головой, все еще смеясь, — думается мне, что дурак вы, раз предлагаете такое. Неужели управляющие теперь в таком дефиците?

Герцог Хелстон, опиравшийся на каминную полку, с раздражающе самодовольным выражением лица заметил:

— Брауни, я ведь предупреждал тебя: этот человек — полнейший идиот. И он, похоже, не верит никому. Как я не устаю повторять…

— Простите, Хелстон, но я снова попрошу вас воздержаться от ваших любимых колкостей, — перебил Куинн. — Я хотел бы продолжить обсуждение договора.

Джон Браун прокашлялся, достал носовой платок и протер бровь. Люк Сент-Обин выглядел готовым на убийство.

Хотел бы Куинн знать, будет ли этот шотландец выполнять свои обязанности. И, если уж говорить честно, сможет ли он совершить невозможное и вынудить Джорджиану покинуть скотный двор и начать проводить время в гостиных.

Кто-то постучал в дверь кабинета.

— Да? — крикнул Куинн.

Обычно приятный голос герцогини-вдовы гневно затрещал из-за закрытой двери:

— Он не сделает этого. Люк никогда не сделает этого. Мистер Браун должен оставаться с ним в Эмберли во время визита, а не здесь. Нет совершенно никакой причины, по которой он мог бы находиться…