Михаил Булгаков - Том 1. Дьяволиада. 1919-1924

• Название: Том 1. Дьяволиада. 1919-1924
• Автор: Михаил Булгаков
• Издательство: Голос
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7117-0305-6, 5-7117-0304-8

В настоящем Собрании сочинений представлены все художественные произведения Михаила Булгакова, созданные им на протяжении 20 лет литературной работы (романы, повести, рассказы, драматические произведения, фельетоны и очерки), а также эпистолярное наследие писателя.

В первый том вошли ранние повести, рассказы, очерки, фельетоны, написанные автором в период 1919–1924 (до марта) годов.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

И я голоснул с речью, как сознательный человек, стоящий на позиции культработы. Выбрали меня председателем нашего клуба.

Еще поклон любимой жене вашей Анне Михайловне, дяде Прохору и председателю комячейки Жиркову.

По гроб жизни любящий вас Влас с товарищеским приветом».

2

Штамп:

Местком сл. тяги ст. Користовка Южн. ж. д. № 6900 Июня 10 дня.

ПЧ-1

Просим приступить к ремонту помещения депо ст. Користовка, предназначенного под железнодорожный клуб.

Основание: телеграмма Н за № таким-то от 9 мая с. г. и протокол постановления общего собрания рабочих от 11 мая.

Приложение: копия постановления на 17 (семнадцати) листах с приложением двух печатей.

Подписи:

председатель месткома Хулио Хуренито.

Секретарь Кузя.

3

Телеграмма.

Принята 14 ч., 20 июня, 1923 г.

Ответ отношение номер 69 два нуля запросил разрешение ремонт депо.

ПЧ-1

4

Письмо рабкора № 11205 в «Гудок»

Посылаю вам, дорогой товарищ «Гудок», жизнеописание нашего рабочего Бузыкина Власа, единодушного борца культработы за наш клуб, и карточку его в двух экземплярах анфас. 22 июня с. г.

5

Открытка из Москвы Бузыкину Власу.

Штемпель: 12 июля 1923 года.

Поздравляю тебя, Влас, как героя культработы. Ты теперь знаменит на оба полушария. Сегодня прочитал твой портрет в «Гудке». Ты даже немного похож на всероссийского старосту Калинина, но тот гораздо красивее.

Любящий тебя шурин Могучий.

6

Отрывок из письма Бузыкина в учкультотдел.

29 августа 1923 г.

Дорогие товарищи, посылаю вам вопль наших товарищей. Все на меня как на героя культработы — почему не ремонтируют депо? Посылаю вам мои стихи, которые сочинил в отчаянии поэзии.

Стоит депо облупленное,
Вызывая общее изумление,
И один в поле, как дуб, я.
Каково ваше мнение?!

7

Штамп:

УЧКУЛЬТОТДЕЛ

№ 987.654.321 4 сентября 23 г.

ПЧ-1

Не откажите ускорить ремонт депо под клуб ст. Користовка.

Зав. учкультотделом тов. Стрихнин.

8

Телеграмма.

Принята 15 часов 8 сентября.

На номер 987.654.321 ускорить ремонта не могу той причине что он еще не начинался точка Только что запятая получил разрешение ремонт точка.

ПЧ-1

9

Штамп:

Местком 15 сентября

ПЧ-1

Просим ответа, почему не начинается ремонт депо под клуб рабочих ст. Користовка.

Подписи:

За председателя Иисус Навин.

За секретаря Румянцев-Задунайский.

10

Штамп:

ПЧ-1

№ миллиард

ПД-6

С получением сего предписываю вам начать ремонт депо на ст. Користовка.

ПЧ-1

11

Рапорт.

В ответ на распоряжение Ваше за номером миллиард доношу, что приступить к ремонту не представляется возможным по двум причинам:

1) Что здание высокое, так что при побелке люди могут упасть и убиться с высоты об твердый каменный пол.

2) Невозможно найти людей, коим можно было бы поручить означенный ремонт, и двух индивидуумов плотников.

ПД-6 Умнов.

12

Штамп:

ПЧ-1

3 октября 1923

№ миллиард сто десять

ПД-6 Умнову

В отношении Вашем с летучим номером не видно, почему люди падают и убиваются, а равно и почему означенных людей нет.

ПЧ-1

13

Выдержка из письма Могучего Бузыкину от 19 октября 1923 года.

…как же, дорогой Влас, поживает ваш уважаемый клуб Депо…

14

Копия постановления общего собрания от 1 ноября 1923 г. на ст. Користовка.

Слушали: О ремонте депо под клуб.

Постановили:

Выразить порицание культгерою Бузыкину Власу и председателю клуба за бездеятельность.

15

Выдержка из письма жены Бузыкина Могучему

Штемпель: 5 ноября 1923 года.

…ой, горе мое, запил Влас, как алкоголик…

16

Записка Бузыкина Власа ПД-6 Умнову от 10 ноября 1923 года.

…Сам добровольцем вызываюсь лезть под означенный потолок, белить буду! О чем и сообщаю Вам…

17

Телефонограмма

Принята 13 часов 11 ноября 1923 года.

Бузыкин Влас рабочий службы тяги станции Користовка упал во время культработы с потолка депо означенной станции запятая разбился до полной потери трудоспособности запятая с переломом рук и ног точка Торжественные похороны с участием двенадцатого ноября 1923 года о чем известить всех рабочих.

За председателя месткома Помпон.

Лестница в рай

(С натуры)

Лестница, ведущая в библиотеку ст. Москва-Белорусская (1-я Мещанская улица), совершенно обледенела. Тьма полная, рабочие падают и убиваются. Рабкор

Рабочий Косин упал удачно. С громом приехал со второго этажа в первый, там повернулся на площадке головой вниз и выехал на улицу. Следом за ним приехала шапка, за шапкой — книжка «Война и мир», сочинение Л. Толстого. Книжка выехала горбом, переплет дыбом, и остановилась рядом с Косиным.

— Ну как? — спросили ожидавшие внизу своей очереди.

— Штаны порвал, — ответил глухо Косин, — хорошие штаны, жена набрала на Сухаревке, — и ощупал великолепный звездный разрыв на бедре.

Затем он поднял произведение Толстого, накрылся шапкой и, прихрамывая, ушел домой.

Вторым рискнул Балчугов.

— Я тебя осилю, я тебя одолею, — бормотал он, прижимая к груди собрание сочинений Гоголя в одном томе, — я, может, на Карпаты в 15-м году лазил, и то ни слова не сказал. Ранен два раза… За спиной мешок, в руках винтовка, на ногах сапоги, а тут с Гоголем, — с Гоголем да не осилить… Я «Азбуку коммунизма» желаю взять, я… чтоб тебя разорвало!.. я (он терялся в кромешной тьме)… чтоб вам с вашей библиотекой ни дна ни покрышки!..

Он сделал попытку ухватиться за невидимые перила, но те мгновенно ускользнули из рук. Затем ускользнул Гоголь и через мгновение был на улице.

— Ох! — пискнул Балчугов, чувствуя, что нечистая сила отрывает его от обледеневших ступенек и тащит куда-то в бездну.

— Спа… — начал он и не кончил.

Ледяной горб под ногами коварно спихнул Балчугова куда-то, где его встретил железный болт. Балчугов был неудачник, и болт пришелся ему прямо в зубы.

— …Сп… — ахнул Балчугов, падая головой вниз.

— …те!! — кончил он, уже сидя на снегу.

— Ты снегом… — посоветовали ожидающие, глядя, как Балчугов плюет красивой красной кровью.

— Не шнегом, — ответил Балчугов шепеляво (щеку его раздувало на глазах), — а колом по голове этого шамого библиотекаря и правление клуба тоже… мордой бы… по этой лешниче…

Он пошарил руками по снегу и собрал разлетевшиеся листки «Тараса Бульбы». Затем поднялся, наплевал на снегу красным и ушел домой.

— Обменял книжку, — бубнил он, держась за щеку, — вот так обменял, шатается…

Тьма поглотила его.

— Полезем, что ль, Митя? — робко спросил ожидающий. — Газетку охота почитать.

— Ну их к свиньям собачьим, — ответил Митя, — живота решишься, а я женился недавно. У меня жена. Вдова останется. Идем домой!

Тьма съела и их.

Налет (В волшебном фонаре)

Разорвало черную кашу метели косым бледным огнем, и сразу из тучи вывалились длинные, темные лошадиные морды.

Храп. Потом ударило огнем второй раз, Абрам упал в глубокий снег под натиском бесформенной морды и страшной лошадиной груди, покатился, не выпустив винтовки из рук… Стоптанный и смятый, поднялся в жемчужных, рассыпавшихся мухами столбах.

Холода он не почувствовал. Наоборот, по всему телу прошел очень сухой жар, и этот жар уступил место поту до ступней ног. Тогда же Абрам почувствовал, что это обозначает смертельный страх.

Вьюга и он, жаркий страх, залепили ему глаза, так что несколько мгновений он совсем ничего не видал. Черным и холодным косо мело, и проплыли перед глазами огненные кольца.

— Тильки стрельни… стрельни, сучья кровь, — сказал сверху голос, и Абрам понял, что это — голос с лошади.

Тогда он вспомнил почему-то огонь в черной печечке, недописанную акварель на стене — зимний день, дом, чай и тепло. Понял, что случилось именно то нелепое и страшное, что мерещилось, когда Абрам, пугливо и настороженно стоя на посту, представлял себе, глядя в вертящуюся метель. Стрельни? О нет, стрелять он не думал. Абрам уронил винтовку в снег и судорожно вздохнул. Стрелять было бесполезно, морды коней торчали в поредевшем столбе метели, чернела недалеко сторожевая будка, и серой кучей тряпья казались сваленные в груду щиты. Совсем близко показался темный бесформенный второй часовой Стрельцов в остром башлыке, а третий, Щукин, пропал.

— Якого полку? — сипло спросил голос.

Абрам вздохнул, взвел глаза кверху, стремясь, вероятно, глянуть на минутку на небо, но сверху сыпало черным и холодным, винт свивался ввысь — неба там не было никакого.