Анатолий Куликов - Тяжелые звезды

• Название: Тяжелые звезды
• Автор: Анатолий Куликов
• Издательство: Война и мир букс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-89400-003-3

Генерал армии Анатолий Сергеевич Куликов в своих воспоминаниях о военной службе и работе в высшем эшелоне государственной власти дает оценки многим известным и малоизвестным событиям последнего периода российской истории.

---

Шаталин мне возразил: «Да зачем она тебе нужна, эта академия? Тебе папа с мамой дали эту академию… Давай, поезжай: мне в Хабаровске начальник штаба нужен!» Вот и весь сказ. Я только и смог, что попросить у Шаталина сутки на размышление.

Да только какое может быть размышление у военного человека, когда тебя командующий отправляет на новое место службы да еще с повышением в должности. Я расстроился. Черт возьми, так хотелось в академию!.. Я ведь не дальнего Хабаровска страшусь. Мне без разницы, куда ехать: хоть на север, хоть на юг. Но только мне самую высокую мечту подрубают, особенно когда к ее выполнению я приблизился и разве что только руками не мог ее потрогать…

Утром следующего дня звоню Шаталину: будь, что будет!.. На мое счастье, его на месте не оказалось. Поэтому уже смелее выхожу на заместителя командующего по кадрам генерала Крупина. Он уже все знает: «Ну что ты там решил?» Упрямо стою на своем: «Я бы очень вас просил оставить меня кандидатом для поступления в академию. После ее окончания поеду, куда прикажете…» Крупин, с сомнением правда, мне ответил: «Ну что ж, я тебя понимаю и попробую еще раз переговорить с командующим».

Позвонил поздно вечером: «А.С., я переговорил. Командующий с нашими доводами согласился». Когда я это услышал, честно говоря, очень обрадовался. Надо же, удалось!… Очень искренне поблагодарил Крупина. Чувствовалось, что и сам он доволен. Мы оба хорошо понимали, что кто-то в любом случае поедет учиться — есть на внутренние войска разнарядка. Думаю, моя судьба повернулась бы совершенно по-другому, если бы я не решился настоять на своем.

Школьное крыльцо Генштаба

На следующий год, в феврале, еще не успев привыкнуть к новым погонам генерал-майора, которые были получены мной накануне, я был вынужден все свои надежды об академии отодвинуть на второй план: начались события в Азербайджане — в Нагорно-Карабахской автономной области, где вспыхнул жестокий межнациональный конфликт между проживавшими там азербайджанцами и армянами. По распоряжению командования я отправил туда специальный моторизованный батальон.

В Нагорном Карабахе складывалась тяжелая обстановка. Участники конфликта от палок, ножей и охотничьих ружей вскоре перешли на оружие армейского образца, а сельские драки все чаще стали заканчиваться перестрелкой. Правоохранительные органы разделились по национальному признаку и не могли оценивать ситуацию объективно.

Уже были убитые с обеих сторон, и стало понятно, что территориальный спор между армянами и азербайджанцами начинает приобретать форму дикой междуусобной резни, в которой прежде всего пострадают беззащитные люди — старики, женщины и дети. Из запасников истории были вынуты и вновь введены в оборот уже забытые, а потому и непривычно звучащие термины «боевик» и «бандформирование».

Долг военнослужащих ВВ заключался в том, чтобы положить конец насилию. Долг политиков — в том, чтобы выявить исторические причины этого конфликта и найти пути для его мирного разрешения. События, которые развернутся в Нагорном Карабахе и на административной границе Армении и Азербайджана в ближайшие годы, явственно покажут, кто справился со своей задачей, а кто — нет.

Из состава моей дивизии в Карабах отправлялся только 28-й специальный моторизованный батальон, которому предстояло нести службу в городах Агдам и Шуша. Верилось, что межэтнический конфликт удастся локализовать: еще действовала система государственной власти, опиравшаяся на КПСС, и его, как нам представлялось, интернациональное Политбюро.

Выбор командования был сделан, как я полагаю, неспроста: части моей дивизии имели опыт длительных маршей без серьезных дорожно-транспортных происшествий, чернобыльский закал и большую практику по отмобилизованию военнослужащих запаса. При необходимости этот батальон мог стать ядром полка или бригады, которые можно было развернуть уже в самом Карабахе, призвав на военную службу резервистов.

Батальон шел в Нагорный Карабах в качестве передового отряда. Несмотря на мои просьбы, генерал-полковник Шаталин не разрешил мне отправить в район конфликта оперативную группу управления дивизии, разумно посчитав, что для управления батальоном достаточно комбата.

Поэтому сам я в Нагорный Карабах попал только через два года, после окончания Академии Генерального штаба.

Перед отъездом на учебу я должен был отчитаться за свое соединение на строгой инспекторской проверке, которую с группой прибывших из главка офицеров проводил начальник Управления боевой подготовки, генерал-майор Александр Семенович Веревкин. Ее результатом была оценка «хорошо», что по меркам, которые были приняты в то время в ВВ, равнялось твердой пятерке. Во всяком случае ни одна из наших дивизий до этого такой чести не удостаивалась.

Перед инспектированием я, конечно, волновался, хотя у меня были все основания считать, что за свою работу мне краснеть не придется. Еще командиром полка этой дивизии я был награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени, который, как мне представлялось, являлся подтверждением моего усердия, проявленного на этом посту. В бытность мою начальником штаба дивизии ей был вручен орден Красного Знамени. И это тоже свидетельствовало о том, что наше соединение было на хорошем счету во внутренних войсках.

Строгий генерал Веревкин со всей взыскательностью честного инспектора проверил дивизию, однако серьезных упущений и недоработок не обнаружил. Да и сам я, отправляясь на учебу, хотел оставить о себе добрую память. И сейчас стоят перед глазами сцены прощания с товарищами, с Боевым Знаменем нашей Краснознаменной дивизии, с которой были связаны долгие и очень яркие 11 лет моей жизни: от тридцати до сорока одного — по возрасту, от майора до генерал-майора — по воинскому званию. В моем прощании с Белоруссией была поставлена окончательная точка, когда я, сдав свою квартиру начальнику оркестровой службы дивизии, который был славен многодетной семьей, вместе со своими домочадцами убыл в Москву. В Академию Генерального штаба имени К.Е. Ворошилова.

И очень быстро нашел свое место среди ее слушателей, многие из которых стали мне друзьями на всю оставшуюся жизнь.

* * *

Стоит, видимо, сказать, что к этому времени окончательно определились мои собственные взгляды на роль военного человека в государстве. Допускаю, что в Академию Генштаба можно идти с разными устремлениями. Есть и такие люди, кого в большей степени беспокоят вопросы карьеры, власти. В моем случае все было по-другому — сбылась почти неосуществимая мечта. Будто на оперативные карты минского комдива Куликова кто-то заново положил стопку зачитанных в детстве и в юности книг. С напоминанием: учись у достойных, учись у лучших!

Еще в Сухуми, в доме дяди Мити, мной были обнаружены и досконально исследованы книги об Отечественной войне 1812 года. В них легендарные полководцы прошлого как бы парили над миром. Их характеры писались с помощью таких торжественных красок, что трудно было представить этих героев и полководцев обычными, живыми людьми. Это были, скорее, парадные портреты.

Прошло время, прежде чем я понял, что эти люди немногим отличались от нас самих. Как и нам, им были свойственны сомнения и ошибки. Так же в сердцах разговаривали они с подчиненными «руководящим» языком и точно так же шутили, если для этого был подходящий повод. Кажется, прочтешь книгу Махмуда Гареева — и хочется быть похожим на маршала Георгия Константиновича Жукова. Либо судьба выдающегося полководца времен Великой Отечественной войны генерала Ивана Ефимовича Петрова в изложении писателя Владимира Карпова покажется тебе достойной для того, чтобы спрашивать с себя по такому же высокому счету.

И сегодня, когда случается свободное время, предпочтение отдаю тем книгам, которые погружают меня в сражения давних лет и в судьбы выдающихся военачальников. Так я учусь. Так проверяю на себе правоту их командирских решений.

Еще в детстве я сделал для себя однозначный вывод: каждый из этих людей добивался военных побед умом, интуицией и трудолюбием, которые исключали праздность в жизни и безответственность в бою.

Стоит обратить внимание, когда читаешь, например, мемуары маршалов Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского, генерала армии С.М. Штеменко, насколько скрупулезно работали эти военачальники во время планирования и проведения стратегических операций. Работали день и ночь!

Чего стоила их организаторская работа, когда речь шла о миллионах солдат, сотнях штабов, о гигантских территориях, на которых разворачивались сражения. Военная работа, как и любая другая, начинается с работы ума. Это в их головах, прежде чем воплотиться в реальной жизни, в тысячах направлений проходили колонны, мчались литерные составы с техникой и боеприпасами, тянулись обозы с продовольствием, рылись окопы и взрывались мосты. Все это не мешало им, так же, как и прочим, посидеть зорьку на рыбалке или опробовать ружье на охоте. И даже пропустить рюмку, если этого требовала душа. Но вот работой своей они не пренебрегали, оттачивая каждую деталь операции и проверяя точность исполнения своих приказов.