Теймур Мамедов - Когда боги спят

• Название: Когда боги спят
• Автор: Теймур Мамедов
• Жанр: История

---

Губар владел несколькими языками и выделялся своими обширными познаниями даже среди магов. Хитрый и гибкий царедворец, он не мог не понимать какие преимущества дает ему знание событий, происшедших порою за много парасангов от столицы. Слух о них дойдет до остальных придворных только через несколько дней, а то и спустя несколько недель. Поэтому он начинал обычно свой день с просмотра поступивших писем; отложив их просмотр на день, в крайнем случае на два дня его могло заставить только из ряда вон выходящее событие, подобное этому урагану, доставившему так много убытков и новых забот.

Взламывая печати и освобождая курьерские сумки от содержимого, Губар наметанным глазом сразу заметил некое несоответствие, когда очередь дошла до сумки, доставленной из Вавилона. В то время как сама сумка и один из двух свитков, находящихся в ней, были опечатаны цилиндрической печаткой наместника, второй свиток даже не был перевязан тонкой льняной нитью и не был опечатан. Смотритель царского дворца мог бы не обратить на это внимания, решив, что всему виной халатное отношение к своим обязанностям одного из писцов наместника, если бы вдобавок ко всему пергаментные листы не отличались друг от друга своим цветом и качеством выделки, словно были изготовлены в разных мастерских. Решив, что перед ним жалоба одного из слуг наместника на своего господина, или же донос, вложенный тайно в курьерскую сумку, Губар отложил было неопечатанный свиток в сторону, но затем передумал и вновь взял его в руки. Еще только разворачивая его, выхватив глазами отдельные строки из середины свитка, он понял, что в его руках не тайный донос. Невольно оглянувшись на дверь, как будто кто-то мог следить за ним, начал он читать.

"Царевичу, сыну Кира, моему господину, - твой раб Пирхум. Да будет мир царевичу, моему господину.

Открыли мне страшную тайну всевидящие боги: "Ослепленный злобою царь персов и мидян Камбиз задумал умертвить в тайне от персов и остальных своих народов брата Бардию. Послал он в Персию из своего лагеря под Мемфисом вельможу, чье имя Прексасп. Велел ему царь убить царевича. Сообщи об услышанном царевичу, дабы успел он предпринять ответные меры, если не хочет в расцвете сил своих отправиться в страну, откуда нет возврата".

Тотчас же после откровения богов, объятый ужасом за царственную особу моего господина, вместилище ангельской доброты и божественного величия, пишу я эти строки, мой господин.

Поверь своему верному рабу - не лжет он. Открыто его сердце и чисты его помыслы. Вели своим слугам схватить Прексаспа, когда он приблизится к твоему дворцу, чтобы выполнить задуманное Камбизом. Вели своим слугам схватить близких и родных того, кто согласился на убийство, вели доставить их пред твои царственные очи. Испугавшись за их участь, сознается во всем Прексасп, и тогда ты, мой господин, убедишься, что не лгал тебе верный раб твой Пирхум.

И еще вот о чем поведали мне бессмертные боги: "Будет Бардия царить над народами Азии. Должен он восстать против злокозненного Камбиза и свергнуть отринутого богами с трона, иначе рано или поздно акинак подосланного братом нерассуждающего убийцы вонзится ему в спину и прервет нить его жизни".

Это велели мне всевидящие боги передать царевичу, моему господину".

В первую минуту Губар не знал, что и подумать, настолько невероятным и неправдоподобным было то, о чем говорилось в необычном письме.

"Кто этот Пирхум, написавший и отправивший свиток? Если судить по письму, он либо халдей, либо ассириец - именно таким, уже устаревшим стилем писались когда-то донесения, предназначенные для ассирийских владык и вавилонских царей. И, если судить по этому письму, отправитель уже не молод, по всей вероятности, он был одним из приближенных ко дворцу Набонида. Видимо, он и сейчас сохранил свое влияние, если смог вложить этот свиток в опечатанную сумку гонца тайком от наместника. А может быть, он нашел более простое решение: подкупил курьера? Но кто бы то ни был этот неведоомый Пирхум, каким образом узнал он о решении Камбиза убить брата Бардию, если находился в Вавилоне или в одном из пунктов вблизи дороги, ведущей из этого города в престольные Сузы? Неужто и вправду именно его избрали всевидящие боги, чтобы уведомить ни о чем не подозревающего царевича?" Выходец из племени магов, а поэтому и сам маг, воспринявший с детства все их секреты, наблюдения, обряды, учения и мифы, Губар был хорошо знаком со всеми теми ухищрениями, к которым прибегают порой служители бессмертных богов, чтобы одурманить сознание людей, не гнушаясь при этом ничем, даже обманом. И все-таки, несмотря на это, а может быть как раз благодаря этому Губар искренне верил в существование многочисленных богов, населяющих небесные чертоги. Ни тени сомнения не зародилось в нем при чтении строк, которые говорили о том, что боги снизошли до смертного и открыли ему наяву или во сне тайный замысел Камбиза. Так древние ваятели, искусные и одухотворенные мастера, испытав на себе силу воздействия созданного ими же прекрасного произведения искусства, искренне верили, что в изваяниях из камня, металла или пластичной глины живет тот бог или богиня, кого изображает данная статуя.

Для Губара вопрос был не в том, правда или ложь в письме, вопрос был в том, как именно поступить ему сейчас. Губар был царедворцем Камбиза, и служил он Камбизу, а не царевичу, и не было ему решительно никакого дела до того, действительно ли владыка персов и мидян вознамерился убить своего брата. "Пусть так! - думал он, рассхаживая по комнате. - Что может измениться в этом случае для меня? Допустим, то, о чем сообщает письмо, правда, этот неведомый Пирхум не лжет. Но если он узнал об этом, находясь за сотни парасангов от Египта, значит, об этом говорит весь персидский лагерь под Мемфисом. А отсюда вытекает, что кто-то уже давно сообщил Бардии о намерении Камбиза. У каждого владыки были, есть и будут и единомышленники, и тайные и явные враги, таков уж род человеческий! Предупрежденный Бардия предпримет, конечно же, ответные меры, чтобы обезопасить себя. Владея в данный момент всеми ресурсами огромной державы, он легко рассправится с Кабизом, если только этого пожелает. Что стоит ему пообещать Амиртею власть над Египтом? И тогда Камбиз, зажатый с одной стороны Египетским войском и с другой стороны - войском Бардии, окажется в весьма незавидном положении. И тогда я, бывший доверенный Камбиза, куда денусь я?! В лучшем случае останусь не у дел! Итак, если то, о чем говорится в письме, соответствует истине, лучшим выходом для меня будет, если я тотчас же отправлюсь в Сикайтавати и покажу письмо царевичу. Но если письмо лживо от начала и до конца, и оно направлено в Сузы, дабы посеять непримиримую вражду между родными братьями?! Кто же этот злоумышленник, назвавший себя Пирхумом, с кем он связан? Пусть письмо лживо, но я не могу не дать ему ходу, сам Камбиз не простит мне этого. И в этом случае я должен торопиться в Сикайтавати, заручиться разрешением Бардии на тщательное и доскональное расследование: когда и каким образом письмо попало в курьерскую сумку. Необходимо найти злоумышленника, заставить его говорить, и тогда он наведет на след остальных, участвовавших в преступном заговоре. Я брошу этого неведомого Пирхума к ногам владыки, если даже для этого мне придется допросить всех курьеров, начиная с того гонца наместника Вавилона, которому писцы вручили курьерскую сумку!"

Приняв это решение, Губар не стал медлить. Пока воины, которых выделил ему начальник охраны дворца, снаряжались в дорогу, он бегло просмотрел остальные письма. В них не оказалось ничего существенного и важного. Полчаса спустя он уже выезжал из городских ворот и направил своего коня в сторону крепости Сикайтавати. На дорогах Персиды уже давно было спокойно, поэтому его сопровождали только четыре всадника.

Губар поропился, но не потому, что опасность, нависшая над Бардией, подхлестывала его. Поездка в Сикайтавати отнимет два-три дня, и это в то время, когда у смотрителя дворца накопилось так много неотложных дел. Поэтому он избрал пусть неудобный, но самый кратчайший путь к горной крепости. На большем своем протяжении это была узкая тропинка, на которой с трудом могли разминуться два путника; она петляла по крутым отрогам покрытых девственным лесом гор и лишь изредка спускалась в узкие долины. На ней, обычно безлюдной, можно было встретить разве что одинокого пастуха в грязной овечьей шкуре, с длинной суковатой палкой, которой он погонял покрытых репейником овец и коз, или же повстречаться ненароком со сборщиком меда диких пчел. Толстоствольные вековые древья, могучие дубы и грабы подступали к самой тропинке, и всадникам нередко приходилось склоняться к самой холке коня, чтобы проехать под раскидистыми ветвями деревьев, дарящих живительную тень, но способных также укрыть в своей буйной листве и дикую кошку, грозу одинокого путника.