Сьюзен Баркер - Сайонара

• Название: Сайонара
• Автор: Сьюзен Баркер
• Издательство: ACT, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-037086-5

Бар «Сайонара».

Обычное токийское заведение средней руки, где пересекаются пути пожилого вдовца и странной девушки, одержимой призраком его покойной жены, наивной англичанки и ее «гнусного соблазнителя» якудза, тихого юного повара, обладающего мощными парапсихологическими способностями, хищной «фам-фаталь» из Восточной Европы и «таинственного мстителя» с изуродованным лицом.

Бар «Сайонара».

Здесь подается крепкий коктейль под названием «Нечего терять»!

---

Сьюзен Баркер Сайонара

Глава 1 Мэри

Синсайбаси просыпался для ночных трудов, металлические ставни с громыханием ползли вверх, жесткие метлы нещадно царапали тротуар. Праздные гуляки и проститутки шатались по улицам, в окнах ресторанов бизнесмены и служащие корпораций изучали меню, а юные прогульщики из соседних школ слонялись по округе, убивая время до темноты. Закат окрасил окаймленное антеннами и рекламными щитами небо кроваво-оранжевым цветом.

Здание, в котором я работала, было расположено в самом грязном углу района развлечений. Наш сосед снизу – повар ресторана, где подавали жаренных на гриле угрей, – ссутулился в дверях, зубочисткой выковыривая грязь из-под ногтя большого пальца. Мы кивнули друг другу. Вывеска караоке «Большое эхо» замигала, а флуоресцирующая пальма под ней тихо загудела.

Лаунж-бар «Сайонара»[1] был пуст. Над пустой сценой и танцполом струилось едва различимое бормотание «Шпандау-балет». Желтый свет низко висящих абажуров с кистями заливал столики, придавая атмосфере интимность. Пол раздевалки усеивали туфли, журналы и испачканные помадой смятые салфетки. Блузки с пятнами пота под мышками свисали с прогнувшейся вешалки. Елен стояла перед мутным зеркалом, припудривая мешки под глазами. Мы обменялись в зеркале улыбками и помахали друг другу руками. Обернувшись к ней спиной, я стянула футболку и джинсы и забросила их в угол. Затем застегнула молнии на черной юбке длиной по колено и топе с блестками, который мне одолжила Катя.

Елена подвинулась, уступая место перед зеркалом.

– Симпатичные блестки, – заметила она.

– Еще бы. Такое только сюда и надевать. Как дела?

– Как обычно. Встала в семь, собрала Ёдзи и Томо, затем прибиралась за ними обоими…

Маленькая, изнуренная жизнью Елена видела в жизни только мрачную сторону. Она приехала в Японию с дипломом преподавателя английского для иностранцев и четырехмесячным контрактом. Прошло шесть лет, и Елена превратилась в японскую жену, мать пятилетнего сына, женщину, готовую предъявить чужой стране длинный список обид. Елена заставляла меня чувствовать себя юной и легкой, словно обломок кораблекрушения. Я смотрела, как она накладывает тени и подводит карандашом веки.

– Ты слышала, что случилось со мной прошлым вечером? – спросила Елена.

– Угу, вот подонок. Таким только намордник надевать.

Прошлым вечером клиент спустил петлю на ее колготках, а затем принялся засовывать сотню йен Елене под платье, якобы на новую пару. Елена сказала, что ее колготки стоят больше ста йен. Тогда клиент разорвал колготки на другой ноге и засунул Елене под платье еще сто йен.

– Когда я пожаловалась Маме-сан, она посоветовала мне смотреть на жизнь с юмором.

– Отвратительно.

– Еще бы. В конце месяца ухожу отсюда.

– Вот и правильно.

Вот уже два года я слышу от Елены разговоры о ее скором уходе, однако, могу поспорить, она будет работать, когда обо мне здесь давно уже забудут.

Руки Елены тряслись, карандаш провел неровную линию.

– Вот черт. Подай салфетку… Сначала я уйду отсюда, а потом разведусь с Томо.

– Угу, – буркнула я, совершенно не расположенная слушать рассказ о ее семейных неурядицах.

Мы рассматривали свои отражения в зеркале. Я накладывала бледно-фиолетовые тени, а Елена красила губы ягодно-красной помадой.

– А чем ты сегодня занималась?

Сегодня я проснулась у Юдзи около двух. Мы попытались встать, но постель под нами проваливалась словно зыбучий песок. Там мы и оставались весь день, сплетясь телами и губами, в комнате с задернутыми шторами и бубнящим на заднем фоне телевизором, перекатываясь от одного края кровати к другому. Подозреваю, что до Юдзи в моей жизни существовало что-то еще, но, встретив его, я позабыла обо всем.

– Так, ничего особенного, – ответила я.

Елена в зеркале застегнула золотые сережки и усмехнулась.

Я уже трудилась в баре, когда появились другие девушки. Юкико уговаривала меня поменяться сменами – в следующий четверг ее дружок играл со своей командой в метро. Мэнди хвасталась татуировкой цвета хны возле пупка, которую сделала в Бангкоке. Катя опоздала – она влетела в бар, на ходу жуя картошку фри. Волосы забраны назад шелковым платком, из-под полы пальто с искусственным мехом торчат худенькие икры. Катя улыбнулась и чмокнула меня в висок, обдав ментоловым сигаретным духом.

– Жуткий топ. Рада, что избавилась от него.

– Ценю твою искренность.

– Где ты сегодня?

– В баре. А ты?

– Караоке. Господин Трясучка отмечает свой девяносто седьмой день рождения. Махнемся?

Я с кислой улыбкой отвергла предложение. У господина Трясучки болезнь Паркинсона – все-таки иногда Катя бывает очень жестокой. Она сузила глаза и, вонзив зубы в очередной ломтик, отправилась в раздевалку. Все мы здесь готовы насмерть сражаться за работу в баре – смешивай себе напитки весь вечер, и никто не достает нудными разговорами. Посетителей еще не было, и я нарезала лимон, бездумно пялясь в телевизор. Показывали «Шоу супермоделей». Наш клавишник слег с желудочным гриппом, и Мама-сан переключила телевизор на большой экран. По этому кабельному каналу с утра до вечера крутят одну и ту же программу – супермодели кошачьей походкой вышагивают по. подиуму. У всех моделей узкие бедра и лебединые шеи. Мама-сан ничего не делала просто так. Надеялась, наверное, что мы подсознательно переймем плавные, скользящие движения. Зря: нам, неряшливым, зажатым девушкам со следами помады на передних зубах, такое не грозит.

Первым посетителем сегодня был господин Ямамото, глава фирмы, офис которой располагался в небоскребе Умеда-Скай. Вместе с приятелями он уселся за столик рядом с автоматом по продаже сигарет и принялся крутить шеей, выглядывая меня. Когда-то господин Ямамото подарил мне сумку от Гуччи: темно-красная кожа, золотая застежка, которая защелкивалась с восхитительным щелчком. Мне пришлось отдать ее Кате, потому что Юдзи терпеть не может, когда я беру подарки от клиентов. Сумка была наградой за то, что я постоянно подыгрывала ему водном бесконечном спектакле. Хотя господин Ямамото знал английский весьма поверхностно, ему нравилось поражать коллег по бизнесу своей языковой эрудицией. И на сей раз он подозвал меня, представил друзьям, и мы принялись болтать.

– Мэри, в твоей стране есть суши?

– Есть, в японских ресторанах и иногда в супермаркетах.

– Вот как! А в твоей стране зима холоднее или теплее?

– Такая же, наверное.

И прочее в том же духе. Все это время друзья господина Ямамото восхищенно цокали языками и восклицали: «Ай да Ямамото-сан! Как он хорошо говорит по-английски!» Ямамото всегда приходил с новыми зрителями, поэтому никто из них даже не догадывался, что мы, как заведенные, повторяем всякий раз одно и то же. Сегодня я разлила мартини, и мы снова отыграли перед восхищенными зрителями нашу пьесу. Впрочем, на сей раз Ямамото во внезапном порыве вдохновения заменил суши на «лифт». Он победно хрустел оливкой и выглядел страшно довольным собой. Под конец Ямамото сунул мне банкноту в тысячу йен и шепнул, чтобы я не делилась с другими девушками.

Когда я рассказала подруге в Лондоне, чем занимаюсь в Японии, она не поверила. Подруга считала, что хостесса – девушка, развлекающая посетителей в баре, – всего лишь вежливое обозначение проститутки или чего-то в этом роде. Пришлось объяснять, как далеко от истины подобное представление. Бизнесмены и служащие корпораций обращаются к хостессе не ради секса, а ради сексуальной харизмы. В основном наши клиенты – пожилые мужчины, переживающие кризис среднего возраста. В своих корпорациях они пользуются уважением и обладают немалым весом, но все это нисколько не делает их привлекательными в глазах молоденьких девушек на улицах. Наша работа заключается в том, чтобы просто сидеть рядом с клиентами, изображать заинтересованность и смеяться над их шутками. Иначе говоря, создавать впечатление, что они снова привлекательны и интересны противоположному полу. Чем сильнее тебе удастся потрафить их самомнению, тем более щедрыми окажутся чаевые. Как любит повторять в особенно прибыльные дни Мама-сан: «Лестью и свинью загонишь на дерево».

Впрочем, одной только лести недостаточно – работа забирала массу энергии, а лицевые мускулы иногда болезненно стягивало от постоянных улыбочек. Иной раз от собственного жеманства меня просто тошнило. Впрочем, какие бы мысли ни посещали меня в такие минуты, деньги возвращали все на круги своя. Я получала в хостесс-баре раза втрое больше, чем могла бы заработать преподаванием в каком-нибудь летнем спортивном лагере с изучением английского языка. Я откладывала деньги на путешествие по Азии. Пока моих сбережений не хватает, но месяца через три я непременно наберу нужную сумму. Юдзи не верил, что я могу покинуть его. Впрочем, как и я. Вспоминая, что моя любовь к путешествиям может разлучить нас, мы сжимали объятия еще крепче. И все же что-то как будто гнало меня вперед и вперед. Я предлагала Юдзи поехать со мной, однако ему требовалось время, чтобы принять решение. Мы обязательно придумаем что-нибудь. Мы так безумно любим друг друга!