Николай Агаянц - Поединок. Выпуск 2

• Название: Поединок. Выпуск 2
• Автор: Николай Агаянц
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1976

Сборник открывает повесть «Под копытами кентавра», в которой рассказывается о первых днях и предыстории мятежа фашистских ультра в Чили. Повесть «Пропавшие без вести» посвящена советским морякам, действие ее происходит во время Великой Отечественной войны. Герой повести А. Голубева «Пломба» — инспектор уголовного розыска Воронов.

В книге помещены пять рассказов В. Осипова, Б. Воробьева, Э. Маркина, Э. Хруцкого, М. Барышева.

---

— Добрый вечер, Мотя. Как поживаете?

— Здрасте, — чересчур поспешно бросила та в ответ и, виновато нагнув голову, проскользнула мимо Алексея к двери в диспетчерскую.

Воронов смотрел ей в спину, ожидая, когда она обернется. И она действительно обернулась, но так, что сердце Воронова зашлось в тревоге. Это был взгляд затравленного зверька.

Алексей вошел в диспетчерскую, когда Мотя уже склонилась над бумагами. Но Воронов видел, что она ничего не пишет и поняла, кто вошел.

Мотя порывисто встала и, отскочив к окну, почти крикнула:

— Что, что вы от меня хотите? Воронов улыбнулся.

— Что с вами, Мотя? Я просто хотел поздороваться... Мне кажется, я вас ничем не обидел...

Мотя стояла, прислонившись к раме, и глядела на Воронова поверх кулаков, закрывавших лицо. С каждым мгновением она как бы оседала и через минуту при абсолютном обоюдном молчании тихо опустилась на подоконник. Тряхнув головой, внезапно произнесла:

— О Хромове спрашивал Чуев... До последнего слова выспрашивал, что он вам тогда сказал. Это в тот же вечер было... — она облегченно вздохнула, словно неимоверная тяжесть, которую она несла, упала с плеч.

— Почему же вы мне раньше ничего не сказали?.. Эх, Мотя, Мотя...

— Какое это теперь имеет значение, — она тихо всхлипнула, но говорила четко, даже не пытаясь утереть слезы, катившиеся по нарумяненным щекам. — Мне было страшно. Мне и сейчас страшно...

— Вас Чуев запугивал?

Она покачала головой.

— Нет. Не за себя боялась. За Чуева... Совсем не то... У меня ведь ребенок от Петра...

— Но ведь у него, если не ошибаюсь, есть жена, Людмила? — и тут только Воронов понял, что говорит глупость.

Но Мотя уже не слушала его, она уткнулась в руки, и полные плечи ее затряслись от рыданий.

— Успокойтесь, Мотя. И признайтесь, почему вы все-таки решили сказать об этом?

Не поднимая головы, она прошептала:

— Не могла больше... Не могла... Это как камень... Василия Петровича укор вижу... И говорю это, потому как считаю странным расспрос Петра.

— Спасибо, Мотя. То, что вы сказали, очень важно...

19

Алексей решил немедленно ехать к Чуеву. Но перед этим позвонил из автомата Стукову.

— Петр Петрович, минутку мне уделишь? Слушай, это потрясающе! Мотя, помнишь та диспетчерша, только что сказала, будто о старике Хромове вечером перед его смертью расспрашивал Петр Чуев... Кто такой? Ах, да. Это у них парень из спортивного клуба, мотогонщик. Я познакомился с ним в Таллине. Хочу немедленно продолжить знакомство дома...

Стуков слушал не перебивая, но под конец не удержался.

— Будь осторожен. Не подставь Мотю...

Воронов даже растерялся. Он вдруг почувствовал, как почва уходит из-под ног.

— Если я не скажу о Моте, то о чем же будет разговор? Перво-наперво, он спросит, почему я явился именно к нему!

— Ты прав. Но все-таки придумай что-нибудь. Скажем, оказался свидетель их разговора, который случайно...

— Шито белыми нитками, — протянул Воронов.

— Будем считать, что эти белые нитки специально прострочены. Так сказать, отделочные нитки. А вообще, не лучше ли пригласить его к нам?

— Нет. Хочу видеть его дома. В доме даже вещи рассказывают о хозяине...

— Ну-ну, — одобрительно произнес Стуков, — ни пуха...

— Бывай.

Воронов повесил трубку. Адрес Чуева был довольно громок — он жил в знаменитом высотном доме послевоенной постройки, с тяжелой лепкой, колоннами и шпилем.

На звонок открыла тихая, неприметная женщина с почти неуловимыми движениями. Может быть, их скрадывал полумрак коридора.

— Здесь живет Петр Чуев?

— Здесь, — равнодушно ответила она.

— Можно его видеть?

— А вы кто?

— Человек, — смеясь, ответил Воронов, но женщина шутки не приняла, крикнула в комнату: — Петя к тебе человек! — И скрылась в боковой двери, за которой виднелась кухонная плита.

Воронов вошел в комнату. Ему показалось, что он попал в антикварный магазин, закрытый на переучет. На всех плоскостях разностильной, но одинаково дорогой мебели, с инкрустацией и бронзовым под золото окладом, стояли хрустальные вазы немыслимых размеров и форм. Стены укрывали тяжелые ковры, наполовину скрытые за мебелью.

Притулившись к могучему буфету, на венском стуле сидел, положив волосатые ноги на такой же стул, Петр Чуев. Воронов узнал его скорее по чубу, чем по лицу, — так изменяла Чуева одежда. Если можно было назвать одеждой синие полинялые трусы и обвисшую майку на его крепком мускулистом теле. Воронов словно впервые увидел этого человека — он весь был покрыт синей татуировкой, словно подделывался под ажурный рисунок расставленного в комнате хрусталя..

Чуев был навеселе. Неохотно оторвал взгляд от голубого экрана, по которому двигалась, изгибаясь, эстрадная дива.

— Садись, — буркнул он и снова уставился на экран.

Воронов не понял, узнал ли его Чуев. Ситуация складывалась забавной.

— Из газеты, что ли? Спортивной? — спросил Чуев, не отрываясь от телевизора. — Так я уже дал интервью «Комсомолке». Дважды выступать не хочу... — Он зевнул. — И вообще, вы, борзописцы, правду все равно не опубликуете.

— Я не из газеты, — как можно вкрадчивее произнес Воронов. — Я из уголовного розыска...

Воронов впервые видел, чтобы вот так, на глазах, трезвел человек. Чуев сбросил ноги и, глядя на Алексея прищуренными глазами, словно только теперь осознал, что он в комнате не один, буркнул:

— Ну?!

«Тот еще интеллект! — подумал Воронов. — Ломброзо бы отнес его к явно немыслящим типам. Надо же — такой узкий лоб скрывался под роскошным чубом. А там, в таллинском лесу, он смотрелся. Неужели мастер спорта Чуев меня так и не узнает? А может, это и к лучшему!»

Но Чуев узнал, хотя и не так, как ожидал Воронов.

— Это вы у нас в гараже следствие ведете?

— Я, — подтвердил Воронов. — Побеспокою вас с одним вопросом.

— Один — это можно, — Чуев явно приходил в себя и старался напустить лихость подвыпившего человека, что получалось, впрочем, неважно.

— Скажите, — Воронов решил поставить вопрос прямо. — С какой целью вы выпытывали у Моти содержание нашего с Хромовым разговора вечером накануне гибели Василия Петровича?

— Брешет Мотя... — вяло протянул он, но по глазам его и демонстративному зевку Воронов понял, что Чуева очень беспокоит, как много знает спрашивающий. — Брешет Мотя, — еще раз повторил он.

— Почему вы думаете, что мне сказала Мотя?

— Кто ж еще?

— Оказался свидетелем вашего разговора... — Воронов сразу понял, что допустил ошибку. Чуев впервые открыто улыбнулся, и золотые фиксы полыхнули во рту.

— Не было никакого свидетеля. Не было никакого пытания у Моти... Дура-баба натрепала вам. Никак простить не может, что не удалось охмурить меня тогда и чужого ребенка, где-то прижитого, за моего выдать... Мстит...

Версия, выдвигаемая Чуевым, сколачивалась крепко. И Воронов решил зайти с другой стороны.

— Скажите, а что вы делали в день смерти Хромова? Особенно утром?

Чуев пожал плечами.

— Это уже, правда, другой вопрос, но отвечу. И утром и после обеда все там же был — в мастерских...

— Есть свидетели?

— Сколько угодно... Всех перечислить или десятка хватит? — Чуев спрашивал не без издевки.

— Десятка хватит...

Воронов записал названные фамилии, большинство из которых было ему уже знакомо. Если они подтвердят, что Чуев неотлучно находился в мастерских — алиби железное. Но ведь Чуев мог служить лишь информатором... Воронов едва успел об этом подумать, как Чуев еще раз с нажимом повторил:

— Что касается разговора с Мотей — брешет баба. Совсем совесть потаскуха потеряла. Впрочем, что тут удивительного? Вон Людмилка о ней еще и не такое рассказать может, — он кивнул в сторону двери. Воронов оглянулся. В дверях, и, очевидно, давно, прислонившись к притолоке и скрестив руки на груди, молча стояла встретившая Воронова женщина.

«Так это и есть жена Чуева!»

Но Людмилка не стала ничего подтверждать. Она так и осталась стоять молча.

Воронов простился с Чуевым, чтобы не показаться ему слишком настойчивым, а свой визит свести к обычной, не бог весть что значащей проверке Мотиного или свидетельского сообщения. Чуев удерживать не стал.

Уже уходя, Воронов кивнул на обстановку, сказал:

— Богато, однако, живете...

— Не жалуюсь. Если насчет хрусталя да ковров спрашиваете — это призы. Спортивные трофеи, так сказать...

Все названные Чуевым подтвердили, что он никуда не уходил из гаража в тот день, даже обедал вместе с ребятами, что вообще случалось с ним крайне редко. Все в один голос подтвердили, что целый день перебирали мотор на чуевском мотоцикле.