Хизер Уильямс - Прощай, одиночество!

• Название: Прощай, одиночество!
• Автор: Хизер Уильямс
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7024-0565-X

В высокогорной деревушке встречаются двое людей, решивших, что их удел — одиночество. Он — горнолыжник-спасатель, так и не сумевший ни простить, ни забыть женщину, с которой свела его судьба несколько лет назад. Она — медсестра, готовая жертвовать всем, лишь бы быть рядом с маленькой девочкой, дочерью своего бывшего мужа, человека холодного и жесткого.

И только снежная лавина, чуть не приведшая к трагическим последствиям, помогла героям разобраться в своих чувствах, понять, что любовь помогает решить все проблемы.

---

— Тебе плохо? Стало пусто?

Зачем он? Если хотел еще раз напомнить, что ее жизнь полностью подчинена чужому ребенку, то что толку ее мучить?

— Да, — призналась она, стараясь не дать воли слезам. — Но я не поэтому тебя пригласила. Мы с Эмбер и раньше расставались. Завтра я ей позвоню и она расскажет мне, как ее встретили в школе.

— Зачем же ты меня пригласила?

Милейн не предполагала, что он задаст этот вопрос, на который у нее не было ответа.

— Я думала… я хотела узнать, что происходит наверху. В больнице я так далека от всего.

— Да? — Тэннер отодвинул тарелку, но, когда Милейн потянулась за ней, остановил ее. — Оставь. Давай пока сложим их в раковину. Они могут подождать.

Конечно могут. Но если не мыть тарелки, то что она будет делать?

Не дожидаясь, когда она встанет, Тэннер принялся убирать со стола. Потом, ни о чем не спрашивая, обнял ее за плечи и повел в гостиную. Она надеялась, что он включит телевизор, но он вместо этого раздвинул шторы и выключил свет, после чего сел на диван и стал смотреть на черное озеро за окном. Поколебавшись, она села рядом с ним и почувствовала, как он напрягся.

Она долго ждала.

— Я слышал о тебе много хорошего.

Милейн не была готова к такому повороту разговора и не сразу поняла, о чем он говорит.

— Мои ребята. Они доставляли к тебе пострадавших лыжников. Говорят, ты всех принимаешь спокойно, без паники, даже очень покалеченных.

— Я же работала в «Скорой помощи». Там бывали вещи похуже, чем переломанные ноги.

— Да, наверное… — Он помолчал. — Ты приехала сюда из-за Эмбер. Но кое-что еще тоже сыграло немаловажную роль, верно? Ты сама рассказывала мне о том, какое впечатление на тебя произвели олени и как ты по ночам любуешься отражением звезд в озере. Нелегко приходить в себя, когда сталкиваешься с худшим в человеке.

Милейн тяжело вздохнула, все еще стараясь уверить себя, что он ее плохо знает.

— Это было нелегко. Мне ничего не оставалось, как смеяться, потому что иначе пришлось бы все время плакать. Я помню, как мы шутили в сестринской. Полицейские, врачи делают то же самое. Своего рода самозащита. Но мне это не нравилось. Мне хотелось оставаться такой, какой я пришла в больницу. Мне хотелось любить людей и помогать им. И еще я боялась, как бы мое душевное состояние не повлияло на Эмбер.

Услышав имя девочки, Тэннер напрягся еще больше. Глаза у него потемнели, но он ничего не сказал, лишь встал и включил приемник. Женщина пела о том, как она счастлива, что встретила своего мужчину.

— Помнишь? — спросил Тэннер, садясь на диван. — Она тогда пела то же самое.

Милейн унеслась мыслями в прошлое. Держась за руки, они бродили и слушали. И чаще всего именно эту певицу.

Незнакомая женщина стала для Милейн спасительницей, помогая ей выбираться из жестокой реальности в мир мечтаний и волшебства. Тогда волшебство продолжалось недолго. Но Милейн ничего не забыла. И Тэннер тоже не забыл. Теперь она это знала наверняка.

— Не помню, как ее зовут, но ее голос… Я никогда такого не слышала. Она пела, и он словно вливался в меня, бросая то в жар, то в холод…

— Ты думаешь, это ее голос повлиял на нас тогда?

Ему не стоило об этом спрашивать. Вероятно, из-за того, что уже наступила ночь, Милейн ощутила в себе достаточно сил, чтобы не прятаться от него.

— Не знаю. Наверное, все дело было в нас.

— Как раз этого я и не понимаю. Что тогда случилось?

Они любили друг друга. В течение нескольких часов она всю себя отдавала Тэннеру Харрису и верила, что он делает то же самое.

— Не знаю, как ты, — прошептала она, — а я забыла о том, что привело меня в Неваду. Мне надо было вновь почувствовать, что жизнь имеет смысл, и ты дал мне это.

— Когда вымысел, к которому я тоже имею отношение, начинает заменять жизнь, я не могу не ругать себя.

В первый раз Тэннер признал себя ответственным за случившееся три года назад. Не зная, как принять его признание, Милейн закрыла глаза, старательно вслушиваясь в слова песни. Ее тело впитывало музыку, а в мозгу рождался ответ.

— Жизнь… Тэннер, ты спросил, не уехала ли я из большого города потому, что увидела там много плохого. Наверное, это было, когда мы любили друг друга. — Она открыла глаза. Как ни трудное ей было говорить, но она хотела видеть выражение его лица. — У каждого человека есть мечта. Все мы хотим быть или Золушкой или принцем, мы хотим жить в счастливом мире. Но никто не знает, что делать, когда фантазия обещает стать явью.

— Мне потребовалось чертовски много времени, чтобы это понять.

Тэннер подался вперед. Он звал ее, и она в первый раз за весь вечер смогла прямо посмотреть ему в глаза, не чувствуя себя виноватой. Он все еще не принимал ее отношения к Эмбер, но сейчас это не имело значения.

— Мы все усложняем. Люди всегда все усложняют.

— Наверное, не стоит.

— Не стоит?

— Нет, — Тэннер встал. — Если мы хотим пройти через все и добраться до правды.

— До правды?

В гостиной было просторно, но Милейн показалось, что Тэннер занял собой все пространство.

— Ты рассказала, каково было тебе. Теперь моя очередь откровенничать.

Милейн ждала.

— Я хочу все снова. Того, что было тогда. Хочу сегодня.

У Милейн перехватило дыхание. Она не могла ни пошевелиться, ни ответить ему.

— Я хочу любить тебя.

Любить. Это не секс, это любовь. А что она знает о любви? Движимая непонятным чувством, она тоже встала. Между ними было три-четыре дюйма, отделявших их от безумия. Ему потребовалось всего несколько прекрасных слов, чтобы она поняла: настало время предельной искренности.

— А мы готовы к этому? Столько всего…

— Знаю. Мы еще многое должны обсудить. — Он взял ее руку и прижался к ней губами. Ее захлестнула жаркая волна. — Всего мы никогда не сможем обсудить, Милейн. Это жизнь. Мы живем одним днем. Вернее, день за днем.

— Но…

— Нет. Не хочу ничего слышать. Не сегодня. — Он опять прижался губами к ее руке, и, хотя она не пошевелилась, расстояние между ними опасно сократилось. Тэннер рассмеялся. — Ты уверена, что Золушка и принц нашли свое счастье?

Милейн улыбнулась.

— Наверное, принцу нелегко пришлось, ведь у Золушки была куча родственников.

— Королевство тоже своего требовало. Недовольство граждан, финансирование армии, природные катаклизмы… Кому-то надо было этим заниматься. Возможно, им не хватало денег в сундуке, чтобы покрывать расходы.

Милейн уже откровенно смеялась, держась за руку Тэннера.

— Не исключено, что Золушке пришлось устроиться на работу.

— Любая девушка, которая полжизни только и делала, что мыла полы, должна быть не в ладах с правилами приличного поведения. Дамы наверняка не пожелали поддерживать с ней отношения. — Тэннер в ужасе округлил глаза. — Думаешь, они в конце концов разлюбили друг друга? Неужели потребовали развода в суде?

— Принц ни за что не признал бы, что ошибся. Скорее всего, он стал учить Золушку хорошим манерам.

— А заодно флиртовал с придворными дамами.

— Ужас! — хихикнула Милейн. — Ты представляешь, что сделал с моей верой в сказки? Я разочарована.

— А я помню, что ты рассказывала о своем детстве, Милейн. Не может быть, чтобы ты верила в сказки.

Наверное, не верила, но, пока они разговаривали, расстояние между ними совсем исчезло. Все еще улыбаясь, Тэннер прижал ее к себе и заглянул ей в лицо. В ее глазах он искал ответ на свой немой вопрос.

Милейн не могла противиться желаниям своего тела. Еще одна волшебная ночь.

Она чувствовала на щеке его дыхание.

— Я хочу любить тебя.

— Да, — дрожащим голосом проговорила Милейн. — Я понимаю.

— А что ты чувствуешь?

Я в ужасе! Я очень хочу тебя!

— Не считая Криса, ты единственный мужчина, с которым я была.

— Жаль, я не знал.

— Жаль, я тебе не сказала. Я вообще многого тебе не сказала.

Его руки были не слабее тросов, которые поднимают лыжников на вершину горы, и он прижимал ее к себе, пока она не забыла обо всем на свете, кроме его власти над собой. И она не хотела высвобождаться из его рук.

— Мы можем начать сегодня, — сказал он.

— Сегодня?

Дрожа, Милейн подняла голову. Почему-то она плохо видела его, но зато хорошо помнила его черные волосы, серые глаза. Он задал ей вопрос, на который она должна была ответить прямо. И она знала, как это важно для них обоих.

— Я хочу, чтобы ты остался, — прошептала она.

— Не говори больше ничего. Я не хочу разговаривать.

— Я тоже.

А как еще женщина может дать понять мужчине, что хочет его ласк? Между ней и Крисом никогда не вставал этот вопрос. Мужчина желал и брал. В самом начале она тоже хотела его, но это было так давно, что она почти забыла о тех мгновениях.

Сегодня она стремилась понять. Жаждала отдаться своему желанию. Ощутить себя женщиной.