Майкл Кокс - Зеркало времени

• Название: Зеркало времени
• Автор: Майкл Кокс
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54035-8

Майкл Кокс прославился первым же своим романом «Смысл ночи», написанным под конец жизни вопреки смертельной болезни. Это был один из удивительнейших бестселлеров нового века, причем за права на книгу разгорелась настоящая война, и цена вопроса дошла до беспрецедентных для дебютного романа полумиллиона фунтов стерлингов. Автор еще успел вернуться к тем же героям во втором — и последнем — своем романе «Зеркало времени».

Девятнадцатилетняя сирота Эсперанца Горст приезжает из Парижа в поместье Эвенвуд, графство Нортгемптоншир, и поступает на службу к двадцать шестой баронессе Тансор, урожденной мисс Эмили Картерет. Однако Эсперанца не простая служанка, у нее есть тайная миссия. Опекуншей мадам Делорм и загадочным наставником мистером Торнхау ей поручено выведать секреты, ревностно хранимые баронессой, дабы исправить давнюю несправедливость. Несправедливость, которая зиждется, возможно, на крови…

---

— Довольно, Джеймс Джарвис.

Замечание, произнесенное тихим, но твердым голосом, исходило от миссис Баттерсби.

— Вас, кажется, предупреждали насчет неуместных разговоров, — продолжала она, — и я уверена, мистер Эпплгейт не желает слышать подобных речей в своей комнате.

Мистер Эпплгейт, явно не чувствовавший себя хозяином в собственной комнате, смущенно промямлил: «Совершенно верно, миссис Баттерсби», — и почесал в затылке.

— С каких это пор, Джейн Баттерсби, чистая правда стала считаться неуместной? — осведомился мистер Джарвис, расправляя плечи и смело встречая пристальный взгляд домоправительницы — каковой акт открытого неповиновения заставил меня мысленно воскликнуть: «Браво!»

— Вы премного меня обяжете, Джеймс Джарвис, — промолвила миссис Баттерсби, умеряя свою вечную улыбку до едва заметной, — если прикусите язык, пока не сболтнули что-нибудь такое, о чем позже пожалеете. Миледи было бы крайне неприятно узнать, что ее привратник без всякого стеснения сплетничает о делах, связанных с ее покойным отцом, которые совершенно его не касаются.

Сделанный спокойным тоном, но все же резкий выговор и завуалированная угроза могли бы привести в трепет менее стойкую душу; но привратник, похоже, давно привык к подобным стычкам с домоправительницей и лишь безразлично пожал плечами в ответ, а потом добавил, что он просто-напросто сказал правду, что бы там ни думали иные.

— Документы! — скептически пробормотал он себе под нос, с раздосадованным видом удаляясь обратно в столовую залу. — Да кому они нужны, документы-то?

В последующие дни в моей жизни начал устанавливаться распорядок, в согласии с которым она протекала вплоть до… я не стану заканчивать фразу, ибо еще не все рассказала о первых неделях своего пребывания в Эвенвуде. По-прежнему оставаясь в неведении относительно планов мадам, я жила в постоянной тревоге перед будущим, часто переходящей в страх, но одновременно испытывала странный восторг при мысли о предстоящем приключении.

Я вставала рано и, если утро выдавалось погожее, спускалась по винтовой лестнице на террасу, где миледи ежедневно совершала утренний и вечерний моцион, и гуляла в садах до своего завтрака в комнате старшего дворецкого. Потом я помогала госпоже одеться, а пока она завтракала, обычно в обществе мистера Персея и мистера Рандольфа, я проветривала постельное белье, заправляла кровать и наводила в спальне безупречный порядок. Миледи возвращалась в свои покои около одиннадцати — после того, как прочитывала всю корреспонденцию и отдавала различные распоряжения своему секретарю, мистеру Баверстоку, и управляющему поместьем, мистеру Лансингу — часто в присутствии мистера Персея.

Госпожа выдала мне список дел (она обожала составлять списки), которые надлежало регулярно выполнять. Через день, начиная с понедельника, я должна была посыпать ковры в ее покоях сухими чайными листьями, а потом сметать все веником. Еще мне вменялось в обязанность по понедельникам мыть зеркала и прочие стеклянные изделия; по средам — снимать с полок и протирать книги; а по пятницам — начищать до блеска деревянные стенные панели.

Каждую вторую субботу я должна была доставать одно за другим платья миледи, зимние и летние, и тщательно обследовать все до единого (даже ни разу не надеванные), проходясь по ним щеткой, удаляя пятна и прочие загрязнения, подштопывая при необходимости, а потом убирать обратно в гардеробы и комоды. Занятие это оказалось не только бессмысленным, а еще и страшно утомительным — представьте, каково по многу часов кряду чистить щеткой бархат и твид, тереть шелк шерстяной тряпочкой, разглаживать утюгом измятый муслин, — и одна мысль о нем приводила меня в содрогание, ибо по таким дням я возвращалась в свою комнату после ужина еле живая от усталости, думая о том лишь, как бы поскорее добраться до кровати. Нередко я просыпалась в безмолвной ночной темноте, полностью одетая.

Раз или два в неделю миледи выезжала с визитами и неизменно брала меня в сопровождающие; пока она часами общалась с хозяевами дома, я сидела в какой-нибудь полутемной каморке на половине слуг, часто забившись в угол по собственной воле. Однако я совсем не расстраивалась, поскольку всегда имела при себе книгу и очень скоро с головой уходила в очередной криминальный или авантюрный роман. Иные слуги в соседских домах считали меня несносной гордячкой, но я не обращала на это внимания. Для меня было счастьем хотя бы ненадолго освободиться от роли услужливой горничной и просто приятно провести время.

По вечерам я помогала госпоже нарядиться к ужину, а потом подготавливала спальню ко сну. После ужина она обычно просила меня почитать вслух одну из бесконечных эпических поэм мистера Даунта, а иногда — блаженное облегчение! — несколько более удобоваримых лирических стихотворений того же автора. Затем, пока миледи совершала вечерний моцион на террасе, я убирала на место одежду, наводила для нее всяческий уют, а по ее возвращении помогала ей разоблачиться.

О, все эти утомительные занятия, от которых грубели руки! Штопка, выведение пятен, приготовление лосьонов, помад и фиксатуаров для волос, чистка щеток и гребней, мытье воротничков в растворе трагакантовой камеди! Единственной обязанностью, доставлявшей мне истинное удовольствие, было подливание духов в опустевшие флаконы. Я убедила себя, что не делаю ничего непростительного (и вообще беру то, что мне причитается), если изредка отливаю чуточку самых любимых своих духов для собственного пользования.

В пятницу первой недели моего пребывания в Эвенвуде, когда миледи уехала из дома без меня, я взяла в свою комнату один из ее кружевных воротничков, чтобы починить; еще я собиралась записать в Секретный дневник события предыдущего дня, не записанные накануне вечером по причине крайней моей усталости.

Примерно часом позже, полагая, что она еще не вернулась, я спустилась вниз с намерением положить воротничок на место и вошла в господские покои без стука — но застала там баронессу сидящей на диване рядом с джентльменом самой поразительной наружности.

— О, миледи! — испуганно вскричала я, досадуя на свою неосмотрительность. — Прошу прощения! Я думала…

— Алиса, дорогая, — промолвила она, поворачиваясь к своему визитеру. — У нас гость. Прошу любить и жаловать: мистер Армитидж Вайс.

6 ПЕРВОЕ ПИСЬМО МАДАМ

I Знакомство с мистером Вайсом

При виде мистера Армитиджа Вайса я тотчас напрягла ум в поисках слова — точного слова — для описания необычного облика сего господина.

Ниже приводятся первые мои впечатления о нем, впоследствии записанные в Дневнике:

МИСТЕР АРМИТИДЖ ВАЙС

Внешность: лет сорок — сорок пять? Высокий и худой; длинное тело, длинные руки, длинные (ну очень длинные) ноги. Производит впечатление сдержанной силы, готовой проявиться в любой момент. Жилистый. Прямые черные брови, резкие черты лица, выбритый до синевы подбородок. Коротко подстриженные бакенбарды. Роскошные усы с вытянутыми в стороны набриолиненными кончиками — похожие на усы Наполеона III, только гораздо короче — придают ему иностранный вид. Густые черные волосы, слегка волнистые, напомаженные и зачесанные назад со лба и висков. Поразительно длинный нос, прямой и острый. Маленькие темные глаза, холодный цепкий взгляд. Наружность эффектная во всех отношениях — даже привлекательная, хотя совсем не в моем вкусе. Дорого одет. Жилет в черно-белую клеточку с черными шелковыми лацканами. Золотые часы на толстой цепочке. Массивный перстень-печатка на правой руке. Туго накрахмаленная белая сорочка. До блеска начищенные туфли.

Характер: гордый, самоуверенный, хищный. Мне кажется, он человек эгоистичный и своекорыстный, считающий мир своим личным владением и полагающий, что все и вся в нем призвано служить к его выгоде или увеселению.

Вывод: умен и обаятелен, но хитер и опасен.

Пока я стою, впитывая первые впечатления о мистере Вайсе, словно замагнетизированная бесстрастным, оценивающим взглядом темных глаз, в голову мне вдруг приходит слово, точно характеризующее этого человека.

Волк. Мистер Вайс — волк, и все в нем — волчье.

— Как поживаете, Алиса? — произносит он, медленно поднимаясь с дивана и улыбаясь в высшей степени приятной и, несомненно, давно отрепетированной улыбкой.

Шести футов ростом самое малое, он опирается на эбеновую трость с серебряным набалдашником. Когда мистер Вайс делает шаг ко мне, я вижу, что он припадает на правую ногу.

— Благодарю вас, сэр, хорошо, — отвечаю я, почтительно приседая.

Потом спрашиваю миледи, можно ли мне отнести починенный воротничок в гардеробную. Положив воротничок на место в комод, я уже собираюсь вернуться в гостиную, когда вдруг слышу, как мистер Вайс спрашивает леди Тансор: