Триция Бреснон - Любовные цепи

• Название: Любовные цепи
• Автор: Триция Бреснон
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7024-0616-8

Давно известно: хочешь испытать себя — иди в горы. Юная художница, мучительно пытаясь понять самое себя и разобраться в отношениях с близкими, решается на отчаянный, с точки зрения обывателя, шаг — отправляется в поход по тяжелейшему маршруту. Но если для Тейви это всего лишь приключение, то для инструктора по туризму, ставшего тем единственным, кому она готова безраздельно принадлежать, это естественный образ существования. Скотту претит обыденность благоустроенной жизни, и, даже всем сердцем потянувшись к чистой и бесстрашной девушке, он не в силах спуститься с гор.

Покоряя вершины, герои не только испытывают себя и друг друга, но и постигают высшие ценности.

---

Кровь бросилась ей в голову. Тейви с трудом совладала с собой, не до конца понимая, что с ней происходит. Вероятнее всего, Скоттом двигало физическое желание. Чувство у нее было такое, словно он неожиданно ударил ее в живот, а потом окатил холодной водой.

— Нет, Скотт, — твердо заявила она. — В палатке место только для меня. И я не намерена уступать даже разъяренному гризли.

В этот день альпинисты вернулись в лагерь раньше оговоренного времени. Правда, она все же сумела сделать зарисовки, воспользовавшись биноклем. С того места, где она расположилась, было видно, что смельчаки почти добрались до вершины, скрывшейся в облаках.

Скотт распорядился прекратить подъем, поскольку температура воздуха резко понизилась, а влажность возросла. Свинцовые тучи, которые заволокли небо, подсказали ему, что надвигается буря. Хотя они могли бы провести ночь на горе в относительной безопасности, он боялся, что оставшиеся в лагере могут не заметить ухудшения погоды.

— Обеспокоился, мой друг? — спросил Андре, когда Скотт объяснил, почему приказал возвращаться. — И лишил нас удовольствия побывать на вершине?

Скотт уставился на приятеля.

— В такое ненастье нам не следовало рисковать. И ты это знаешь, Андре. — Скотт направился к палатке, чтобы сменить одежду.

Андре похлопал Тейви по плечу.

— Не волнуйся, малышка. Никто на намерен ругать Скотта из-за тебя… Из-за того, что он так рьяно заботится о тебе.

— Все равно все уже злятся. — Она посмотрела на Скотта, вид которого свидетельствовал о том, что он расстроен.

— Ерунда, малышка. — Андре покачал головой. — Мы не такие жестокие. Большинство скалолазов знают Скотта уже много лет. Никто из нас не будет его осуждать за amour.

— Amour?

— О да! — воскликнул Андре. — Не притворяйся, что не замечаешь. От француза такое не укроется.

— Андре, amour здесь ни при чем. Не думаю, чтобы Скотт это чувствовал.

— Какие же вы, американцы, наивные, — хитро прищурился Андре. — Безусловно, и Скотт притворяется, и ты делаешь то же самое. А в сущности, ему сейчас больше всего хочется, чтобы ты согрела ему постель. Я не шучу, и тебе не следует отнекиваться.

Он указал Тейви на ее палатку. Поскольку место, где был разбит лагерь, было усеяно обломками камней, палатки стояли далеко друг от друга, там, где росла трава.

— Могу заверить тебя, что Скотт не сразу согласится на это, — сказал Андре.

— Конечно, не сразу, — ответила Тейви. — Ему это безразлично.

— Ошибаешься, малышка. Он уже попробовал это однажды и… обжегся. Ту женщину звали Элинор… — Андре вздохнул. — Она появилась в одном из продолжительных походов. Перенесла все его тяготы. Естественно, это не осталось незамеченным Скоттом.

— Ну да, в глазах Скотта она выглядела как святая, — усмехнулась Тейви.

— Даже святее святой. — Андре потер затылок. — Когда Скотт был мальчишкой, его родители, главным образом мать, часто брали его с собой в горы Калифорнии. Там у них был дом. Он очень полюбил горы. Потом мать умерла, отец женился второй раз на очень капризной женщине. Она не желала расставаться с домашним комфортом. Несколько раз отец вывозил сына в любимые места, но это вызвало гнев мачехи. Она потребовала от мужа сделать выбор: или она или горы.

— Неужели? — удивилась Тейви. — Сначала он лишился матери, а потом потерял и отца.

— Точно, — подтвердил француз. — Став старше, Скотт начал самостоятельно ходить в походы. Встретил людей, которые разделяли его привязанность. В колледже его любимым видом спорта стал альпинизм. Допускаю, что у него были романтические увлечения, но он всегда с настороженностью относился к ним, считая, что женщины не в состоянии понять его страсть, они слишком ценят городские удобства.

— Значит, он так одержим спортом, что женщины для него не существуют?

— Не могу это утверждать, — сказал Андре. — Элинор попыталась пробить его оборону. Она работала консультантом по защите окружающей среды, имела контракт с одной фирмой в Биллингсе.

— А где она сейчас?

— В Нью-Йорке, в городе, которого Скотт панически боится. Но ему было трудно без нее, а ее не прельщало жить в палатке. С его дипломом лесовода он нашел работу в одном из лесничеств. Это позволило ему проводить лето в горах, а остальное время протирать штаны за составлением бумажных отчетов.

— Для него это был нелегкий компромисс, — сказала Тейви. — Элинор это понимала?

— Конечно нет. Она смеялась над его предложением обосноваться в каком-нибудь маленьком городишке. Для Скотта это было тяжелое время.

— Откуда ты знаешь, что он страдал?

— Я кое-что понимаю в любовных отношениях, малышка, — сказал Андре, посмеиваясь. — Элинор клятвенно заверяла Скотта, что любит его, но на свадьбу соглашалась лишь при условии, что он переберется в Нью-Йорк. Обещала подыскать ему работу в той же фирме, где работала сама.

— В Нью-Йорк? — задумчиво переспросила Тейви.

— Да, малышка. Можешь представить его в этом городе?

— Для него это означало медленную смерть.

Андре взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

— Теперь тебе ясно, почему я верю, что ты сможешь полюбить его сильнее, чем Элинор? За целых полтора года она так и не поняла, что представляет собой Скотт, а тебе хватило каких-то шести дней.

— Перестань, Андре! — Тейви вырвала руку и закрыла ладонью глаза. — Не смогу я его полюбить, просто не сумею. Я же его почти не знаю. А он… Ладно, Андре, я тоже не собираюсь жить в палатке.

Андре прижал руку к сердцу.

— К счастью, малышка, ты не хочешь жить и в Нью-Йорке.

Тейви склонила голову. Она не знала, можно ли назвать то, что она питала к Скотту, любовью. Но чувство это было намного сильнее тех, которые она когда-либо испытывала к мужчине. Она сомневалась, что сможет занять в сердце Скотта такое же место, которое занимала Элинор.

Биллингс по численности населения в десятки раз отставал от Нью-Йорка, но даже отдаленно его нельзя было назвать медвежьим углом. Улицы кишели машинами, на перекрестках были установлены самые современные светофоры, дома добротные и хорошей архитектуры. Застраивались окраины, люди собирались в клубах, веселились на вечеринках. Она не представляла, как Скотт мог бы вписаться в городское общество, а себя она не мыслила вне его.

Во время обеда, приготовленного Скоттом, все чувствовали себя подавленно. Когда ветер стал набирать силу, Скотт собрал все фонари и жестянки с горючим и отнес их подальше от палаток, опасаясь неожиданностей. Он распорядился, чтобы все как следует закрепили палатки, затем накрыл ящики с продуктами непромокаемой тканью и придавил ее для большей надежности бревнами.

Тейви, предположив, что затевается большой костер, не стала слушать очередную лекцию о том, как защитить лагерь от стихии. Чуть позже и остальные альпинисты разошлись по своим палаткам.

После того, как Скотт, собрав свои вещи, вынес их наружу, Тейви сняла куртку, теплый свитер и приготовилась ко сну. Холод пробирал до костей. Она снова натянула куртку прямо на халат и только тогда залезла в спальный мешок.

Совсем рядом, за хрупкой нейлоновой стенкой завывал ветер. От свиста и воя заснуть было невозможно. Матерчатый пол вздувался, напоминая поверхность моря в шторм.

Вскоре повалил снег, ледяные снежинки царапали палаточную ткань. Создавалось впечатление, что в нее вонзаются тысячи гвоздиков. Тейви боялась, что каждую минуту над ее головой мог лопнуть нейлон. Палатки ее спутников далеко отстояли друг от друга, и она чувствовала себя отрезанной от всего мира.

Ну почему она отвергла предложение Скотта разделить с ней палатку? Будь он или кто-нибудь еще сейчас рядом, можно было бы скоротать эту дьявольскую ночь в разговорах, убедить друг друга: мол, буря скоро кончится, они выдержат натиск стихии, а к утру все вокруг успокоится. Ах, если бы кто-нибудь составил ей компанию!

Боже, подумала она, Скотт тоже один. Хуже того, у него нет просторной палатки, которая может защитить его. В его распоряжении только спальный мешок. И это ее вина. А что, если утром обнаружат его замерзший, посиневший труп? Сможет ли она пережить это?

Расстегнув полог, девушка высунула голову наружу и позвала Скотта. Крикнула раз, другой, третий. Ветер подхватывал ее слова и уносил их куда-то вдаль. Скотт не отзывался. Она нырнула в темноту палатки, нашла сандалии, застегнула штормовку до самого носа и вышла в метель.

Порывы ветра вместе с колючим снегом ударили ей в лицо. Она снова окликнула Скотта, но ответа не последовало.

Полная луна то и дело скрывалась за несущимися по небу облаками. При блеклом мертвенном свете различить что-нибудь было невозможно. В слепящей мгле Тейви не видела ни палаток, ни оранжевого спального мешка Скотта.

Внезапно она споткнулась о что-то большое и мягкое. Может, и не очень мягкое, но определенно не похожее на камень, да к тому же еще изрыгающее проклятья.