Леонид Сергеев - Мои собаки

• Название: Мои собаки
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

В книге сохранена авторская пунктуация.

---

Найда с первого взгляда невзлюбила Альму. Увидев соседку-толстуху впервые, Альма пошла было знакомиться с ней, но Найда брезгливо отвернулась и, фыркнув, побежала по своему маршруту. И в последующие дни она демонстративно не замечала Альму. А однажды даже напакостничала — справила нужду у нашего подъезда, давая понять Альме, кто хозяйка в доме. Думаю, она просто завидовала молодости и красоте моей подружки.

Из тех собак, кто имел хозяев, во дворе постоянно прогуливался красавчик далматинец Гоша, который на всех собак смотрел насмешливо, с ироничной ухмылкой. Было ясно, Гоша немного спятил от своих медалей. Ну, а главенствовал среди собак полупородный Дик, крутолобый пес с мощной грудью и суровым взглядом. Об этих молодчиках еще расскажу.

Глава двадцать четвертая. Брат Альмы

Осенью начались дожди. Альма тоскливо смотрела в окно, ее тянуло в поселок, где, как ей казалось, круглогодичное лето, участки, полные цветов, где Гришка с Мишкой, Баксик, приятели по «собачьей школе», где яркая насыщенная жизнь, как вечный карнавал. Альма то и дело подходила ко мне, теребила лапой, звала в поселок.

Однажды на выходные мы поехали, чтобы «законсервировать» дом. Уже наступил ноябрь, в поселке было пустынно. Альма озиралась по сторонам, прислушивалась, надеялась увидеть знакомых собак или услышать их лай, но в ветвях только слышалась трескотня сорок. А тут еще пошел дождь и Альма совсем загрустила. Чтобы немного ее развеселить, я приготовил вкусный ужин. Наевшись, Альма потянулась и рыгнула. Я пристыдил ее:

— Альма, ну как тебе не стыдно? Веди себя прилично, ведь ты же девушка.

Моя подружка смутилась, стыдливо опустила голову, но тут же приосанилась и, выпятив грудь, хмыкнула: — Это у вас, у людей, рыгать неприлично, а у нас, у собак, означает: «Спасибо, хорошо поела, больше не лезет!»

В доме было холодно, и на ночь я затопил железную печурку. Мы выспались неплохо, а проснулись от перезвона колокольчиков. Я сразу подумал — кто-то из дачников приехал на тарантасе. Летом, бывало, кое-кто из любителей шикануть, прикатывал из Истры на лошади с бубенцами и колокольчиками. Но, оказалось, ночью ударил мороз, на ветвях образовались сосульки и, раскачиваясь, они издавали мелодичные звуки.

По пути в город я объяснял Альме, что у каждого времени года своя жизнь, что зима пойдет быстро, начнется наше любимое лето, и мы снова будем жить в поселке.

Однажды, во время утренней прогулки, мы с Альмой увидели двух людей в поношенной одежде: сутулого небритого мужчину и симпатичную женщину с усталым лицом. Они копались в мусорных контейнерах, выискивали бутылки и банки из-под пива и складывали их в большие сумки. Странную пару сопровождал молодой кобелек, долговязый, худой, но поразительно похожий на Альму. Конечно, моя подружка выглядела упитанной, и шерсть у нее была чистой, блестящей, а у него — грязной, в колтунах. И взгляд у Альмы лучился, а у кобелька был потухший. Но по строению и масти они были похожи, как две капли воды. Я подивился такому сходству, а тут еще Альма вдруг подбежала к кобельку и поцеловала его в ухо. И он ответил ей тем же. Как бы подчеркивая важность момента, женщина подошла к собакам.

— Неужели Трезор встретил свою сестрицу? Надо же, они так похожи! — улыбнувшись, она повернулась ко мне: — Вы, случайно, не подобрали свою собачку? У школы в прошлом году?

— Подобрал не я, а девчонки. Но, действительно, зимой у школы.

— Это мы ее там оставили, — тихо произнесла женщина. — Решили, кто-нибудь из школьников возьмет. И вот, слава богу, взяли.

Помолчав, женщина рассказала:

— Всего было пять щенков. Четверых разобрали, а эта осталась сиротой.

— Как сиротой? А ее мать?

— Она попала под машину. Там, — женщина показала на дома у кольцевой дороги. — Мы оттуда… Их мать была овчаркой. Служила на складе.

— А отец? — я решил узнать всю родословную Альмы.

Женщина усмехнулась:

— Да, один приблудный хвостатый. Любовь с первого взгляда.

— У вас не найдется покурить? — обратился ко мне мужчина.

Мы закурили и я, чтобы завести разговор, несколько бестактно, спросил:

— Сколько сейчас платят за бутылки и банки?

Мужчина назвал цены и вдруг спешно заговорил:

— Вы не думайте, что мы какие-то опустившиеся пьяницы. Мы по образованию инженеры, но сейчас, вы же знаете, везде сокращения. Нас уволили, жить было не на что, и мы решили поменять квартиру на меньшую с доплатой, но нас обманули. Фирма, которая делала обмен, оказалась фальшивой. Мы остались без жилья. Теперь мы бомжи, живем в заброшенном сарае.

— Мы подали в суд на тех аферистов, — пояснила женщина, — но уже три года их не могут найти. И никто не может нам помочь, мы никому не нужны. Вот только Трезор и скрашивает нашу жизнь…

Попрощавшись, мужчина с женщиной направились со двора. Трезор побежал за ними. Я смотрел им вслед и размышлял: «Сколько хороших, доверчивых людей пострадали за последние годы от разных мошенников. И как понять — в газетах свободно печатают объявления всякие сомнительные фирмы, создатели „пирамид“, а власти почему-то их не проверяют, хотя это проще простого. Только когда аферисты обманут сотни людей власти начинают раскачиваться».

А о Трезоре я подумал: «Какая разная судьба у него и у Альмы. А ведь он мог быть на ее месте, а она на его. И ходила бы сейчас моя подружка по помойкам и ночевала бы в сарае. А Трезор жил бы у меня припеваючи». Да, ребята, многое в жизни зависит от случая.

Вот так я узнал происхождение Альмы, и даже познакомился с ее братом.

Кстати, вам, ребята, тоже надо знать свои корни — кто были ваши деды, бабки. Есть старая истина: если знаешь, откуда идешь, всегда легче найти свой путь, свою цель.

Глава двадцать пятая. У Альмы открываются новые таланты

Большинство домашних животных не любят оставаться одни в доме, у них возникает чувство покинутости, а иногда и паника. Особенно в первые дни, когда им кажется, что хозяин ушел навсегда. Потом-то они привыкают к тому, что хозяин время от времени уходит из дома, но все равно в одиночестве сильно скучают.

Альме было слишком хорошо знакомо чувство одиночества, ведь она все детство просидела на привязи, ни с кем не общаясь, видя хозяина лишь от случая к случаю. Именно поэтому она очень болезненно переживала, когда я уходил. На участке все было проще — если я или брат ненадолго отправлялись к соседям, Альма, во-первых, видела, куда мы пошли, а во-вторых, на участке оставался «Москвич» или «Ока», и Альма отлично знала, что без нее мы никуда не уедем. Другое дело в городе.

Первое время в квартире Альма ходила за мной, как привязанная: я шел из комнаты в комнату — и она за мной по пятам; я направлялся на кухню или в ванную — и она следом. А когда я работал за столом, непременно ложилась на тахту напротив и не спускала с меня глаз, следила, чтобы я никуда не ушел. Причем ложилась на то место, где я иногда днем на часик прикладывался, чтобы ощущать мой запах (стоит ли говорить, что я для нее значил много, очень много. Как и она для меня).

Бывало, на тахте Альму одолевала дремота, она долго боролась со сном, но потом не выдерживала, уходила в коридор и укладывалась у входной двери — не дай бог, я уйду незаметно. Как только я заикался, что должен уйти по делам, Альма начинала скулить: — Возьми и меня с собой! Я объяснял ей, что никак не могу ее взять, что скоро вернусь и принесу ей чего-нибудь вкусненького, но она куксилась, недовольно шмыгала носом. Ну, а возвращаясь, я еще издали видел — Альма сидит на балконе и нетерпеливо вглядывается в улицу.

Но вскоре все изменилось — Альма нашла себе занятие в мое отсутствие. Однажды, когда я пришел домой, она встретила меня радостным лаем и кивнула на комнаты: — Посмотри, как я прибралась! Я оглядел квартиру и ахнул — пол был натерт до блеска, на стульях и тумбочке ни соринки, ни пылинки, моя обувь не валяется кое-как, а расставлена аккуратно, ботинок к ботинку, тапок к тапку. Вдобавок, и на балконе, где у меня всегда был кавардак, скопище разного барахла, Альма навела порядок. Словом, она показала себя образцовой домохозяйкой, превратила мою захламленную квартиру — ну, не в номер люкс, конечно, но уж точно — в номер первого класса. Я хвалил свою подружку от всей души.

Дальше — больше. Поскольку Альма свободно ходила на задних лапах, ей не составляло труда открывать кран в раковине, набирать воду в кружку и поливать фиалку на подоконнике. Этот цветок в горшке мне подарила одна знакомая.

— У тебя жуткий характер, — сказала она. — Фиалка будет тебя радовать, и твой характер станет помягче.

Фиалка меня радовала, но мой характер, по словам приятелей, не помягчал. Некоторые из них даже говорили, что я стал еще более ворчливым, чем был. Я на них не обижался. Они, дедули, страшно боятся старости, избегают разговоров о болезнях, всем улыбаются, пытаются шутить — молодятся, одним словом. Чудаки! А мое ворчанье… Я, в самом деле, иногда ворчу, но только когда сталкиваюсь с несправедливостью или вижу, как что-то делается плохо, без души. Мое ворчание — это призыв к совести, к улучшению работы.