Леонид Сергеев - Мои собаки

• Название: Мои собаки
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

В книге сохранена авторская пунктуация.

---

Но вернусь к Рахманову. Так вот, он рассказывал:

— Животных я любил всегда. Особенно собак. Помню, в нашем пионерском лагере были две приблудные собачонки. Маленькие, вертлявые. Внешне очень смешные, с белыми и желтыми пятнами и розовыми носами. Кажется, они были братьями. Одну звали Чеснок, другую Перец. Утром на линейке они вместе с ребятами вставали в строй. На зарядке тоже выделывали какие-то фигуры. Во время игры в футбол были членами команды… Мы их подкармливали… Из лагеря я привез в город Чеснока, а мой друг — Перца… В юности я завел еще одну собаку. Я тогда учился в университете, жил в пригороде, ездил на электричках. Там по электричкам ходил пес побирушка. Уже немолодой, серо-черного окраса. Он был этакий наивный скромник. Подходил к пассажирам и просто заглядывал каждому в глаза. И все улыбались. Говорили: «Иван Иванович пришел». Ему протягивали кусочек сыра, кружок колбасы. Он пройдет вагон и на платформе выходит. Ждет электричку в обратную сторону… Однажды я позвал его за собой. Он пошел, и мы стали жить вместе. И сильно привязались друг к другу. Иван Иванович прожил у меня до глубокой старости…

За свою жизнь Рахманов держал немало собак. Собаки даже сыграли ключевую роль и в его женитьбе. Об этом рассказывала его жена Таисия:

— … Я студенткой проходила практику на одном заводе. Однажды выхожу из заводской столовой и вижу — на пригорке сидит пьяненький интеллигентный молодой человек и кормит свору собак… пирожными. Держит целый поднос пирожных и сует их собакам. «Собакам нельзя давать сладкое», — говорю ему. А он: «Немного можно. В столовой же нет ни мяса, ни рыбы» А там, и правда, был какой-то разгрузочный день… Ну, я поняла, что у него доброе сердце и позднее вышла за него замуж…

К этим словам я добавлю: Рахманов и сейчас подкармливает бездомных собак и держит бойкого кобелька Баксика, которого, по моим наблюдениям, любит больше, чем жену.

— Я чувствую состояние собаки, — говорил он мне. — Знаю, о чем собака думает в тот или иной момент, что собирается делать. Ты, вроде, тоже знаешь. И ты, как и я, знаешь собачий язык. Но я знаю его в совершенстве, а это посложнее, чем выучить немецкий или английский… В будущей жизни мы с тобой будем собаками. Или были собаками в прошлой жизни. Но, вообще-то, я не оборачиваюсь назад и не заглядываю в будущее, я живу настоящим. В настоящем встречаются прошлое и будущее. Наше настоящее — самое лучшее время.

Как вы понимаете, ребята, Рахманов был первым из друзей, с кем я познакомил Альму.

Глава восемнадцатая. «Самые высокие деревья и самая зеленая трава». «Маленький отважный путешественник»

Мы зашли к Рахманову в полдень, как раз когда его горластый деревянный петух орал во всю мочь, чем немного испугал Альму — она поджала хвост и, пока не смолкло «кукареканье», не решалась ступить на участок.

— Не пугайся, малышка! — засмеялся Рахманов. — Наш Петя добрый. И знает свое дело, увидел вас, дает знать — «К нам идут гости!»

Мы всегда рады гостям, — откликнулась Таисия, жена Рахманова. — Мы любим гостей. Некоторые говорят: «Очень рады, проходите», а про себя думают: «И чего притащились, скорее уходили бы». А мы искренне любим гостей, и никого не отпускаем без баночки варенья.

Рахманов поддержал супругу:

— Как говорил Линкольн: «Лучшее в жизни человека — его дружба с другими людьми».

Что правда, то правда — супруги Рахмановы славились своим гостеприимством и щедростью. Этим же славился и Баксик, ведь собака перенимает характер хозяев. Завидев Альму, Баксик поспешно залез под скамью и вытащил резиновое кольцо, кеглю, тряпичную черепаху — он готов был подарить гостье все свои игрушки.

Будучи общительной от природы, теперь, после выздоровления Альма всех принимала в друзья, тем более маленького веселого Баксика. Они сразу понравились друг другу и начали незатейливые собачьи игры, а супруги учинили мне допрос:

— Откуда Альма? Почему до сих пор не заходил с ней?

Особенно дотошно выспрашивал Рахманов; его, истинного собачники, интересовало абсолютно все. Понятно, я обстоятельно рассказывал, что Альме пришлось пережить, и как я ухаживал за ней после операции; упомянул и о «собачьей школе» и пригласил Баксика в нее.

Рахманов с женой близко к сердцу приняли судьбу моей подружки, то и дело подходили к Альме, гладили ее, рассматривали шрам, сочувственно вздыхали.

— Альма! Звучит красиво, — произнес Рахманов и закатил глаза, давая понять, что вот-вот улетит в небо, но все же остался на земле: — Под Симферополем есть речка Альма. Красивая такая речушка. Я в ней купался.

Супруги похвалили ветеринара Неведова и священника-поэта Нежданова, который «наверняка помолился за Альму, и Бог помог ей». Мое участие в операции и лечение Альмы на даче супруги почему-то пропустили мимо ушей. Рахманов даже с некоторым вызовом пробормотал:

— То, что ты сразу не взял Альму к себе, а стал ее куда-то пристраивать — большой грех! Бог тебя накажет.

— Поздравляем тебя с новым верным другом! — торопливо сказала Таисия, сглаживая страшное предсказание мужа. — Спасибо за приглашение Баксика в «школу», но он у нас и так ученый. Все знает и все умеет, как наш папа, — Таисия нежно посмотрела на Рахманова, и он засиял от счастья.

После этого супруги заговорили о своем участке. Подобревший Рахманов, обращаясь ко мне, со смешком заявил:

— Я мастер лопаты и граблей. В саду и огороде всегда много работы, но пока работаешь руками, голова свободна, можно сочинить стишок.

— А я мастер прополки и поливочного шланга, — сообщила Таисия. — Я с удовольствием работаю в огороде. Утром выхожу из дома и здороваюсь с деревьями и кустами, с помидорами и огурцами… На мою любовь и они отвечают любовью. Потому у нас большой урожай. И самые высокие деревья, и самая зеленая трава.

В этот момент деревянный петух заорал снова — к забору Рахмановых на велосипеде подъезжал Нежданов. Я уже говорил, что он дружил с Рахмановым, ведь людей ничто так не связывает, как общие взгляды и увлечения.

Нежданов выглядел расстроенным. Оставив велосипед у калитки, он, вместо приветствия, только всем кивнул, устало сел на скамью перед дачей и покачал головой:

— Ну и приключение выпало мне сегодня! Представляете, рано утром еду по шоссе в Истру, вдруг вижу — по тропе вдоль обочины катит мальчуган на детском двухколесном велосипеде. Ребенку лет восемь-десять. Вокруг ни поселка, ни деревни, а он едет неизвестно куда. Голова понуро опущена, рубашка и штаны в комьях земли — видно падал. Я притормозил, крикнул: «Мальчик, остановись!» Он остановился, я подошел, спрашиваю: «Как тебя зовут, сынок?» Он говорит: «Алеша». Лицо у него чумазое, глаза от пыли воспалились, на руках ссадины. «Куда же ты едешь, дорогой мой?» — спрашиваю. «К бабушке», — говорит. «А где бабушка живет?». «В деревне». «А как называется деревня?» «Степаново». А я знаю, эта деревня за тридцать километров от Истры.

Нежданов на минуту замолчал, перевел дух и продолжил:

— Я понял, с ребенком что-то случилось, и решил его прежде всего накормить, а потом уже выяснять что и как. «Я знаю деревню твоей бабушки и отвезу тебя туда, — говорю. — Но вначале давай приедем в Истру и поедим. Есть хочешь?» Он кивнул. Я привязал его велосипед к багажнику, его самого посадил на раму и мы поехали. По пути он рассказал: «Папка погиб на стройке, мамка умерла». Его отдали в детдом. А когда родители были живы, его на лето отправляли к бабушке в деревню. Он помнил собаку Зину… «В детдоме плохо, — говорил. — Хочу жить с бабушкой… И Зина по мне скучает»…

— Бедный мальчик, — обеспокоено вздохнула Таисия.

— Как я выяснил, он сбежал из детдома, — продолжил Нежданов. — «После завтрака сел на велосипед и незаметно уехал» — так Алеша сказал. Ехал уже третий день, представляете? Ночевал у дороги в кустах, бедняга…

— Смелый парнишка, — заметил Рахманов.

— Но как он определял дорогу? — вставил я.

— Помнил, что надо доехать до Истры, а дальше собирался спросить у кого-нибудь, — пояснил Нежданов и возобновил рассказ: — В Истре, в монастыре, Алешу накормили, нам выделили машину и я отвез его к бабушке… Она обрадовалась внуку… Она хорошая, ходит в церковь… Но пенсия у нее маленькая. Вот теперь надо помочь ей с опекунством, с пособием на внука, надо устроить Алешу в школу…

— Хорошо, что так закончилось, — вздохнула Таисия.

А я вдруг заметил, что Альма с Баксиком давно не играют и, разинув рты, внимательно слушают священника-поэта. Рассказ об Алеше произвел на них сильное впечатление.

— Я, пока ехал к вам, сочинил про Алешу стихотворение, — снова заговорил Нежданов. — Называется «Маленький отважный путешественник». Послушайте!

— Я послушаю из дома. Пойду накрывать на стол, — Таисия поспешно встала со скамьи (похоже, она уже устала от стихов мужа).