Леонид Сергеев - Вид с холма

• Название: Вид с холма
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

---

— Добрый вечер, — сказал Валерка по-английски и дальше по-русски: — Девушка на свидание спешит?

Он всегда здоровался по-английски и в разговор вставлял английские словечки — не ради бравады, просто ему доставляло удовольствие говорить по-английски. «Вот смотрите, — говорил он приятелям — в английском языке нет слова „медвежонок“, такого прекрасного слова. Есть — „маленький медведь“. Это не то. В этом отношении наш язык богаче, но зато у них гораздо больше юмора, смешных словечек. И уж очень мелодичен их язык».

— Иду домой после работы, как все служащие, — ответила рыже-веснушчатая.

— Англичане говорят «день для трудов, а вечер для отдыха», — покачал головой Валерка.

— Они, наверно, не так устают.

— А дома вас ждет ревнивый муж? Смотрит в окно с заряженной пушкой?

— Какой вы любопытный, хотите сразу все знать. Дайте мне возможность остаться хоть немного таинственной…

— Как закрытый занавес, — подсказал Валерка, а про себя отметил — «многообещающее начало».

— Запишите ваш телефон, я позвоню, — девушка остановилась и посмотрела Валерке прямо в глаза. — Меня зовут Нелля.

Она позвонила через неделю, и они договорились встретиться. Она пришла с подругой.

— Знакомьтесь, — сказала. — Моя ближайшая драгоценная подруга Мила.

Валерка отметил — подруга выглядела намного привлекательней — фигура отличная, немного усталые глаза, застенчивая улыбка, острые хрупкие плечи, которые особенно подчеркивало безыскусное платье на бретельках; у нее был необыкновенный голос — тихий, плывучий, обволакивающий — вначале Валерке больше всего и понравился ее голос. И мягкая изысканная походка.

— Вы, сударыни, наверно, настроились на ресторан, — сказал он. — Нет?! Ну и слава богу! Я, понимаете ли, не бизнесмен, а всего лишь неудавшийся актер, бедный студент, у меня нет денег, чтобы водить девушек в рестораны. Я развлекаю их разговором, и здесь, по всеобщему признанию, достиг немалых успехов. В смысле игры слов, а не любовных побед — не подумайте ничего такого.

С дешевым вином, но с хорошей музыкой они устроили «посиделки» у Валеркиного приятеля Игоря, который учился на психолога, но собирался переходить в ИнЯз, поскольку пришел к выводу, что «мужчина психолог — не мужчина, а женщина психолог — не психолог». Выпив вина, Нелля развеселилась и без умолку болтала, а Мила сидела на тахте, внимательно слушала и улыбалась; она была ненавязчива и спокойна, не заговаривала первой — только отвечала, когда к ней обращались, и улыбалась. Все сокурсницы Валерки, постоянно играли в жизни; стремились быть в центре внимания, строили из себя неизвестно кого, вычурно одевались, кокетничали, и только и думали, как бы выйти замуж за иностранца и укатить за границу. Мила держалась просто и скромно, не принимала никаких поз, говорила легко, с подкупающей искренностью — эта естественность поразила Валерку не меньше, чем необыкновенный голос.

Игорь включил проигрыватель и пригласил Неллю танцевать, Валерка подсел к Миле:

— Вы самая печальная девушка на свете? Нарочно ушли в тень?

— Совсем нет.

— Ну слава богу. Обычно печальные девушки — нытики, а нам некогда печалиться, точно? Наверняка у вас полно интересных дел. Выходите из тени и расскажите отдельные фрагменты.

— Так специально, когда просят, и не расскажешь. И потом, интересного немного, — она повела рукой замедленным движением. — Мы с Неллей учимся в Строгановке на художников по интерьеру. У нас будет интересная работа… А вы чем занимаетесь?

Это был единственный, но крайне важный для Валерки вопрос, который она задала. Он ответил на него позднее, и наговорил столько, что Мила в него влюбилась, а тогда его опередил Игорь:

— Он ищет себе красивую и добрую жену!

— Так ведь это Мила, — подала голос Неля. — Она и красивая, и добрая. И еще умная.

— Умная — это ни к чему, — запротестовал Игорь. — Валерке умную не надо. Его ума на двоих хватит. Была бы добрая.

Нелля рассмеялась.

— А по-моему, женщина должна быть умной, — протянула Мила с улыбкой. — Ну хотя бы, чтобы оценить умного мужчину.

— Прекрасные слова, — Валерка поднял большой палец. — Милена, можно их записать? Моя душа в смятении. С этой минуты вы мой объект для поклонения.

— Я не памятник и не икона, чтобы мне поклоняться, — улыбнулась Мила. — Просто поухаживайте за мной.

Они начали встречаться каждый день, и не было дня, чтобы Валерка не преподнес Миле ластик или чешский карандаш, или перо для туши — между делом, как знак внимания к ее занятиям; по воскресеньям он привозил цветы из поселка и морковь-скороспелку с пахучей ботвой, а на праздники непременно дарил детскую игрушку, «как символ ослепительного романа».

Вскоре они поженились и некоторое время жили у родных Милы в Черемушках, но потом сняли комнату на Преображенке в старом деревянном доме. В их комнате, кроме тахты и стола, никакой мебели не было; Мила привезла от родителей посуду, скатерть, занавески, Валерка купил два стула, прибил вешалку для одежды, на подоконнике разложил книги, игрушки, в углу пристроил радиоприемник — убранство комнаты приняло вполне уютный вид.

— Вот так, Милена, начинаем совместную жизнь с нуля, а закончим в собственном коттедже с бассейном, — говорил Валерка, распевая английские мелодии.

— Это только мечта, — откликалась Мила.

— У каждого в душе должна быть мечта, иначе жизнь превратиться в скучнейшие будни.

Чтобы оплачивать квартиру, Валерка делал переводы на радио, взял учеников и по вечерам ему приходилось ездить из одного конца города в другой. Мила дома рисовала, готовилась к занятиям, перешивала платья, вязала; когда Валерка занимался в библиотеке, заезжала за ним, они делали покупки и по пути к дому целовались на каждом углу.

Они ходили в поношенной одежде, случалось, сдавали бутылки, чтобы купить хлеб и чай, зато со стипендии заходили в кафе и заказывали любимые блюда. Валерка по-прежнему виделся с приятелями из общаги, но теперь постоянно помнил, что его ждет жена. «Вот это ощущение своей необходимости другому, наверно, и есть самое замечательное в браке», — рассуждал он. В его жизни почти ничего не изменилось, только приобрело новый смысл; Мила даже не поломала его привычек: курить перед сном, лежа в постели, уплетать еду на ходу, но несколько раз все же обронила:

— Ох, уж эти твои привычки!

На что Валерка со смешком отвечал:

— Приношу свои извинения. Мои привычки надо записать в Красную книгу… Я вообще человек с тонкой душевной организацией и меня часто посещают окрыляющие мечты. Например, я представляю наше с тобой цветущее будущее. Коттедж с бассейном и прочее.

— Не нужен нам никакой коттедж, — вздыхала Мила, — а вот своя квартирка, хотя бы маленькая, нужна.

Как и многие супруги, они все больше становились похожими: перенимали друг у друга жесты, словечки; стоило ему заболеть, как и она чувствовала себя неважно. Однажды Валерка пришел от приятелей слишком поздно, выпивши; наутро они впервые поссорились — но тихо, шепотом, а после примирения, Валерка пошутил:

— У меня конечно есть микроскопические недостатки, их раньше мама пыталась искоренить, теперь ты. Получается, я поменял одну укротительницу на другую.

Летом у хозяйки дома жила внучка первоклассница. Валерка учил девчушку английскому, а Мила — рисованию. Наблюдая, как девчонка старательно водит по бумаге карандашами, Мила мечтала о своем ребенке, но, по непонятной причине, не могла забеременеть, и это тревожило ее.

По субботам они ездили за город к родным Валерки, а в воскресенье возвращались с полными сумками яблок, варенья, наливок. Старики души не чаяли в Миле — и умная, и скромная, и красивая, и платья как у кинозвезд — расхваливали ее до небес и всегда дарили ей огромные букеты цветов.

Защитив диплом, Валерка получил распределение в педагогический институт, но уже через год ему предложили вести язык почасовиком в университете. Посоветовавшись с женой, он перешел в МГУ, и теперь приятели стали его величать «Петровичем».

— Я простой учитель, — усмехался Валерка. — Правда, если бы не опоздал с преподаванием, среди моих учеников были б и Чехов, и Тургенев.

На первом же занятии Валерка на таком сленге рассказал о службе в армии, что у студентов захватило дух. Каждое незнакомое слово он подолгу пояснял: находил синонимы, подобные значения в русском языке, а когда споткнулся на каком-то слове и его поправила студентка, он просто сказал:

— Конечно, ты права, я ошибся.

Такое студенты слышали впервые. Другие преподаватели выкручивались, как могли, говорили: «Так произносят в штате Техас или в австралийской провинции». Валерка, признавший свою ошибку, сразу стал на голову выше других.

Он увлеченно готовился к занятиям, вносил в них элемент игры: разбивал студентов на группы (муж, жена, дочь, теща), заставлял их импровизировать, проявлять инициативу, мыслить самостоятельно, а однажды в клубе МГУ поставил целый спектакль на английском языке, где и сам сыграл одну из ролей — по общему признанию «как народный артист».