Леонид Сергеев - Заколдованная

• Название: Заколдованная
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

---

В общем, Челкаш стал моим самым близким другом. Никто никогда так меня не ждал и так не радовался, когда я приходил. И главное, он любит меня всегда, независимо от моих успехов или неудач. Куда бы я ни пошел, он отправляется за мной. Лягу почитать — и он пристраивается рядом, выйду покурить на балкон — и он тут как тут. И мое настроение моментально передается ему. Да что там! Дома мы неразлучны, даже спим на одной тахте. Укладываясь спать, Челкаш подолгу крутится, вытаптывает ложе, потом плюхнется и обязательно навалится на мои ноги. Но попробуй я немного прижать его — сразу недовольно заворчит.

Снятся Челкашу в основном неприятности: он стонет, дергает лапами, пыхтит, отдувается, а то и рычит так, что приходится его расталкивать; только иногда во сне виляет хвостом и улыбается…

Случается, ночью мы с Челкашом толкаемся: я тащу из-под него одеяло или он упирается лапами в стену и норовит меня спихнуть, но по утрам у него всегда отличное настроение.

Он просыпается рано и первым делом усаживается у окна — смотрит, каких собак уже выгуливают; время от времени оборачивается — не открыл ли я глаза? Он точно знает время, когда мне вставать, и если я немного залеживаюсь, начинает тактично напоминать о себе: дуть мне в лицо и поскуливать. Если не просыпаюсь, легонько носом тычется в мое лицо, нарочито громко вздыхает, осторожно прислоняет к моим векам шершавые подушечки лап, пытается приоткрыть глаза.

Я встаю, и Челкаш потягивается — безмерно доволен, что все-таки разбудил меня. Мы отправляемся на прогулку; я машу руками — разминаю расслабленные мышцы, а Челкаш «читает» собачьи метки и оставляет свои.

Благодаря Челкашу и мать почувствовала себя лучше. Раньше ее частенько скручивал ревматизм, но вот стала прогуливаться с собакой — и боли уменьшились.

Конечно, Челкаш — пес домашний, но дворовая кровь дает о себе знать: больше всего он любит гулять, и не с матерью — она его водит на поводке, — а со мной, без поводка, когда можно поноситься как следует. Бывает, работаю за столом, он лежит у ног, иногда встает, подходит к окну, смотрит на улицу, потом бросит взгляд на меня, вздохнет и лезет под стол. Через полчаса снова подходит к окну и уже смотрит на меня пристально и долго — выдержу ли его взгляд. Я делаю вид, что не замечаю его намеков. Тогда он подходит и кладет мне лапу на колено, а если и на этот жест я не реагирую, начинает бодаться. Если я прогоню его, идет к матери, уговаривает ее — конечно, с ней прогулка не та, но все же — и мать говорит мне из своей комнаты:

— Прогулялся бы с Челкашкой.

Челкаш сразу срывается, бежит в коридор, хватает ошейник и подбегает ко мне: Пошли, — гавкает, — хватит ерундой заниматься! Вон в окно вижу, уже и Ринга вышла (его приятельница, сучка из соседнего дома), а мы все дома торчим!

Больше всего Челкаш любит гулять около озер. Обычно метров за сто до первого озера уже разбегается, влетает в воду и делает небольшой заплыв, а потом радостно носится по мелководью, то и дело лакая воду. Кстати, именно там, на озерах, Челкаш в какой-то момент немного разочаровался во мне, когда заметил, что я и бегаю, и прыгаю хуже, чем он. Тогда на его мордахе вначале появилось крайнее удивление, потом что-то вроде насмешливой ухмылки, под конец он радостно выпятил грудь и закрутился на месте.

И все же, несмотря ни на что, в наших отношениях Челкаш с самого начала неизменно признает меня лидером — подчиняться хозяину у него в крови; и без сомнения, он считает меня самым лучшим человеком на свете.

Когда Челкашу исполнилось три года, он уже понимал больше ста слов и даже некоторые выражения. «Принеси то-то» или «Посмотри в окно, кто там гуляет» — это для него раз плюнуть, об этом его и просить неудобно — сам догадывается; только подумаешь — уже идет выполнять, прямо угадывает желания. Бывает, говоришь с кем-нибудь, а Челкаш прислушивается, улавливает знакомые слова, остальные домысливает по интонации голоса, по выражению лица. Он понимает абсолютно всё.

Благодаря Челкашу я начал учить английский язык. Я подумал: уж если мой пес знает сотню выражений по-русски, неужели я столько же не выучу по-английски? И выучил, черт возьми. Правда, мой приятель, преподаватель английского языка, говорит, что у меня произношение дремучего фермера из Техаса, но, по-моему, он просто завидует мне: ведь сам-то ухлопал на это дело лет пять, не меньше.

Английский я выучил вовремя — Челкаш стал все понимать по-русски, при нем уже было невозможно говорить о некоторых вещах. Например, о погоде: сразу тащил мои сапоги — пойдем, мол, прогуляемся, чего рассусоливать-то; ясное дело, погодка блеск (ему и в дождь, и в слякоть — все блеск). Или только заикнешься — «надо бы собраться у нас вечером», — он уже усаживается за стол. Ужасно любит компании и все старается быть в центре внимания: одному принесет газету, другому сигареты или тапки — выслуживается, клянчит все со стола. Начнешь рассказывать о летней поездке — растягивает рот до ушей, ложится на пузо, показывает, как летом плавал, а то и подбегает к тюку с надувной лодкой и лает: давайте, мол, надувайте да поплыли! Челкаш уверен, что мои знакомые приходят в основном к нему, и лишь отчасти ко мне, и ужасно обижается, если я иногда выпроваживаю его из комнаты. В отместку даже покусывает мои ботинки в коридоре.

Так вот, кое о чем при Челкаше я теперь говорю с приятелями по-английски, а Челкаш разинет пасть, наклонит башку набок и прислушивается. Я все боюсь, что он и по-английски начнет понимать.

Некоторым моим знакомым не нравится чрезмерная общительность Челкаша.

— Невоспитанный у тебя пес, — говорят они. — Собака должна знать только хозяина, не брать еду из чужих рук и вообще сторожить дом. А он у тебя размазня, а не пес.

— Невоспитанный, правда, — соглашаюсь я. — Но он член семьи, а не сторож. Сторожить у нас нечего. Да и почему собака должна знать только хозяина? Собака от природы дружелюбное животное, и чаще всего злость ей прививают. Или она становится злой от жестокости людей. Кто-нибудь ударил — и она уже настороже. Потом ударили еще раз, и пес обозлился.

Слыша эти разговоры, Челкаш прижимается ко мне, выражая полное согласие, а на моих собеседников посматривает исподлобья и недовольно бурчит.

Кстати, по Челкашу, я проверил многих своих знакомых. Некоторые увидят собаку и шарахаются:

— Ой! Не укусит?

Или фыркнут:

— Не подходи, собака! Испачкаешь костюм!

И мне ясно — такие люди далеки от животных. А некоторые запросто потреплют Челкаша по загривку, и я сразу думаю — мой человек.

Говорят, собака перенимает черты хозяина. Челкаш тоже кое-что у меня перенял — у него явно повышенный интерес к сородичам женского пола — только завидит, начинает молодцевато подпрыгивать и скалиться, хвастая белыми зубами. Ему нравятся сучки всех пород и возрастов, но полный восторг вызывают овчарки. И надо же — к ним-то его, беспородного, и не подпускают!

В доме у водопада живут две сестры овчарки: изящная Джемма и толстуха Ринга. Хозяин Джеммы, кучерявый паренек десятиклассник, жил с матерью, но неожиданно ушел к молодой женщине с ребенком, бросил школу, устроился на завод. Его мать осталась одна с Джеммой. С утра женщина уходит на работу, и Джемма целыми днями тоскливо смотрит в окно, но никогда ни на кого не лает, не то что наш сосед, дуралей Чарли.

Хозяин Ринги — тоже десятиклассник, более серьезный парень: готовится поступать в институт, вечерами разносит газеты по подъездам — копит на гоночный велосипед.

Джемма любит Челкаша: чуть завидит — несется; подбежит, крутится перед ним, лижет его в морду, а он вильнет хвостом для приличия, отбежит к стене дома, задерет лапу, побрызгает и спешит к Рингиному подъезду. Усядется, ждет, когда толстуха выйдет… Часами просиживал, его даже окрестили Ромео.

Когда Рингу выводят на прогулку, Челкаш изо всех сил старается заинтересовать ее: ползает перед ней на животе, подпрыгивает, как козел, закатывает глаза, выделывает разные пируэты, а она, вроде и не замечает ничего — дает понять, что все это уже не раз видела. В общем, Челкаш унижается — больно смотреть, а она, стоит, уставившись вдаль холодно-безразличным взглядом — похоже, изображает из себя принцессу.

Много раз я объяснял Челкашу его заблуждение. Бывало, слушает, опустив башку, вроде все понимает — а на другой день прямо рыдает, завидев Рингу. Не знаю, может, когда я втолковывал ему разницу между Рингой и Джеммой, он про себя смеялся — кто их, собак, знает! Может, у них совсем другие понятия о красоте.

Кстати, толстуха Ринга нравится не только Челкашу, около ее дома всегда простаивает несколько поклонников, а случается и внутри дома. Как-то я направился к ее хозяину (парень просил занести какие-то книги), открыл дверь и чуть не наступил на маленького кобелька — он лежал на коврике; подошел к лифту — сидит еще один пес, покрупнее; поднялся на лифте — у квартиры Ринги топчется третий, огромный, с теленка. Этот здоровяк оказался жутко настырным — даже пытался зайти в квартиру вместе со мной.