Михаил Пришвин - Глаза земли. Корабельная чаща

• Название: Глаза земли. Корабельная чаща
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: Южно-уральское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1981

Михаил Михайлович Пришвин оставил обширные многолетние дневники за пятьдесят лет жизни. Над ними писатель работал с такой же тщательностью, как над остальными своими художественными произведениями. Краткая запись дневника являлась часто материалом при зарождении нового произведения, но вместе с тем эти записи имеют самостоятельную художественную и биографическую ценность.

Книга «Глаза земли» создана из дневников 1946–1950 годов. Это — собрание мыслей, представленных в афористической или поэтической образной форме.

Также в книгу вошла повесть-сказка «Корабельная чаща».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Рыхлая, талая земля продолжалась в моем теле, и мне было так, что я сам для себя ничего не хочу, ничего не могу, дай бог только ноги передвигать, а если бы кому захотелось взять меня и со мной что-то делать — то я был бы и рад, как радуется теперь весеннему теплу и пару земля.

Первые цветы

Когда и где они бывают — первые цветы, — это не важно, а то самое главное, как я их увидал и какими застал своим первым глазом в эту весну. Вчера начались те желтые цветочки, солнцеподобные, с густыми пучками лучей и на мохнатых толстых ножках. Сегодня высыпали лиловые соцветья маленьких зевов.

После обеда пошел окладной мелкий, теплый дождь, от которого завтра все оживет.

Все зацвело

Цветущий орех и ольха уступили свое первое место в пейзаже ранней иве. Цветут анемоны, волчье лыко, фиалка.

На лесной дорожке сидела в задумчивости лягушка. Черемуха и сирень явно распускаются.

Лужайки, дорожки, пойма зеленеют, все, чему быть вспаханному, почернело, а там, где клевер зеленеющий стал показываться из прошлогоднего серого, жнивья, стало похоже на поле ржи, когда она, еще неспелая, начинает выглядывать в прозелени.

Черемуха

Почему это у черемухи почки выходят острыми пиками? Мне кажется, черемуха зимой спала и во сне, вспоминая, как ломали ее, твердила про себя: «Не забыть, как ломали меня люди прошлой весной, не простить!»

Теперь весной даже птичка какая-то по-своему все твердит, все напоминает ей: «Не забыть. Не простить!»

Вот почему, может, быть, просыпаясь от зимней спячки, черемуха взялась за дело и вострила и вострила миллионы злых пик на людей. После вчерашнего дождика пики позеленели.

«Пики-пики!» — предупреждала людей милая птичка.

Но пики белые, зеленея, мало-помалу становились больше и больше тупыми. Дальше мы уже знаем по прошлому, как у черемухи из пик выйдут бутончики, из бутончиков ароматные цветы.

Ранняя птичка сядет на яйца, замолчит.

Потом прилетит соловей, запоет. Вот из-за этого-то молодчика, наверно, черемуха забудет свое обещанье: «Не забыть, не простить». И за мягкое сердце опять ее будут ломать.

Утренник

Утро встало со всех сторон светлое, и дымки поднялись бодро, кверху, а с той стороны подоконника из-за окна выглянула в мою комнату маленькая головка трясогузки, и скворцы поют на обломке липы, поползни, как мыши, бегают по стволам.

Это всех их оживляет самый легонький мороз-утренник.

Березы

Бывало, мальчишкой до того ждешь весну, до того не терпится, что все портишь и портишь березки: порежешь — и сухо.

А когда время приходит движению сока, то и так, без порезу, все ясно: если зашумела старая листва под ногой, если закраснелись веточки разные, если вербы развернулись, если заговорили деревья разных пород ароматом своей коры, то, значит, есть в березах движение сока, и нечего портить березу.

Но дело сделано, всюду теперь плачут порезанные березы.

Смущенное солнце

У солнца есть на каждый раз разное выражение. Пусть небо и безоблачное, а солнце смущенное, или, бывает, холодное, не красное, а желтое и разное, и свет разный.

Сегодня солнце чем-то смущено, и до того, что даже петух об этом кричит.

Зеленеет дорожка

Возле опушки южной слегка зеленеет дорожка, и кто бы ни пришел, тоже сразу заметит и скажет: «Зеленеет дорожка». Сколько рождается в этом, и как мала душа моя, чтобы вместить в себя всю радость…

Вот почему я выхожу из себя и записываю сегодня для всех: «Зеленеет дорожка, друзья мои!»

Из-под тучи

Из-под тучи вырвался ветер с солнечным светом, и полетели они в лес: свет открывает, ветер качает, лес шумит.

Почки раскрываются

Красота бывает красотой, когда она развертывается перед людьми, как река в половодье. Но какая это красота и какое нам дело то такой красоты, если она прячется от нас.

Вчера открывались толстые почки бузины, а сегодня это не почки, а зеленая кашица в темно-красных прилистниках. Острыми шильцами зелеными наклюнулась черемуха, и шоколадные издали березовые почки, наверно, уже с зелеными хвостиками.

Смотришь вверх, и до самого верху лиственного дерева, и смотришь вниз, и до самого низу подлеска, до самой земли все почки и почки раскрываются, посидишь на пне сколько-нибудь-и видишь перемену.

Явление радости

Роскошное утро, везде блестит роса на траве. Окапывали малину, яблони, вырубали колья для малины, вычистил и привел в порядок гараж, инструменты.

Но ничего, даже весь цвет, вся радость весны не могут дать сами по себе удовлетворения, если я сам на все не отвечу записью своих образов и мыслей.

Как что-нибудь шевельнется такое во мне, так и радость является.

Дуб

С утра чуть-чуть захмылилось и ветер шалит. Боялся за май, но все обошлось, день загорелся, все кругом зазеленело, и черный дальний хвойный лес от зелени белых берез поседел.

Орех распускается. Зеленые птички величиной в шляпку обойного гвоздика во множестве, но все-таки редковато расселись по тонким веточкам и остались с распростертыми крылышками.

«Летите, летите!» — беспокоит их ветер. Но листики еще не понимают тревоги, не знают забот: как сели, так и сидят, невинные и удивленные.

В березах девишник.

Дуб не верит цветам земным и небесным, зеленеющим дорожкам, золотым сережкам ореха и всему, что называется весной. Еще весной света на белом снегу он оставлял свою голубую тень. Теперь внизу вытаяла его старая листва, и на ней лежала темная тень его корявого скелета. Да, он просто не верил весне.

И много еще совершится чудес в природе, пока зеленая трава и цветы выбьются из-под его старой листвы, и в цветах ликующей весны старик свою тень похоронит и начнет сам распускаться. Тогда в нашем климате природа труд распускания дуба берет на себя и от этого сама холодеет.

— Что-то холодно! — говорят наши друзья.

И другие им отвечают:

— Это дуб распускается!

Предмайское утро

Великолепное предмайское утро. Все зеленеет, трава, деревья, на горизонте шоколадного цвета березы с такими густыми почками, что птица сядет и скроется. Так все идет правильно: март — свет, апрель — вода, май — цвет.

Лес не одет, пахнет корой и березовым соком. Чуть дымится первая зелень на ивах, оживают зеленя, обозначаются дорожки лесные. Первая кукушка сегодня и первый жук прожундел.

Первый раз услышал кукушку, но уже не загадывал, сколько мне жить, успеть только работу кончить — вот мое желание.

Возвращаясь домой, среди темных деревьев нашел полянку, где сошлись белые березы, и я их застал.

Они еще совсем неодеты, но так полны сока, что пахнут, но не запах дает знать, что живые они, а не знаю что, — ну, вот смотришь на них и чувствуешь: живые!

Утрата и радость

В этой весенней радости, когда я сидел на пне с опущенной головой, прилетела какая-то птица с белыми перьями, и в то же время души моей коснулась какая-то утрата, но так не больно, что и не вспомнилась.

Я все-таки делал усилие, чтобы определилась форма этого нелепого чувства, и в то же время все думал о птице с белыми перьями, перебирая всех известных мне птиц. Только уже дома, увидев в окно сороку, я понял, что птица с белыми перьями была сорока.

А какая утрата коснулась моей радости, я так и не узнал…

Ночью только +2. Утро царственное: ради таких утр с радостью терпел бы майские и всякие холода.

Май

Голубое окно

Не очень жаркие, дивные майские дни, зеленеют липы на улице Горького, зеленеют веточки чего-нибудь возле каждой лачуги в переулках, и каждой веточке соответствует где-нибудь подобная вспышка в душе человеческой.

Воздух насыщен теплым паром, и небо закрыто, и только на востоке сквозь двойные-тройные завесы пробилось светлое окно голубое. В нашем доме и вокруг него все, как сказано о шестом дне творения, — что творец все оглядел вокруг себя и сказал:

— Молодец я, все хорошо!

Звучные боровины

Есть в звучных боровиках такая тишина, что слышно «ку-ку», как удары, и когда, слушая это, поднимаешь голову и поглядишь на стену хвойного леса, то на темной стене от каждого «ку-ку» показывается березка в такой прозрачной одежде, что сквозь нее все видно в бору.

Раз «ку-ку» — и березка, второе «ку-ку» — вторая березка, а первая само собой остается. И тогда, считая «ку-ку» с загадом «сколько мне жить?», остановишься со счетом: считать нечего! Тут начинаешь считать волшебные березки, выступающие нежной зеленью из темного бора.

Открытие

Яркий луч попал в темный лес и открыл, что этой ночью паук с молодых верхних листиков от макушки маленькой рябины протянул к молодому дубу сверкающий путь.