Чарльз Шеффилд - «Если», 1996 № 10

• Название: «Если», 1996 № 10
• Автор: Чарльз Шеффилд
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Чарльз Шеффилд. МЫСЛЯМИ В ДЖОРДЖИИ, повесть

Людмила Щекотова. НОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ФАКТЫ

Барри Лонгиер. ОПЕРАЦИЯ «СТРАХ», повесть

Наталия Сафронова. УВИДЕТЬ ЗНАЧИТ ПОБЕДИТЬ

Пол Левинсон. АВТОРСКОЕ ПРАВО, рассказ

ФАКТЫ

Фернан Франсуа. ИНЫЕ ВРЕМЕНА, рассказ

Люциус Шепард. ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, повесть

Всеволод Мартыненко. НЕБЫВАЛОЕ ОРУЖИЕ

Браулио Таварес. ИШТАРИАНЦЫ СРЕДИ НАС, рассказ

ФАКТЫ

Пол Андерсон. «ФАНТАСТИКА — ПЕВЕЦ НАУКИ»

РЕЦЕНЗИИ

Вл. Гаков. ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕРДЦЕ ТЬМЫ

На правах рекламы [Издательства представляют]

НФ-новости

Кирилл Королёв. ОЛИМПИЙЦЫ

КОНКУРС БАНК ИДЕЙ

Тони Дэниел. НЕ ИЩИ ЛЮБВИ В ДВИНГЕЛУ, рассказ

PERSONALIA

На правах рекламы [Издательства представляют]

ВИДЕОДРОМ

_{Дизайн: Ирина Климова, Наталья Сапожкова Авторы иллюстраций: О. Аверьянова, Н. Бальжак, С. Духонин, А. Жабинский, Е. Спроге, А. Филиппов.На обложке иллюстрация к повести Люциуса Шепарда «История человечества».}

---

Вскоре перед кострами появилась целая куча обезьян и запрыгала, как ожившие куклы из черной бумаги. Мы открыли по ним пальбу, но без видимого результата. После очередного выстрела Бреда одна обезьяна шлепнулась, покатилась по земле и исчезла из виду. Я неоднократно наблюдал такие падения — они были частью танца. Однако это было удобной возможностью укрепить уверенность Бредли в своих силах. Я сгреб его за плечи и крикнул:

— Черт! По-моему, ты попал!

Через три дня Клей Форнофф превратился в Плохого Человека. Все именно этого и ожидали после того как он показал, на что горазд, с Синди Олдред, старшей сестрой Хейзел. Клей умасливал ее и сманивал с собой на равнину; Синди не нужно было особенно долго уговаривать, потому что репутация у нее была не лучше, чем у сестрицы, но даже ей требовалась ласка. От грубого обращения она заартачилась, и тогда Клей потерял терпение: он поколотил ее, затащил в кусты и там попытался над ней надругаться. На следующий день Синди выдала его, и он не стал отпираться. Ему грозила серьезная кара, но Синди проявила снисхождение — возможно, у него имелось против нее какое-то оружие, остановившее занесенную руку: она попросила, чтобы его помиловали, и Клей отделался предупреждением. Это означало, что отныне он будет под строгим наблюдением, и любая его оплошность неминуемо приведет к изгнанию в пустыню без шанса на возвращение.

Дело было в полнолуние. Луна превратилась в чудовищный золотой шар, разбухший сверх всякой меры; в ее свете каньон сиял так, словно сам превратился в источник света. Я прогуливался с Бредом и как раз находился перед лавкой Форноффа, закрывшейся пару часов назад, когда услыхал внутри какой-то шум. Лошади, стоявшие поблизости в загоне, взволнованно перебирали ногами. Я велел Бреду оставаться позади и осторожно завернул за угол, держа винтовку наготове. Какая-то тень метнулась к загону. Я прицелился и задержал дыхание. Однако прежде чем спустил курок, Бред схватился за ствол.

— Это Клей, — прошептал он.

— С чего ты взял?

— Я его узнал.

— Тем хуже для него: воровать из отцовской лавки! — Я снова поднял винтовку, однако Брел опять отвел ствол, умоляя меня не стрелять.

Тень миновала загон, где лошади, в глазах которых отражался лунный свет, уже бегали по кругу, словно угодили в водоворот.

— Пошли, — позвал я Бреда. — Я не буду стрелять.

Тень прижалась к стене лавки по соседству с загоном. Я толкнул Бреда за угол, прицелился и негромко произнес:

— Не вздумай шелохнуться, Клей Форнофф.

Клей как воды в рот набрал.

— Выйди на свет, чтобы я тебя видел, — приказал я, — не то пристрелю!

Он повиновался. Это был мускулистый светловолосый балбес, лет на пять-шесть старше Бреда; на нем был овчинный тулуп, приобретенный папашей в Уиндброукене. У него были капризные пухлые губы, широко расставленные глаза на смазливой физиономии; в руках он держал дробовик и несколько коробочек с патронами. Его длинные волосы развевались на ветру.

— Зачем тебе столько патронов? — спросил я, отступая на середину улицы.

Он не ответил, злобно косясь на Бреда.

— Лучше тебе бросить дробовик, — посоветовал я.

Он швырнул дробовик к моим ногам.

— И патроны. Не кидай, а просто положи.

Когда он подчинился, я подошел ближе и холодно посмотрел на него.

— Если я тебя выдам, — проговорил я, — тебя отправят на запад босым и без одеял. Будешь тут ошиваться, так и сделаю.

Надо отдать ему должное: он взирал на меня без всякого страха.

— Дайте мне лошадь, — попросил он.

Я обдумал просьбу. Я все равно расскажу о случившемся старине Форноффу, а он с радостью отдал бы сыну лошадь.

— Идет, — согласился я. — Валяй. И свою пушку возьми. Так решил бы твой отец. Но учти: если ты снова здесь появишься, я больше не буду с тобой церемониться. Понятно?

Вместо благодарности он что-то буркнул себе под нос.

Я держал его на мушке, пока он седлал гнедую лошадь. Бред держался в стороне, словно не имел к происходящему отношения, и помалкивал.

Клей запрыгнул в седло и натянул поводья, заставив лошадь попятиться. Его голова была откинута, волосы ворошил ветер, луна светила ему прямо в лицо, зажигая в глазах злобные огоньки. За какую-то секунду я успел представить себе, как здорово было бы и мне плюнуть на закон, превратиться в Плохого Человека и ускакать на запад, к черту на кулички, в надежде, что там что-то да есть… А если нет, то хотя бы во время скитаний пожить дикой, вольной жизнью. Как тигр. Но Клей все испортил, выкрикнув проклятие в адрес Бреда. Потом развернул лошадь и пустился галопом в западном направлении. Секунда — и он скрылся из виду, оставив после себя лишь морозную пыль на дороге.

У Бреда дрожал подбородок. Одному Богу известно, какая важная часть его жизни унеслась у него на глазах в никуда. Я потрепал его по плечу, но мои мысли уже крутились вокруг приближающегося утра. Мне предстояла нелегкая задача: сообщить старине Форноффу, что его сын отправился к дьяволу, прихватив дробовик и пару коробок с патронами.

Месяца через два, после того как Клей Форнофф заделался Плохим, я попытался поговорить с Кири о будущем. А точнее, о том, когда она собирается отказаться от поединков. На следующий день ей предстояло отправиться в Уиндброукен на очередную дуэль, и я не добился успеха: она не смягчилась, а, наоборот, разозлилась. Мы легли спать врагами; наутро она холодно чмокнула меня в щеку и помахала рукой из дверей. Я не сердился на нее, но был раздосадован. Я знал, что рано или поздно у нее наступит плохой период, тогда не поздоровится и мне. Видимо, именно из-за разочарования и чувства нависшей опасности я отправился на поиски дальнейших неприятностей.

Во второй половине дня я заглянул к Форноффу купить семян. Хозяин с женой отсутствовали, поручив лавку Келли. Обслуживая покупателей, она не могла отлучиться на склад за семенами, поэтому я попросил ее прислать мне их прямо в гидропонную оранжерею. Она навалилась на прилавок, ее кофточка распахнулась, демонстрируя содержимое; при каждом движении ее груди взволнованно колыхались, намекая, что уже вечером я мог бы упиваться их сладостью.

— Когда они тебе понадобятся? — спросила она.

— Когда угодно, — ответил я. — В любое удобное время.

— Когда нужно-то? — Она сделала ударение на слове «нужно».

— Не очень срочно. К завтрашнему дню.

— Ну, это запросто. — Келли выпрямилась. — До вечера я все равно до них не доберусь, а после работы принесу сама.

— Как хочешь, — отозвался я, делая вид, будто не понял подтекста разговора. Даже выйдя из лавки, я продолжал разыгрывать неведение и гнал прочь неподобающие мысли.

Главная оранжерея располагалась непосредственно позади больницы; это было длинное сооружение из жести и пластика, настолько низкое, что его нельзя было увидеть от моего дома — его загораживала больница, хотя площадь оранжереи составляла двенадцать акров. Там росли помидоры, кукуруза и салат; рядом с кабинетом — комнатушкой с картинками на стенах, столом и кушеткой, на которой я ночевал в отсутствие Кири, — рос виноград. Оранжерея влекла меня тишиной; мне нравилось прохаживаться вдоль грядок, проверять питательный раствор в цистернах, пробовать на спелость помидоры, гладить кукурузу. Здесь я чувствовал себя хозяином, это был мой второй дом. Зелень листвы придавала изумрудный оттенок самому воздуху оранжереи, под ультрафиолетовыми лампами сгущалась тень, приглушенная вибрация генератора походила на ветерок, заставляющий перешептываться растительность. В кабинете я подолгу читал. В тот вечер я сидел, задрав ноги на стол и погрузившись в книгу под названием «Черный сад» — фантазии жителя Уиндброукена насчет того, каким был мир прежде. Эту книгу я уже пролистывал, причем не один раз, как почти все читатели в городке. Печатать книги — дорогое удовольствие, и их у нас было немного. Большинство представляло собой подобие исторических хроник о бесчисленных бойнях, предательствах и ужасах, из которых якобы состояло наше прошлое, но эта книжка оказалась приятным исключением: в ней было много цветных иллюстраций подземного мира с экзотическими растениями и деревьями, укромными тропинками, таинственными пространствами, раскинувшимися неизвестно в какую даль, темной пещерой с черными кустами и потайными дверями, через которые можно проникнуть в золотые комнатки, где жители подземелья познавали бесчисленные услады. Само стремление к наслаждениям, по мнению автора, было предосудительным, но книга все равно сильно выигрывала по сравнению с описаниями кровопролитий и массовых пыток, которыми были насыщены все прочие произведения. Я листал ее, раздумывая, есть ли в авторском вымысле хотя бы крупица правды, и в который раз восторгаясь подробностью иллюстраций, когда в двери кабинета появилась голова Келли.