Николай Долгополов - Ким Филби

• Название: Ким Филби
• Автор: Николай Долгополов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03501-0

Западные специалисты считают Кима Филби (1912–1988) наиболее известным из советских разведчиков. Британский аристократ, выпускник Кембриджа, он в 1934 году связал свою судьбу с советской разведкой, по ее заданию поступил на службу в СИС — разведку Великобритании. Карьера, которую сделал советский разведчик в рядах этой спецслужбы, поражает: в 1944 году он руководил отделом, занимавшимся борьбой с советской разведкой на английской территории, в 1949–1951 годах возглавлял в Вашингтоне миссию по связи СИС и ЦРУ. В итоге, по свидетельству одного из ветеранов американской разведки, «все чрезвычайно обширные усилия западных разведок в период с 1944 по 1951 год были безрезультатными. Было бы лучше, если бы мы вообще ничего не делали». Филби даже являлся одним из кандидатов на должность руководителя СИС.

В исследовании историка разведки Николая Долгополова, известного читателям по книге серии «ЖЗЛ» «Абель — Фишер», не только раскрывается ряд малоизвестных страниц жизни самого легендарного разведчика после его бегства в 1963 году из Бейрута в Москву, но и подробно рассказывается обо всей «Кембриджской пятерке», в состав которой входил Ким Филби. Специально для этого издания Служба внешней разведки предоставила ряд уникальных рассекреченных документов, ранее не публиковавшихся.

---

Прах Энтони Бланта, согласно воле усопшего, был развеян на поле невдалеке от его школы в Мальборо.

Пятый. Пути «Мольера». Джон Кернкросс (1913–1995)

Нет все-таки ничего бесполезнее, чем расставлять членов «Кембриджской пятерки» по номерам и ранжиру, пытаясь придать этому некое значение. Каждый из них играл и сыграл свою роль, независимо от появившегося годы или десятилетия спустя порядкового номера. Тем не менее именно Джона Кернкросса называют пятым. И, по мнению английских исследователей, последним раскрытым разведчиком из «Кембриджской группы», чье имя, вопреки всем обязательствам британского правительства, все-таки выплыло наружу в 1981 году.

О нем и пишется меньше, чем о других четверых, и роль его очерчена не так ясно. Я же в очередной раз приведу здесь высказывания Владимира Борисовича Барковского, который к словосочетанию «Кембриджская пятерка» относился с неким сарказмом. Но все же, когда заходила о ней речь, он с особым удовольствием выделял помимо Кима Филби еще двоих — Дональда Маклина и Джона Кернкросса, которые отлично сработали по атомной проблематике.

От Владимира Борисовича я впервые и услышал о подвигах пятого. Рассказанный им эпизод о невесть откуда «свалившемся» засекреченном докладе записан мной подробно и стоит того, чтобы привести его полностью.

С начала и до конца 1940 года Кернкросс, что называется, остался в Англии без всякой связи с Центром. В один из наиболее критических моментов новейшей истории в Лондоне, где наряду с Берлином и Москвой решались судьбы мира, фактически не оставалось представителей нашей разведки — все они были отозваны в СССР. Волна сталинских «чисток», а не бдительность британской контрразведки, вымела их с острова. Между тем в то время, как никогда, требовалось знать, находиться в курсе — да и источники были готовы. Только информацию передавать было некому. А ведь премьер Чемберлен по-прежнему заигрывал с немцами, и лишь спустя какое-то время в заветное кресло грузно усядется Уинстон Черчилль.

Между тем, что для нас очень важно, Черчилль оставил все его многочисленные полномочия лорду Хэнки, который еще при Чемберлене, будучи министром без портфеля, возглавлял чуть ли не полтора десятка всевозможных комиссий. В результате через руки лорда проходила информация по вопросам обороны, безопасности, регулярные доклады спецслужб, засекреченные сообщения о состоянии экономики и прогнозы по ее развитию. А еще — протоколы заседаний военного кабинета, доклады из Генерального штаба… И к тому же информация из научно-исследовательских институтов, работающих на мощную британскую военную машину, набиравшую в то время еще большие обороты.

Вышло так, что именно лорд Хэнки стал средоточием всей — или почти всей — секретной информации. Современники вспоминают: он был безумно работоспособен и совершенно безотказен. И когда чуть не с десяток членов кабинета под разными предлогами и ссылками на занятость спихивали с себя какое-нибудь новое и исключительно ответственное задание, связанное с обеспечением безопасности британской короны, в дело всегда вступал Хэнки. Брал, возглавлял, созывал заседания по сложнейшим вопросам, выносил рекомендации и подсказывал те решения, которым, как правило, и следовали.

Меньше всего хочу воспеть здесь безотказного лорда. Даже среди резко настроенных против СССР английских политиков именно мягкий в общении экс-министр без портфеля отличался полной непримиримостью к Стране Советов. На любые запросы Черчилля, связанные с советско-английскими отношениями, Хэнки отвечал так, что у премьера могло создаться впечатление, что нет у Соединенного Королевства врага страшнее России. Вот уж кого никак нельзя было записать в ряды наших добрых союзников.

Что ж, история определенным образом наказала лорда, призванного следить за тем, чтобы британские секреты хранились за семью печатями. В начале 1980-х годов его полузабытое имя вновь всплыло и попало на страницы газет, а потом и книг именно благодаря тому, что где-то в середине 1940 года личным секретарем лорда Хэнки назначили скромного и внешне неприметного 27-летнего Джона Кернкросса. И когда в январе 1941-го контакт советской разведки с Кернкроссом был восстановлен, информация от агента пошла валом.

Именно тогда по всем резидентурам было разослано срочнейшее указание Центра: требуется информация об атомном оружии — любая. Первыми, и никак не связываясь друг с другом, на него откликнулись двое из «Кембриджской пятерки» — Дональд Маклин и Джон Кернкросс.

Анализируя полученные материалы, можно смело сказать: именно Керн кросс, он же «Мольер» или «Лист», совершил реальный прорыв в атомной разведке. В третьей декаде сентября 1941-го он добыл полный текст доклада премьеру Черчиллю о возможности создания нового и неведомого атомного оружия. Сам этот доклад, написанный в трагическую для Советского Союза пору — ведь немцы стояли под Москвой — добавил военному кабинету бриттов оптимизма. В нем утверждалось, что на создание атомного оружия потребуются, возможно, не десятилетия, как прогнозировалось ранее, а всего около двух лет, ибо английские и американские ученые работают с зимы 1940 года над проектом совместно, делятся достижениями и, терпя на некоторых участках временные неудачи, сообщают об этом друг другу, дабы не терять драгоценного времени на негодные и исключительно дорогостоящие эксперименты…

Кернкросс сообщал и чисто технические подробности. Оказалось, две дружественные державы пришли к общему пониманию: реально создать супероружие, используя обогащенный уран.

Наверное, судьба. Ведь вряд ли далекий от физики и вообще от точных наук агент ставил целью добывать именно материалы по атомной тематике. Хотя кто знает? Центр начал теребить резидентуры, требуя информации по атому, а Пятый был в этом смысле образцом дисциплинированности и исполнительности. Получилось так, что именно Кернкросс и во время, и после войны постоянно добывал ценнейшие документы по атомной тематике. Так, в 1942-м именно благодаря ему разведке стало известно: к разработке грозного оружия подключилась Канада с ее мощными финансовыми ресурсами и довольно высоким научным потенциалом. Теперь как-то забылось, что среди создателей бомбы были и канадцы, некоторые из которых делились последними достижениями в этой области с английскими и американскими коллегами. О том, как внимательно и плодотворно следил Пятый за развитием атомной промышленности уже при возникновении НАТО, напишу ниже.

Полный текст доклада из комиссии английского лорда Хэнки, полученный Центром в сентябре 1941 года, заставил высшее советское руководство понять: в случае удачного осуществления проекта мировая политика может претерпеть глобальные изменения. Пора мчаться вдогонку! Да и общая стратегия Второй мировой войны нуждалась в коренном пересмотре.

Необходимо сказать и еще об одном необычнейшем обстоятельстве. «Мольера», «Листа», «Карела» — под этими псевдонимами он работал до 195… — какого-то года — было никак не зачислить в обычные агенты. Кернкросс, несмотря на все старания сменявшихся за годы его служения разведке кураторов, так и не сумел освоить элементарных технических навыков. Он не научился фотографировать документы — все попытки воспользоваться фотоаппаратом в стенах секретных учреждений, где ему доводилось одновременно трудиться и на британскую корону, и на серп с молотом, стабильно заканчивались неудачей. Не помогали и домашние тренировки с последними моделями маленьких американских фотоаппаратов, которыми время от времени исправно снабжали его советские резиденты. Пришлось смириться и, подвергая риску себя, связника да и всю операцию, шотландец поздними вечерами передавал оригиналы материалов, «одолженных» из служебного сейфа, советским друзьям. Их переснимали, возвращали, и Кернкросс аккуратно вкладывал их в те же сейфы, откуда накануне изымал бесценные сведения.

Зато он преуспел в составлении информационных сводок — Кернкросс, как и Филби, был тут великолепен. Уж если Джон составлял для резидентов Арнольда Дейча или Теодора Малли резюме какого-то доклада или важного сообщения, то умел сделать сообщение кратким, сжатым, доступным для понимания.

Он не был аналитиком, как тот же Ким Филби, но в его составленных без всяких размусоливаний донесениях сразу бросалась в глаза суть, он умел выделить главное, не отнимая в Москве, у работников Центра, времени на размышления о том, по какой же теме идет сообщение. Лаконичность Кернкросса экономила время, сложностей с переводом его сообщений не возникало. И это было очень важно — ведь Джон передал в годы войны тысячи страниц секретнейших бумаг, информаций, многие из которых и сегодня не рассекречены.

Уже в 1941-м, когда немцев отогнали от Москвы, за изучение английского доклада по атомной тематике, пусть и с некоторым объяснимым опозданием, взялась не одна только еще зародившаяся научно-техническая разведка во главе с будущим Героем России Леонидом Квасниковым. Сообщение пошло на самый-самый верх: получило подтверждение предсказание некоторых советских ученых о реальности создания противником — немцами и союзниками — англичанами и американцами атомной бомбы. Информация Кернкросса была подтверждена и источниками в Соединенных Штатах.