Татьяна Соболева - История шифровального дела в России

• Название: История шифровального дела в России
• Автор: Татьяна Соболева
• Издательство: «ОЛМА–ПРЕСС»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5–224–03634–8

В книге прослеживается история становления отечественной криптографической службы, которое происходило на протяжении нескольких веков. Принципы и основы этой работы, ее формы и методы, приемы и способы вырабатывались несколькими поколениями русских криптографов, начиная с эпохи Петра Великого и до начала Второй мировой войны. Обо всем этом автор рассказывает, опираясь на большой документальный материал.

---

Ниже мы еще вернемся к происходившим в 30–х годах в СССР событиям, здесь же рассмотрим поступки этих людей с профессиональной для них точки зрения. Конечно, политические взгляды и убеждения — дело сугубо личное, также частным делом являются и вопросы места жительства и т.п. Но ведь все эти люди были сотрудниками спецслужбы и потому являлись носителями важнейшей секретнейшей информации, представляющей государственную тайну. Оказавшись на Западе, ни один из них не счел возможным сохранить молчание о своей деятельности в советских органах госбезопасности. Каждый, как правило, выступал в прессе, весьма откровенно, походя, раскрывая разведывательные структуры, способы и методы работы разведки и многое другое. Они, очевидно, считали вполне моральным этой торговлей государственными секретами зарабатывать себе на жизнь. Борьба за правду и предательство — вещи несовместимые. Например, из Кривицкого Джейн Аргер — профессиональный офицер разведки из сотрудников МИ–6 (английская разведывательная служба) вытянула при допросе важнейшие сведения о том, что советская разведка послала в Испанию во время гражданской войны молодого английского журналиста. Этим был поставлен под удар советский разведчик Ким Филби. Он писал, что за время его службы (с 1934 по 1963 г.) «не было ни одной глубокой операции против советской разведки, которая принесла бы какие–то результаты. СИС («Сикрет интел–лидженс сервис». — Т. С.) жила лишь неожиданными подачками, которые судьба буквально бросала иногда ей в руки, если не считать одного–двух исключений… Эти подачки приходили в виде редких перебежчиков из СССР. Они «выбирали свободу» подобно Кравченко, который, последовав примеру Кривицкого, быстро разочаровался и покончил жизнь самоубийством»[251].

В 1930 г. в эмигрантской газете «Последние новости», выходившей в Париже, были опубликованы воспоминания Агабекова[252]. В начале 30–х годов здесь же вышла его книга. В своих публикациях автор приводит сведения по интересующей нас теме.

Агабеков рассказал, что в середине 20–х годов чекистов весьма интересовали отношение Афганистана к басмачеству и роль афганского консула в Ташкенте в этом вопросе. Для целей осведомления был выбран переводчик Хубанио, таджик по национальности, так как афганский консул также был таджиком. Подосланный к консулу, Хубанио быстро с ним сдружился. Используя племенную вражду между афганцами и таджиками, он уговорил консула продать нам шифры и секретную переписку консульства. Консул запросил за это 10 тысяч рублей золотом. Так как денег не было, чекисты разработали следующую операцию. Выбрав день, когда в консульстве остались только консул и секретарь (охрану можно было не считать, так как она была нашей), Агабеков пригласил консула на ужин, а секретаря вызвала к себе его подруга. В конце пиршества консулу подсыпали в стакан снотворного и, когда он заснул, у него с часовой цепочки сняли ключи от несгораемого шкафа. Быстро проникнув в консульство, чекисты сфотографировали шифры и секретную переписку.

С 1924 г. Агабеков занимал должность начальника Восточного сектора ИНО ОГПУ в Москве, был резидентом ОГПУ на Ближнем Востоке (Турция, Греция, Сирия, Палестина, Египет). Из его воспоминаний, касающихся этого времени, мы узнаем, что большой интерес для чекистов представляла деятельность английского генерального консульства в Мешхеде. Состояло оно из генерального консула и военного атташе, являвшегося одновременно представителем индийского генерального штаба. Оба они переписывались с британским посланником в Тегеране и с индийским генеральным штабом. Штаб информировал военного атташе о положении на Востоке посредством месячных и шестимесячных сводок. Агабеков пишет: «Всю переписку мы аккуратно получали и пересылали в Москву (1923—1927 гг.), в ОГПУ». Делалось это так. У предыдущего резидента ОГПУ в Персии Апресова состоял агентом некто Мирзоев, глубокий старик, азербайджанец, родившийся в Персии. Еще в 1923 г. Мирзоев завербовал на персидской–почте чиновника, ведающего иностранной корреспонденцией. Между Персией и Индией дипкурьеры были очень редки, и пакеты, запечатанные сургучными печатями, обычно доверялись персидской почте.

Завербованный советской разведкой чиновник задерживал на сутки корреспонденцию, получаемую на имя английского консула, и вечером, в день получения, передавал ее через Мирзоева чекистам. Пакеты немедленно вскрывались, документы копировались и в ту же ночь возвращались обратно. На следующее утро почту благополучно доставляли английскому консулу.

Апресов, а вслед за ним Агабеков вскрывали почту, а затем опечатывали ее, судя по описанию, абсолютно тем же способом, каким это делалось в царских «черных кабинетах» России в начале XX в. Печать изготовлялась тем же способом, о котором в свое время рассказывал Осоргин. Апресов документы переписывал, используя для быстроты почти весь наличный персонал советского консульства. Это было опасно и грозило провалом. В 1925 г. в Мешхед прибыл в качестве резидента Браун, старый партиец, друг Трилиссера, работавший до этого в Лондоне и Китае. Он несколько улучшил дело, начав фотографировать документы, за неимением электричества пользуясь магнием. Агабеков, прибывший ему на смену в 1926 г., работал так же. Вскоре старик Мирзоев умер, продолжил работу его сын, получая 1 доллар за пакет.

Какую информацию получали чекисты, располагая шифрами и секретной перепиской в Мешхеде? В поступавших из Тегерана пакетах на имя английского военного атташе большей частью находились месячные сводки о положении в Персии, рассылавшиеся во все британские консульства из Тегерана военным атташе майором Фрэзером. Из Индии поступали сводки о положении в Западном Афганистане и в Южной Персии по донесениям Белуджистанского осведомительного бюро и английского военного атташе в Кабуле. Наконец, поступали отпечатанные в виде брошюр шестимесячные сводки о положении на всем Дальнем и Среднем Востоке. Необходимые документы отправляли в Москву.

В том же 1926 г. Агабеков был направлен в Тегеран. Вскоре одним из его агентов был завербован шифровальщик при Совете министров Персии. Это было очень кстати, потому что как раз в это время начались торговые переговоры в Москве между Караханом и персидским послом Али–Гули–ханом. Благодаря услугам этого шифровальщика русские имели возможность получать все инструкции, посылавшиеся персидским правительством своему представителю в Москве. Советская сторона, таким образом, знала, по каким пунктам Персия готова уступить в крайнем случае, а из ответных телеграмм Али–Гулихана узнавали его подлинное мнение о различных пунктах проекта.

Эти сведения сослужили хорошую службу советскому послу в Тегеране, который в беседах с министром двора Теймурташем знал все его карты. Насколько хорошо было поставлено перехватывание шифртелеграмм персидского правительства можно судить по следующему случаю. Однажды полпред СССР в Персии Я. X. Давтян, вернувшись от министра Теймурташа, вызвал Агабекова и сообщил, что ему удалось убедить Теймурташа пойти на некоторые уступки. Теймурташ обещал послать Али–Гулихану в Москву соответствующие инструкции. Не будучи уверен, сдержит ли Теймурташ обещание, Давтян просил достать телеграмму, которую отдаст Теймурташ. Полчаса спустя копия такой телеграммы была доставлена Давтяну.

В 1925—1926 гг. советским военным атташе в Персии был Бобрищев — бывший офицер царской армии. Ему удалось завербовать себе на службу всех шифровальщиков главного штаба Персии, благодаря чему он знал не только дислокацию персидской армии, но был в курсе всех изменений в персидской армии и ее движения. Кроме того, в Персии перехватывалась вся переписка партии дшиналов. Нам известно, что при дешифровании этой переписки в Спецотделе были большие трудности, ввиду особой специфики языка. Тем he менее Спецотделом в 1924—1926 гг. было раскрыто 22 документа этой армянской молодежной организации и установлено 5 ключей к шифру.

Агабеков свидетельствует, что чекисты перехватывали корреспонденцию всех иностранных миссий в Тегеране: «Мы… изучали пути следования секретной корреспонденции иностранных миссий в Тегеране и наиболее важных персидских министров, главным образом Министерства иностранных дел и Военного министерства. Изучение путей и подготовка продолжалась четыре месяца. В сентябре 1927 г. вопрос был разрешен. Первой почтой, которую перехватил агент № 10, была турецкая. Она заключала в себе донесения турецкого военного атташе с подробными сведениями о событиях в Курдистане»[253].

Постепенно стали перехватывать переписку остальных миссий: английских консулов в Персии посланнику в Тегеране (консулы в Исфагани, Ширазе, Кормане и других местах), бельгийского посланника в Тегеране в Брюссель, а также французского, голландского, чехословацкого, японского, польского и немецкого консулов. Осторожнее всех были немцы. Они вкладывали запечатанные пакеты в металлическую трубку со специальным знаком, затем упаковывали трубку и запечатывали. Однако это их мало спасало. Вся их переписка наряду со всей другой аккуратно поступала в Москву.