Татьяна Соболева - История шифровального дела в России

• Название: История шифровального дела в России
• Автор: Татьяна Соболева
• Издательство: «ОЛМА–ПРЕСС»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5–224–03634–8

В книге прослеживается история становления отечественной криптографической службы, которое происходило на протяжении нескольких веков. Принципы и основы этой работы, ее формы и методы, приемы и способы вырабатывались несколькими поколениями русских криптографов, начиная с эпохи Петра Великого и до начала Второй мировой войны. Обо всем этом автор рассказывает, опираясь на большой документальный материал.

---

Ерофей и Федор Каржавины

Ерофей Никитич Каржавин (1719—1772) родился в старообрядческой семье ямщиков, занимавшихся мелкой розничной торговлей в лесном ряду у Покровских ворот в Москве. Ерофей с детства помогал отцу, ездил с братьями для «торгового промысла» с кожевенным товаром в Петербург и на Украину. В 1738 г. во время русско–турецкой войны они числились «при российской армии для торгового же промысла сапогами». Юные годы Ерофея Каржавина прошли в отцовском доме, находившемся в Москве близ Яузы, в приходе церкви Ильи Пророка, что на Воронцовском поле. Начинания Петра I, открывшего широким слоям российской молодежи путь к знаниям, к европейской науке, не были забыты и после смерти великого императора. Не к «купеческой коммерции», а к служению обществу, к знаниям стремился и юный Е. Н. Каржавин. В 1748 г. он тайно, через костромского купца Андрея Кошелева, отправился во Францию. Там талантливый молодой человек поступил в Сорбоннский университет. Ученый–лингвист и переводчик Е. Н. Каржавин в Париже был в терном творческом общении со знаменитыми французскими учеными: Ж. — Н. Делилем, Ж. — Н. Бюашем, Ж. — Д. Барбо де Брюером. Последний из них в августе 1756 г. подал государственному министру Франции д'Аржансону, «покровителю наук», официальную записку о Ерофее Каржавине. 16 сентября 1760 г. Е. Н. Каржавину, «самовольно отлучившемуся за границу», было разрешено вернуться в Россию, где он начинает работать переводчиком и составителем шифров в Коллегии иностранных дел. Кроме того, он продолжает активно вести культурно–просветительскую работу, переводит различные литературные произведения. Ерофей Каржавин является первым переводчиком на русский язык «Путешествий Гулливера» Д. Свифта. По сохранившимся именным спискам можно установить, что коллегами Е. Н. Каржавина по ведомству иностранных дел являлись известные в дальнейшем писатели: Д. И. Фонвизин, Ф. А. Этин, В. Г. Рубан, И. Ф. Богданович. Здесь работали тогда переводчиками А. П. Курбатов и И. И. Челищев[97].

В бытность Е. Н. Каржавина в Париже в 1753 г. к нему приехал родной племянник, сын его брата Василия Федор Каржавин (1745—1812). В упоминавшейся нами выше записке Барбо де Брюера от августа 1756 г. д'Аржансону, касавшейся в основном Е. Н. Каржавина, говорится также о «блестящих успехах в латинской и французской грамматике и в экспериментальной физике его племянника, занимающегося на 6–м курсе колледжа Лизье». Обучение Федора Каржавина наукам в Париже продолжалось 13 лет. В это время он познакомился с трудами идеологов Просвещения. С мая 1763 г. Ф. Каржавин живет у русского посланника в Париже графа С. В. Салтыкова. В письме отцу он писал: «Я окончил мои занятия в колледже. Я там изучал французский язык, латынь, латинскую поэзию, немножко древнегреческий язык, риторику, в которой заключено красноречие французское и латинское, философию, географию и опытную физику, которую я, могу похвастать, знаю лучше, чем французский язык; сейчас я учусь итальянскому и прохожу курс физики…»

В тот год Ф. Каржавин попадает под опеку чиновников парижской миссии, где получает работу переводчика. Именно там началась его многолетняя дружба с советником посольства Н. К. Хотинским. Федор Каржавин был купцом, литератором, путешественником. Он первым из русских побывал в США, на Кубе и Мартинике[98].

К нашему глубокому сожалению, имея иной предмет нашего исследования, мы здесь можем привести лишь отрывочные и краткие сведения о тех лицах, которые внесли вклад в развитие нашей криптографической службы. Мы надеемся, что заинтересованный читатель сможет самостоятельно расширить свои знания о названных нами людях. И все же, чтобы более отчетливо высветить фигуру Ф. В. Каржавина, нам хотелось бы процитировать некоторые его высказывания. Так, в письме из Америки родителям в Москву от сентября 1785 г. Каржавин, говоря о своих путешествиях, размышляя о своей дальнейшей судьбе, писал так о возможной смерти: «Умереть где бы то ни было все равно: из пыли мы вышли, живая пыль мы есмь и в пыль должны возвратиться (четыре элемента, составляющие махину, называемую человек, должны рассыпаться, и всяк из них присоединится своему начальному источнику. Химия то мне доказала)…» Но далее, укоряя отца в том, что тот проклял его за тайный отъезд за границу на учебу, в непонимании его трудов во имя науки, Федор Каржавин пишет о своей Родине, о своем человеческом достоинстве: «Вы лишили меня моих друзей, моего Отечества, моего государя, моего счастия, всю мою науку вы возвратили в ничто; вы у меня отняли честь, следовательно, вы меня до основания разорили…»[99].

Вернувшись в Россию в 1788 г., Федор Каржавин так же, как до него Ерофей Каржавин, стал работать в Коллегии иностранных дел переводчиком и составителем шифров. Принимает он участие и в дешифровальной работе. Параллельно с этой секретной своей деятельностью Ф. В. Каржавин занимался литературным творчеством. Он опубликовал нескольких оригинальных прозаических произведений: литературную хрестоматию «Вожак, показывающий путь к лучшему выговору букв и речений французских» (СПб., 1794), нравоучительную книгу «Новоявленный ведун, поведующий гадание духов» (СПб., 1795), «Краткий исторический очерк о проникновении письменности в Россию» (в книге Е. Н. Каржавина «Заметки о русском языке и алфавите», СПб., 1791). Из–под пера Федора Каржавина вышел также целый ряд статей филологического, исторического, естественнонаучного характера.

Размышляя о X. Гольдбахе, Ф. У. Т. Эпинусе, И. Тауберте, Е. Н. и Ф. В. Каржавиных, невольно приходишь к мысли о необходимости подробных исследований жизни таких людей. Ведь их судьбы проливают свет на общество, в котором они обитали, на его взгляды, на его ноосферу. Что определяло их успех или неудачи? Талант, благосклонность звезд, случайность, политическая игра или что–то иное? Кроме того, их карьера, их служба государственным интересам, научная, общественная и иная деятельность напрямую отражают взгляды, интеллектуальный уровень людей, стоящих на высших ступенях общественной лестницы, олицетворяющих собой государство.

Слишком многие имена забыты, скрыты от потомков тяжелыми пластами Времени. 

Глава седьмая. Тайнопись екатерининских времен

Шифры императрицы

С конца 40–х — начала 50–х годов начинают употребляться шифры совершенно нового для этого века, так называемого третьего типа. Именно этот третий тип шифров остается господствующим до самого конца XVIII в., хотя пытливая мысль разработчиков шифров ищет все новые и новые способы и приемы, которые еще более надежно могли бы скрывать письменную информацию. И хотя принципиально новые решения находятся, все же широкого распространения они пока не получают.

Этот третий тип шифров XVIII столетия представлен в архивах достаточно полно. Цифирные азбуки стали больше прежних по объему, в основном они включают 1000—1200 величин. Изредка встречаются шифры на 400—500 словарных величин, но строятся они по тем же принципам, что и большие цифири. Словарь этих шифров, как и прежде, включает буквы, слоги, наиболее употребительную в переписке лексику, географические названия, имена, месяцы, счеты. Как правило, все эти величины уже не выделяются в шифранте в отдельные разделы, а располагаются по алфавиту. Шифробозначения только цифровые. Как и прежде, особое внимание уделяется гласным буквам: им придается обязательно несколько шифробозначений, тогда как все другие величины имеют по одному–двум.

Основное внимание продолжает уделяться повышению криптографической стойкости шифров. Кроме огромного количества пустышек (их задают теперь тысячами), в этом типе шифров применяются и другие «хитрости», которые тщательно описываются в подробных и объемных правилах, которыми снабжается каждая цифирная азбука.

Так, о пустышках в правилах писалось следующее: «Пустые числа писать где сколько хочется, только чтобы на каждой строке было сих чисел не меньше трех или четырех»[100].

«Не начинать пиесы (в данном случае шифртекста. — Т. С.) значащими числами, но пустыми, которых определяется тысяча чисел, начиная с 5001 до 5999. Но сколько можно между собой перемешивать оныя, например: 5010, 5772, 5384, 5832 и проч., стараясь употреблять оныя во всякой строке между значащими»[101].

Первым шифром нового типа была цифирь 1749 г., о которой в правилах пользования сказано: «Оная имеет употребляться в секретных на высочайшее Ея Императорского Величества имя реляциях и в письмах к канцлеру по таким материалам, кои Коллегии не принадлежат.

Оная ж с первыми куриерами и ко всем Ея Императорского Величества при других дворах министрам, с коими секретная корреспонденция производится, а именно: послу графу Головкину в Га(а)гу, к графу М. П. Бестужеву–Рюмину в Вену, к тайному советнику Ланчинскому, к графу Чернышеву в Лондон и к советнику канцелярии Грос(с)у в Берлин пошлется для равномерного ж употребления и для того, чтоб они между собою корреспондовать могли»[102].