Том Бойл - Восток есть Восток

• Название: Восток есть Восток
• Автор: Том Бойл
• Издательство: Б.С.Г.-Пресс, Иностранная Литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94145-326-4

Роман «Восток есть Восток» — одно из самых ярких произведений американской литературы девяностых годов. Это эксцентрическая трагикомедия о взаимном притяжении и отталкивании западной и восточной цивилизаций, о толерантности и ксенофобии.

«В эпоху повальной политкорректности прогрессивным писателям положено сталкивать лбами различные культуры и удивленно хлопать себя по коленкам, приговаривая: „какие же мы разные, да какие самобытные“ — словно эпоха великих географических открытий началась только вчера».

---

В час коктейлей она собирала вокруг себя Сэнди, Айну и Регину — и Саксби тоже, если только он не шлялся в это время по болотам в поисках своей рыбешки, — и распространяла влияние на один конец зала, тогда как Джейн Шайн сосредоточивала силы в другом конце. Иногда после коктейлей она ужинала вместе с Саксби и его матерью в комнатах Септимы — вот где была настоящая цитадель, если на то пошло, — а потом вместо того, чтобы фехтовать с Джейн Шайн в бильярдной, смотрела по видику какой-нибудь старый фильм или часами вглядывалась в светящуюся зеленую пустоту Саксова аквариума. Гордая оказанной честью, она так и увивалась около Септимы; она с удовольствием думала о Хиро и считала дни, оставшиеся до той поры, когда Джейн Шайн с ее выводком литературных уродцев уберется восвояси.

В конце недели снова появились Эберкорн и Турко, неизбежные, как рекламная почта. На этот раз Турко оставил свою громыхалку дома — дела приняли нешуточный оборот, и у него появилась новая задумка, беспроигрышная, результат — стопроцентный. Он разбил свою палатку в кустах за северной лужайкой, а Эберкорн получил комнатку на третьем этаже размером со шкаф (Рут не могла понять, чем это он так подкупил Септиму — во второй раз его приютила). Рут заметила Турко в окне вестибюля, когда поднималась на крыльцо после плодотворного вечера, уставшая, но возбужденная, довольная тем, как подвигается рассказ. Турко был в своей маскировочной рубашке и солдатских башмаках и стоял у лестницы, притиснув к ней Лору Гробиан и размахивая чем-то перед ее носом. Рут заколебалась, Хиро, подумала она, но спуститься с крыльца назад, не вызывая подозрений, она уже не могла, так что она собралась с духом и влетела в дверь как ни в чем не бывало.

Лора Гробиан принужденно ей улыбнулась. Она возвышалась над Турко чуть не на целую голову.

— Взять робототехнику, — втолковывал ей тот, понизив голос до хриплого рычания, — как, по-вашему, наши друзья-японцы берут в ней верх? Они себе на уме, вот и все дела. Не сомневайтесь. Но насчет этого парня вам, милые дамы, беспокоиться нечего — никуда он от нас не денется. За неделю точно управимся, а может, и раньше…

— Лора, — сказала Рут, пересекая вестибюль, чтобы глянуть, нет ли почты; затем она повернулась к ним. — И мистер Турко. Снова к нам?

Турко отпустил Лору Гробиан и переключился на Рут. Сначала повернул голову, потом за ней последовал торс и, наконец, ноги; Рут невольно сравнила его с хамелеоном, нацеливающимся на мошку. Он помедлил, словно пришпиливая ее к месту, затем шагнул вперед и показал ей то, чем только что махал перед лицом у Лоры. Это была ткань, одежда какая-то.

— Я тут говорю, что вся эта история с нелегалом выставляет нас не в лучшем свете, но не беспокойтесь — теперь-то мы к нему ключик подобрали.

На шее у Турко надулись жилы. Маскировочная рубашка так туго облегала его грудь и плечи, что казалась нарисованной прямо на теле, и, без сомнения, он долго отрабатывал пронизывающий взгляд — малорослый человек, комплексующий по этому поводу.

Рут не могла сдержаться:

— На этот раз, значит, без Донны Саммер?

В его глазах вспыхнуло и погасло раздражение. Он сделал еще шаг вперед, наступая на нее.

— Ножные капканы, — сказал он и расправил ткань; в его руках была модельная майка с названием шикарной фирмы через всю грудь. — Это у меня наживка — это и еще две пары джинсов «Угадай», может, шейные платки еще какие-нибудь и майки со всякой белибердой типа «Будь счастлив» или «Давай-давай». Главное, по-английски. Япошки от этого балдеют.

— Простите, пожалуйста, — прошептала Лора Гробиан и выскользнула в дверь, в золотые объятия вечернего солнца.

Турко даже головы не повернул. Он стоял как вкопанный, почти вплотную к Рут, со вздувшимися шейными венами, и сверлил ее глазами.

— Это сработает, — настаивал он. — Уж будьте уверены.

Рут спокойно улыбнулась ему. Турко и Эберкорн. Идиоты, клоуны настоящие, у них не больше шансов поймать Хиро, чем у Лорела и Харди[29]. Еще одно развлечение для нее, еще одна возможность вбить клин между писательской братией и Джейн Шайн, еще одна лошадка, на которой она всласть покатается. Потолкутся тут несколько дней и, конечно, ничего не найдут. Даже следа не обнаружат. И каждый вечер, если Сакс будет болтаться где-то еще, она будет строить глазки Эберкорну, дурачку несчастному, утешать его, сочувствовать ему, в задумчивости упираться пальцем в щеку и высказывать всякие полезные соображения. А в шкафу у Клары Кляйншмидт он смотрел? А в курятнике у шерифа?

— Вы совершенно правы, — сказала она наконец. — Непременно сработает.

Она отчалила от него и начала подниматься по лестнице, но на полдороге обернулась.

— Приятной охоты, — ей стоило больших усилий не расхохотаться. — Так, кажется, говорят в подобных случаях?

Да, дела определенно начали налаживаться.

И внезапно все опять полетело кувырком. Это случилось вечером следующего дня после приезда Эберкорна и Турко, дня, когда обитатели «Танатопсис-хауса» вряд ли сильно продвинули свои многообразные труды. Они были беспокойны, суетливы, не способны на чем-либо сосредоточиться. Весь день дул восточный ветер, и остров казался только что родившимся из морских волн; завтракали весело, потом с нетерпением ждали обеда, а что касается коктейлей, то многие пришли на них заблаговременно. В воздухе было разлито возбуждение, царило романтическое ощущение безграничных возможностей и исполнения надежд, которое всегда предшествует хорошей вечеринке.

Вечеринка, устроенная Оуэном с двойной целью — отпраздновать день рождения Септимы, которой исполнилось семьдесят два, и попрощаться с Ансерайном, возвращавшимся в Амхерст преподавать в осеннем семестре, — предполагала угощение, специально выписанное из Саванны, танцевальную музыку и бесплатный бар. Приглашен был весь haute monde[30] Саванны и Си-Айленда, многие жители острова и колонисты; ждали шерифа Пиглера и его брата Велли, который считался неофициальным мэром острова, да еще изрядное количество юристов, хозяев картинных галерей, коллекционеров живописи и засушенных вдов из Прибрежных Поместий и Дариена. Из Саванны должен был приехать фотокорреспондент, чтобы отчет о событии мог появиться на светской странице «Стар». Ждали звонка от одного лауреата Пулицеровской премии, который побывал здесь во время оно. Для «Танатопсис-хауса» это было главное событие года.

Рут припасла для такого случая наряд — черное шифоновое платье с кружевными оборками на бедрах и новые черные туфли. Платье было, пожалуй, слишком закрытым для летнего сезона — она думала начать носить его осенью, но, с другой стороны, стоял уже конец августа, чувствовался свежий ветерок, и к тому же больше у нее не было ничего подходящего, а эта вещь действительно от Джеффри Бина, хоть и досталась ей, считай, даром. В тот день она дотошно расспрашивала Хиро насчет Японии (А правда, что у вас вырезка стоит тридцать долларов фунт? Удобно ли тебе есть вилкой? У вас действительно нанимают парней, чтобы те заталкивали людей в электрички?) и ушла от него рано.

— Приду утром, — сказала она. — Будь паинькой. Принесу всякой вкуснятины с праздничного стола. — И на его неизменный вопрос ответила: — Скоро, скоро.

Она долго нежилась в душе, потом убила полчаса на ногти. Сакс и Сэнди хотели надеть смокинги, остальные собирались обойтись тоненькими галстучками и синтетическими рубашками. Будет шампанское, и хорошее — от Боллинджера и Перье-Жуэ. Икра. Омары. Устрицы из Бретани. Рут словно в бой готовилась идти — обдумывала каждую деталь туалета, добиваясь такого совершенства, которое сделало бы ее недосягаемой, непобедимой, и все время сознавала, что за стенкой Джейн Шайн делает то же самое. Дважды за ней заходил Саксби, и дважды она гнала его прочь. Расчесывала волосы, втирала в кожу крем и румяна, подводила глаза. Когда Сакс постучался в третий раз, она сказала, пусть идет без нее — она будет готовиться столько, сколько нужно.

Когда Рут, наконец, вышла, вечеринка длилась уже часа полтора. Она пересекла лужайку под звуки оркестра, игравшего что-то бразильское — не то самбу, не то боссанову, — и ее окружил гомон возбужденных голосов. Над танцевальной площадкой был воздвигнут высокий навес, не мешавший свежим дуновениям умерять пыл танцующих; над Рут висели целые созвездия китайских фонариков, медленно вращавшихся на алюминиевых кронштейнах. Она прошла через беседку, оплетенную срезанными розами, и черный лакей в черном галстуке и белых перчатках подал ей бокал шампанского с позвякивающего подноса. Тара, подумала она. Старый Юг. Прямо сцена из «Унесенных ветром».

Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, как она ошиблась.

Если она воображала, что явится на бал под гром аплодисментов, одобрительный свист и вспышки фотоаппаратов, этакая современная Скарлетт О'Хара, то ее ждало жестокое разочарование. Ей вдруг показалось, что она попала не туда — она никого не узнавала. Она минутку постояла у входа, пытаясь сориентироваться; ладонь одной руки давала опору обнаженному локтю другой, которая, элегантно изогнувшись в запястье, держала тоненькую ножку бокала. Женщины большей частью выглядели так, будто сильно экономили ткань на платья, мужчины, казалось, втиснули себя в рубашки и пиджаки на несколько номеров меньше, чем нужно. Преобладающим цветом лиц был красный, повсюду маячили лысины и голые плечи, волосы серебрились сединой. Рут предвкушала нечто чудесное — элегантное, по меньшей мере, — а попала на стариковский бал на благотворительной ярмарке.