Эрнст Малышев - Тайна дельфина Керью

• Название: Тайна дельфина Керью
• Автор: Эрнст Малышев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Малышев Эрнст Тайна дельфина Керью

Эрнст Малышев

Тайна дельфина Керью

В детстве у меня была любимая игрушка, с которой я никогда не расставался, - искусно вырезанный из слоновой кости смеющийся дельфиненок.

Я постоянно носил его с собой, перед сном клал под подушку, поверял ему свои первые детские тайны.

Видимо, с тех пор у меня сохранилась страсть познать тайну так называемых "интеллектуалов моря". Передо мной со школьной скамьи не стояло проблемы выбора. Я твердо знал, что стану биологом и всю жизнь буду изучать этих удивительных морских животных.

Трудно сознаться, но была у меня мечта изучить язык дельфинов. Ведь свист дельфинов насчитывает десятки разных типов сигналов. Это и певучие звуки различных интонаций, трехсложное и низкочастотное мычание, семисложные различные визги, трубные звуки. А их удивительная способность не только подражать голосу человека, но и воспроизводить целые фразы и предложения?!

Уже учась в университете, я узнал, что доказана полная идентичность свистов дельфинов со свистовым языком жителей одной из мексиканских деревушек, расположенной высоко в горах. Более того, сравнительно недавно установлено - дельфины владеют и космическим языком "ленком", существование которого доказал лауреат Нобелевской премии профессор Джон Маркортр.

Я изучил почти всю научную и специальную литературу, где было хотя бы какое-то упоминание о дельфинах. Прочитал о них множество книг, очерков и: статей, при этом не брезговал художественной литературой и даже фантастикой.

Но чем больше я узнавал о дельфинах, тем больше возникало различного рода вопросов.

Почему мозг дельфина по форме, размеру и количеству извилин не только напоминает мозг человека, но и значительно превосходит его по весу?

Как объяснить явные признаки наличия и кистеперой фаланги, и остатков волосяного покрова, ушных раковин и задних конечностей?

Чем вызвано постоянное стремление этих необычайно умных и высокоорганизованных животных быть близкими и полезными человеку?

А сколько человеческих жизней спасли дельфины?..

Люди за ними охотились, уничтожали сотнями тысяч, проводили бесчисленные опыты, причем многие из них далеко не безболезненные, а они, зная об этом, свидетельством чему является их высокий интеллект, шли на все, на самопожертвование, если хотите, даже на подвиг, лишь бы быть ближе к человеку, стать его постоянным и преданным другом и помощником.

Ведь прошла не одна сотня лет, прежде чем охота на дельфинов была запрещена и они были занесены в Красную книгу.

Зги бесконечные "почему" все время тревожили меня, будоражили, не давали покои ни днем, ни ночью.

В 199... году я был направлен на стажировку к профессору Лейквуду в биологическую морскую лабораторию с огромным океанариумом на острове Сент-Томас, где уже много лет изучали высшую нервную деятельность китообразных, а совсем недавно были созданы искусственные жабры.

Профессор встретил меня очень приветливо. Несколько часов мы просидели в его огромном кабинете и я, потрясенный его исключительной научной эрудицией, был готов до бесконечности слушать его рассказы о достижениях и успехах лаборатории в изучении жизнедеятельности дельфинов. Оказывается он, как и я, был увлечен идеей изучать язык дельфинов и научиться общаться с ними. Кстати говоря, в своих экспериментах профессор был достаточно близок к успеху.

Особенно меня заинтересовали сообщения об опытах с обезьянами по вживлению искусственных жабр.

Лейквуд изобрел портативные, легкоснимающиеся четырехслойные пластинки, с помощью которых кислород подается в кровь. Используя специальное лазерное устройство, почти безболезненно пластинки подключаются непосредственно к аорте, при этом легкие заполняются специальным составом. Созданные таким образом искусственные жабры позволяют опускать обезьян на большую глубину. Один из сотрудников лаборатории в водолазном скафандре опустился с обезьяной по кличке Джифр даже до отметки 296 метров. При этом обезьянка чувствовала себя превосходно и при возвращении на сушу после освобождения от жабр и удаления состава из легких с удовольствием резвилась на лужайке, лакомясь плодами бананов и манго. Правда, ни разу пока не решился профессор провести этот эксперимент на человеке.

Вечером в уютном холле-гостиной меня представили сотрудникам лаборатории. В основном это были молодые, крепкие, загорелые парни и несколько девушек. Одна из них невольно привлекла мое внимание. Уставившись на утонченные черты ее лица, большие миндалевидные глаза, копну волнистых черных волос, рассыпанных по плечам, на причудливо изогнутые губы, я буквально застыл на месте. Увидев мое невольное оцепенение, девушка, привыкшая к таким восхищенным взглядам, подошла ко мне, подала руку и назвала свое имя:

"Джильда, - затем, лукаво улыбнувшись, сказала, - Пойдемте, я познакомлю вас со своими друзьями:".

Взяв меня под руку, подвела к двум бородатым юношам, стоявшим несколько поодаль у полуосвещенного треножника, уставленного экзотическими фруктами и напитками. Мне удалось, наконец, избавиться от смущения и несколько минут спустя, рассказав забавную историю, я даже завоевал их некоторое расположение.

Рано утром я пошел к профессору и предложил свою кандидатуру на проведение эксперимента с искусственными жабрами уже на человеке. Его ответ несколько разочаровал меня, ибо оказалось, что двое моих вчерашних знакомых, Клаус и Ринальди, уже несколько недель готовились к этому опыту.

Надо сказать, что потребовалось немало сил и стараний, чтобы убедить Лейквуда предоставить мне право первому из людей погрузиться в глубины океана без кислородной маски или скафандра. Как ни странно, но решающим аргументом для профессора послужил мой рассказ о любимой детской игрушке.

Операция прошла успешно и уже несколько дней я резвился в океанариуме с молодыми самками-афалинами Сью и Линдой. Необычное ощущение легкости, свободы и совершенно непередаваемая гамма различных чувств теснились в моей груди при погружении в морские глубины. Когда я входил в воду и волны Карибского моря ласково касались тела, мне казалось, что я рожден для водной стихии, и мог часами не вылезать из океанариума, если бы не строгие правила профессора. Лейквуд держал меня под своим неусыпным и строгим контролем. Погружения были строго дозированы и по возвращении меня подвергали самому тщательному медицинскому контролю.

Место подсоединения жабер заклеивалось особой пленкой; прибором, созданным одним из моих ' новых друзей Ринальдо, быстро откачивался из легких состав ЛК-1, из ушей вытаскивались водонепроницаемые, но сохраняющие слух мембраны. Что касается глазных линз, то они вынимались мною самостоятельно - легким нажатием на верхнее веко.

Меня усаживали в кресло, подключали десятки приборов к голове и ко всем частям тела, и около двух часов группа медиков исследовала, записывала, измеряла все параметры и показатели моего стойкого организма, которому эти процедуры уже стали изрядно надоедать.

Единственно, что могло примирить меня с этим, казавшимся бесконечным сидением в кресле, присутствие Джильды, которая недавно окончила медицинский колледж и была специалистом по кардиографии.

"Милая Джильда, расшифровывая кардиограммы, умело ориентируясь в этих трапециевидных синусоидах и выступах, тебе не мешало бы заодно выяснить, почему мое дыхание и пульс невольно учащались, когда ты нежным прикосновением своих тоненьких пальчиков поправляла датчики, гирляндой обвивавшие мою грудь, - молча разговаривал я с ней. - Но ты, гордая и неприступная, сосредоточенно морща лоб, разглядывала бесконечные змеевидные ленты, к моему сожалению, не могла обнаружить, что пациент испытывает к тебе далеко не дружеские чувства". Дело в том, что я в нее влюбился еще с первой встречи и, хотя, по моему мнению, довольно умело скрывал свои чувства, многие многозначительно поглядывали на нас.

Что касается Джильды, то она, видимо, слишком занятая наукой, для взаимности еще не созрела. Кстати говоря, профессор держал у себя в штате только увлеченных людей, что, вероятно, и позволило его лаборатории так далеко зайти в своих исследованиях, значительно опередив многие другие лаборатории мира, занимавшиеся той же проблемой.

Спустя три месяца, Лейквуд разрешил мне заплывать за пределы океанариума, а последняя глубина, на которую мне удалось опуститься, находилась на отметке 308 метров. Таким образом, рекорд глубины погружения, установленный павианом Джифром, был превзойден. Умелыми руками Клауса обыкновенный свисток для подманивания водоплавающей птицы превратился в орган моего постоянного общения с моими любимцами Сью и Линдой.

Было уже изучено 23 звуковых сигнала, обозначавших различные фразы и даже целые предложения. По ходу опытов мы синтезировали эти свисты с человеческой речью. В нашем лексиконе были зафиксированы такие свисты, как "Внимание, опасность", "Рядом рыба", "Подплыви ближе", "Следуй за мной" и другие.