Марианна Гончарова - Отдам осла в хорошие руки

• Название: Отдам осла в хорошие руки
• Автор: Марианна Гончарова
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47817-0

Первым текстом, который Марианна Гончарова прислала в одесский юмористический журнал «Фонтан», было письмо. Начиналось оно так: «Здравствуйте! Пишет вам Марианна. Так у нас в Черновцах зовут каждую вторую козу…» В журнале сразу поняли: наш человек! Было это в 1999 году, и с тех пор рассказы Марианны Гончаровой украшают каждый номер «Фонтана». Легкие и веселые — они читаются на одном дыхании. Автор пишет с тонкой иронией, точными деталями, неожиданными сравнениями. Свежий образный язык и такой же свежий юмор — фирменный стиль Гончаровой. Ее герои — независимо от того, люди это или другие представители фауны, — смешные и милые существа. Они хотя и удивляют нас порой своими поступками, но вызывают неизменную симпатию…

А теперь совет: читать эту книгу желательно в компании. Желательно вслух…

---

Мы подошли к двери с табличкой: «Начальник поезда КоСтантин МихаИлович Флорочка» и деликатно постучали. Никто не открыл. Тогда спортсмен дернул за ручку, и дверь медленно отъехала в сторону. В купе было абсолютно темно, хоть глаз выколи. А в темноте плавали глаза.

— Мама… — сказала я.

— Ой, мамочки! — испугалась баба Галя.

— … … …! — Спортсмен тоже вспомнил маму.

К глазам подплыли зубы, белые яркие зубы.

— Хеллоу, — проговорили глаза и зубы. Они еще немного поплавали, затем взмыли вверх, зажегся свет, и мы увидели негра, африканца то есть. Худенький, курчавый, иссиня-черный, в оранжевых порточках и красной футболке с надписью «NIGERIA».

— Иисусе! — вскрикнула баба Галя и мелко перекрестилась.

— Нэт-нэт, я нэ Иисусе, я — Оджо из Абуджи, — мультяшным голосом возразил африканец.

— Ой! А что ты тут делаешь? — мы трое задали этот вопрос: я удивленно — на английском, баба Галя ласково — на украинском, спортсмен — агрессивно и с напором почему-то на румынском.

— Тебя тут что, эксплатирувают?! — с тревогой уточнила баба Галя.

Оджо кое-как объяснил, что поступил на подготовительный курс Одесского мединститута, а сейчас едет к соотечественникам, поступившим на такой же курс Черновицкой медакадемии.

— Слышь, ты, Шоколадный Заяц, — продолжал играть мышцами спортсмен, — а начальник поезда где?

— Не знаю, — улыбнулся растерянно Шоколадный Заяц, — я эта комната купиля, и она ушля. — И грустно добавил: — А сейчас еду-еду, еду-еду, дольго еду… И мине скучаля… Я скучаля маму и папу скучаля…

Оджо откуда-то выудил фотографию, где стояла нигерийская женщина, завернутая в яркую тряпочку, в тюрбане и с большим оранжевым тазом на голове.

— Красивая… — ласково протянула баба Галя.

— Да-да! Я похожая на моя мама! — гордо заявил Оджо — Шоколадный Заяц и протянул нам другую фотографию:

— А это моя папа!

На фотографии была опять Оджина мама, в такой же яркой тряпочке, в тюрбане, но без тазика на голове.

— Ага, и на папу тоже, — догадался спортсмен.

— Ых, — Оджо расчувствовался и застрекотал: — Я сиделя-сиделя сама, скучаля маму и папу. Папа — король арахис в Нигерия!

— Да ну?! Ты гонишь! — удивился спортсмен.

— Зубь даю! — обиделся Шоколадный Заяц.

— Сынок, а ты ел чего-нибудь? — спросила сердобольная баба Галя и стала рыться в своей сумке, с которой не расставалась. — Шоколадку хочешь?

— Да, хочешь, — смиренно вздохнул Шоколадный Заяц.

Баба Галя вытащила из сумки шоколадные фигурки Деда Мороза, Матрешки и… ну да, Шоколадного Зайца в цветной фольге. Мы затаив дыхание ждали, что выберет Заяц. И он нас не разочаровал.

Шоколадный Заяц схарчил шоколадного зайца, не переставая стрекотать про арахисовую папу.

Спортсмен задумчиво наблюдал, как Шоколадный Заяц откусил зайцу сначала уши, потом голову, аппетитно хрупая, и задумчиво, ни к кому не обращаясь, констатировал:

— Каннибал. Своих жрет.

* * *

Поезд шел и шел всю ночь, потом обнаружилось, что мы просто наматывали круги по Одесской области и утром оказались от пункта отправления на расстоянии в часовую неторопливую велосипедную прогулку.

Девочки-проводницы не говорили, куда мы едем и когда приедем. Точного маршрута не знал никто. Пассажиры заскучали и оголодали. Милиционеры-соседи сообщили, что скоро будет Жмеринка, а там продают вареники.

Да, долго будут жмеринцы помнить поезд N. И долго будут сниться им толпы набросившихся на их вареники пассажиров. Когда во главе изголодавшихся мчались, придерживая кобуру, сержанты милиции, бабы, продающие вареники, чуть не удрали с перрона — атас, милиция! — но наши блюстители порядка свое дело знают четко:

— Заходи с другой стороны! Окружай! Бери в кольцо! Держи! Пассажиры, в очередь стройсь!

— То-о-нь, а, То-о-онь, — быстро шуруя вилкой и накладывая варенички с картошкой и луком в пакетик очередному покупателю из поезда N, — цену пидиймай! Цену! Дывысь, шо робыться, га?! Дывысь, як люды йидять, га?! Дзвоны до Танькы, шоб варыла усэ та й бигла сюда!!!

— Ба-буш-кэ!!! — вопила из двери вагона бабы-Галина внучка, — ба-буш-кэ!!!

Последним из вагона вывалился сонный КоСтантин МихаИлович, начальник поезда.

— О! Начальник! — радостно развел руки спортсмен, как будто хотел его обнять.

Флорочку тут же окружили плотным кольцом и загалдели каждый о своем.

— Ти-ха!! Тиха, люди! Говорите по очереди! По-ва-гон-но!

Это вот военное слово «повагонно» как-то подействовало магически, и мы стали орать повагонно. Но на все вопросы героический наш командир пожимал плечами и разводил руками. Люди шумели и скандалили, бабы-Галина внучка не переставала орать «ба-буш-кэ!», вареники закончились.

С удивлением и печалью на все это глазел в окно наследный арахисовый принц, не рискнувший спуститься на перрон.

* * *

Поезд подъезжал к Тернополю. Кто не знает, это часа два-три езды до Черновцов. Вагонное радио вдруг перестало транслировать любимые песни начальника поезда («Владимы-ры-ский цынтра-а-ал…»), зашуршало и домашним говорком забубонело, что в Тернополе всем придется выйти и пересесть на пригородный поезд, в который нас посадят по нашим старым билетам.

— А я?! — испугался Оджо, едва ему объяснили, что предстоит. — Я не купиля билет, я купиля толко комната…

— А если кто зайцем едет? — громко спросила баба Галя, и все посмотрели на Шоколадного Зайца.

— Ну… что ж… — Начальник привычно пожал плечами и развел руками.

В Тернополе была суббота и летняя асфальтовая жара. На перроне напротив нашего поезда стояла огромная толпа, ожидающая пригородной электрички. Некоторые, не теряя времени зря, спортивно разминались перед штурмом. Наши пассажиры возроптали, мол, как мы с вещами и детьми туда поместимся, и вообще…

Меня злить нельзя. Нельзя. Но не все это знают.

— Слышь, Флорочка, — взяла я КоСтантина за форменную пуговицу, — а наш поезд куда поедет?

— А мы назад, в Одессу… — весело и легкомысленно ответил Флорочка.

— В Одессу? — ласково переспросила я.

— Ну да, в Одессу, — подтвердили наглые девушки-проводницы.

— А то, что в Черновцах вас ждет 500 человек народу, уважаемые девушки и уважаемый начальник поезда, которые за месяц купили билеты на этот ваш клятый поезд, это как?

Флорочку, как оказалось, тоже нельзя было злить.

— А хто это у нас тут такая умная?! А хто это у нас тут такая крутая? А шо это она тут у нас позволяет?! А не выкинуть ли ее на путя?!

Девочки-проводницы загалдели в поддержку своего начальника.

— Ша! Мочалки!!! А ну ты, потише! Мочалок командир! — вступился за меня спортсмен.

Когда меня обижают, я становлюсь… Нет, не дай бог вам увидеть, какой я становлюсь, когда на меня орут. Я становлюсь спокойной, собранной, сосредоточенной и расчетливой, как сапер перед ответственной работой.

— Все-все. Тихо! Не ори, спортсмен! Так и быть. Ты, Флорочка, победил. Молодец. Поезжай в Одессу, Флорочка. Поезжай. Только побрейся и рубашонку погладь.

— Аэы?! Ты че?!

— Радуйся, командир, готовь улыбку, командир! Тебя в Одессе будут телекамеры встречать.

И я стала набирать на своем мобильном телефон тележурналистки Марины, телевизионной укротительницы хамов и невежд.

— А вот та-ак значыть… Ага! Все пассажиры — на выход!!! — скомандовал начальник и показательно быстро выдворил из вагона нигерийца Оджо, подталкивая его ладонями, глядя мне в лицо. Оджо покорно вылез, ничего не понимая, и застыл у входа, уныло и с надеждой глядя снизу вверх.

— Оджо! Давай назад, а то ты потеряешься! — закричала я ему сверху по-английски.

Оджо по-обезьяньи ловко впрыгнул на ступеньки.

— А вот умничать тут не надо! — продолжил свое Флорочка и потянул Зайца вниз.

— А вот своевольничать — тоже! — ответила я и потянула Зайца вверх.

— А ну, слышь, Обама! Давай на улицу! У тебя билета нет! — заорал еще громче Флорочка.

Оджо безропотно потрусил вниз, жалобно озираясь.

— Все, будет международный скандал! Его папа — нигерийский арахисовый король!

— Опять гонишь! — разозлился не на шутку Флорочка.

— Оджо! — позвала я сверху.

— Зубь даю! — с готовностью, но из последних сил пискнул снизу многострадальный арахисовый принц.

Пассажиры тем временем топтались с вещами, с детьми, с яркими пляжными зонтами и матрасами в жарком коридоре и не знали — выходить им или не выходить и что будет дальше.

Ох и терпеливый же у нас народ, скажу я вам, ох и терпеливый!

Я вам уже говорила, что злить меня нельзя?

— Ну все, пацаны, ославлю на всю страну! — с абсолютным спокойствием сказала я и повернулась спиной. Взгляд Флорочки упал на надпись на моей майке «День радио».