Джеймс Хэрриот - Среди Йоркширских холмов

• Название: Среди Йоркширских холмов
• Автор: Джеймс Хэрриот
• Издательство: Мир
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1994
• ISBN: 5-03-003033-6, 0-7181-3637-3

В этой книге читатель вновь встретится с рассказами так полюбившегося многим английского ветеринарного врача, благодаря своим книгам ставшего мировой знаменитостью, которые и рассмешат, и опечалят, и заставят задуматься: потому что полны искренней любви и сочувствия ко всему живому.

Для любителей литературы о животных.

---

— Рад за старину Рупа, — отозвался я. — Он вполне это заслужил: столько сделал для города! И вообще он мне нравится.

— Мне тоже, — кивнул Колем. — И я бы хотел посмотреть на него в торжественный момент. Не могли бы мы ускользнуть в Харгров на полчасика?

Я задумчиво посмотрел на молодого коллегу.

— Неплохо бы. И на субботу почти ничего не назначено. Поговорю с Зигфридом. Думаю, он согласится подежурить за нас.

Утром в субботу мы с Колемом стояли в залитой ярким солнцем толпе перед Харгровской ратушей. На широкой верхней ступени по сторонам массивных дверей были установлены большие вазоны, и пышные цветы в них гармонировали с праздничной атмосферой и ощущением приятного предвкушения. Телевизионщики уже нацелили свои камеры.

Ждать пришлось недолго. Двери распахнулись, и появился Руп с цепью мэра на шее и супругой рядом. Толпа встретила их громкими приветственными возгласами. Улыбающиеся лица и машущие руки повсюду вокруг нас наглядно свидетельствовали о его популярности. Внезапно крики стали совсем оглушительными — позади своего хозяина шествовал Путик. А кто не знал об отношении Рупа к своей собаке?

И тут по площади раскатился совсем уже громовой хохот: Путик небрежно направился к ближайшему вазону, задрал ножку и облегчился на цветы, в мгновение ока завоевав сердца миллионов телезрителей по всей стране.

Смех еще не смолк, когда маленькая процессия спустилась по ступенькам и направилась к толпе, которая расступалась, давая дорогу мэру, его супруге и Путику, семенившему за ними.

Зрелище было очень приятное, но мы с Колемом видели только одно.

— Вы заметили? — Колем ткнул меня локтем в бок.

— Еще бы! — прошептал я. — Еще бы!

— Он наступает на все четыре ноги! И не хромает ничуточки!

— Да… чудесно… просто замечательно! — Меня охватила такая гордая радость, что даже солнце словно засияло еще ярче.

Но надо было торопиться. В машине Колем обернулся ко мне.

— И еще. Когда Путик поливал цветы, вы что-нибудь заметили?

— Да. Задрал он здоровую ногу, всем весом опираясь на сломанную.

— А это значит… — начал Колем, ухмыляясь до ушей.

— Что больше он никогда хромать не будет.

— Верно! — Колем включил мотор и удовлетворенно вздохнул. — Что уж тут! С некоторыми удается все.

50

Боб Стокдейл был единственным, кто уцелел после прискорбной метаморфозы, постигшей старинный трактир «Лорд Нельсон». В резиновых сапогах и кепке блином он восседал у стойки на крайнем табурете, словно не замечая ни визгливой музыки, ни гвалта, который поднимала толкающаяся орда модно одетой молодёжи.

Я пробился к стойке, взял кружку портера и, пристроившись у стены, с грустью поглядывал по сторонам, а мои мысли воскрешали былое. Еще год назад «Лорд Нельсон» был типичным йоркширским деревенским трактиром. Вспомнился вечер, когда я завернул в него со старинным приятелем из Глазго, города моей юности. Тогда помещение сводилось к одной обширной комнате, смахивавшей на большую кухню. В черной печи с духовкой пылали поленья, а на дубовых скамьях с высокими спинками солидно располагались работники с окрестных ферм перед пинтовыми кружками на старых деревянных столах. Массивные спинки надежно укрывали их от холодного ветра, который свистел снаружи, проносясь по улицам деревушки и по пастбищам на холмах, где эти люди трудились весь день.

Разговаривали они вполголоса, и тиканье настенных часов, щелканье костяшек домино усиливали ощущение мирного покоя.

— Черт, какая тут приятная тишина, — сказал мой друг, завороженно наблюдая, как хозяин без пиджака и в подтяжках неторопливо спустился в погреб и вновь появился с высоким эмалированным кувшином, из которого принялся наполнять кружки, умело регулируя струю, чтобы получить пышную шапку пены.

— Да, пожалуй, не похоже на Уэст-Найл-стрит, — согласился я.

Он засмеялся.

— Безусловно. Просто поверить не могу! Но какой доход приносит это заведение? Горстка посетителей, и те пьют не торопясь.

— По-моему, доход и в самом деле невелик — несколько фунтов в неделю, но у хозяина есть небольшая ферма — вон за той стеной обитают коровы, телята и свиньи, — а трактир просто приятный приработок.

Мой друг припал к кружке, вытянул ноги и блаженно сощурил глаза.

— Вообще-то мне тут нравится. Отдыхаешь душой и телом. Чудное местечко!

Да, чудное. И многие трактиры в окрестностях Дарроуби еще хранили ту же привлекательность. Но надолго ли, спросил я себя, оглядывая модернизированный «Лорд Нельсон».

Новый владелец не стал мешкать с преобразованиями. Он был не фермер, а опытный трактирщик и сразу оценил возможности старинной харчевни в хорошенькой деревушке Уэлсби, уютно расположившейся среди холмов. Кухонную печь сменила нарядная стойка с задником из зеркал и сверкающих бутылок. Старые дубовые скамьи и столы исчезли, стены украсились бляхами с конской сбруи, охотничьими гравюрами и егерьскими рожками. Внутреннюю стену снесли, И посетители обедали в элегантном зале, там, где годы и годы я принимал телят и лечил свиней.

И сразу же в Уэлсби зачастили на машинах молодые люди из больших городов, а прежние завсегдатаи его покинули. Я так и не узнал, где обрели скромный приют эти труженики — наверное, в трактире одной из соседних деревень. Остался один Боб Стокдейл. О причине я мог только гадать, но он был тихим, замкнутым человеком, держался особняком и, видимо, не захотел расставаться с залом, в котором на протяжении многих лет проводил по нескольку вечеров в неделю. Как бы то ни было, всякий раз, когда я заглядывал в «Лорда Нельсона», Боб сидел на крайнем табурете, под которым, свернувшись калачиком, лежала Мег, его старая собака. Уэлсби протянулась вдоль длинной дороги, уводившей в холмы, по которой я ездил тысячи раз, и после вечернего вызова иногда останавливался у трактира выпить пивка. На этот раз я без особого труда вправил корове матку и, прихлебывая из кружки, все еще испытывал теплую радость после удачной операции.

Тут я заметил, что толпа возле стойки чуть поредела, и протолкался к Бобу.

— Привет, Боб, — сказал я. — Можно подлить вам в кружку? А то в ней почти ничего не осталось.

— Спасибо, мистер Хэрриот. И правда, донышко видно. — Он залпом допил кружку и толкнул ее к бармену.

Говорил он медленно и раздельно. Близилось время закрытия, и, значит, он просидел тут уже очень долго, поглощая не спеша пинту за пинтой, и достиг той отрешенности, какую я не раз наблюдал прежде.

Я посмотрел вниз на нос Мег, высунутый между ножками, нагнулся и погладил седую морду верной старенькой помощницы Боба. Днем она пригоняла ему коров, рьяно бегая вокруг них и покусывая за ноги тех, что отбивались в сторону, а вечером человек и собака отдыхали вместе.

Я заглянул в добрые глаза. С прошлого раза они заметно помутнели.

— Дряхлеет она, Боб.

— На Пасху ей десять сравняется, только силы у нее еще хоть отбавляй.

— Да, я видел, как она работает. Пороха у нее еще надолго хватит.

Мы продолжали беседовать. Люди вроде Боба вызывали у меня товарищеское чувство — эти сельские труженики стали неотъемлемой частью моей жизни. Они ловили и держали для меня могучих быков, потели бок о бок со мной при трудных отелах и окотах. Я любил посидеть с ними за кружкой пива, да и Боб был явно расположен поболтать. Мы предавались воспоминаниям, и на губах у него играла мягкая улыбка, хотя язык не очень слушался, а глаза то и дело закрывались.

Я допил кружку и посмотрел на часы.

— Ну мне пора, Боб. Будьте здоровы, и до нашей новой встречи.

Вместо ответа он встал.

— Я тоже домой, — пробурчал он и, осторожно ступая, пошел к двери в сопровождении Мег.

Снаружи сгущались летние сумерки. Боб направился туда, где к стене был прислонен его велосипед, и я замер возле своей машины. Мне уже доводилось наблюдать этот ритуал, и он просто завораживал.

Боб откатил велосипед от стены и некоторое время устанавливал его поудобнее, а затем вскинул ногу в резиновом сапоге, пытаясь взгромоздиться на седло. Первая попытка оказалась неудачной, и он постоял несколько секунд, видимо переводя дух. Потом с величайшим тщанием вновь установил велосипед в нужную позицию и вскинул ногу. Снова промах, и я уже подумал, что сейчас Боб окажется на земле под велосипедом. Однако он удержался на ногах и постоял, задумчиво опустив голову. Затем решительно расправил плечи, посмотрел вдоль перекладины на руль и судорожным прыжком вскочил-таки на седло.

Несколько напряженнейших секунд он продвигался вперед по дюйму, крутя педали и вертя рулем, чтобы удержать равновесие. Но вот велосипед медленно выехал на шоссе. Через несколько ярдов Боб остановился и замер, однако велосипед каким-то чудом сохранял вертикальное положение. Не в первый раз я подумал, что ему следовало бы участвовать в медленных велосипедных гонках на ежегодном городском празднике. Первое место он занял бы без малейшего труда.