Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

• Название: Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I
• Автор: Кейс Ваайман
• Издательство: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 5-89647-148-3

Эта книга — путеводитель по безграничному пространству духовности. Кейс Ваайман ставит перед собой вопрос, что же такое духовность, и рассматривает все возможные ее проявления: духовные традиции древних и современных мировых религий, духовность человеческой жизни, духовность обычных людей и религиозных деятелей, духовность библейская, духовность мистическая, духовность христианская, проявляющаяся в мученичестве, аскетических движениях, в жизни общины верующих, социальных и исторических процессах, происходящих в церкви, богослужении, еретических движениях, эсхатологическом мировоззрении, богословии, духовность современной культуры. Книга Кейса Вааймана уникальна и не имеет аналогов. Данное исследование будет интересно не только специалистам — философам, религиоведам, богословам, психологам, серьезным студентам, но и всем тем, кто вместе с автором этой книги задается вопросом о человеческой духовности.

---

Эталон утопического жанра — это Утопия Томаса Мора, изданная в Лувене в 1516 году [714] . Утопия состоит из двух книг. Первая книга представляет беседу, которую ведут между собой три человека: Рафаил Гитлодей, который исследовал Новый Свет и научился уважать обычаи дальних народов, — в частности, культуру острова Утопии; Петр Эгидий, высокопоставленный гражданин Антверпена и настоящий ученый; сам Томас Мор, который, таким образом, является и одним из участников диалога и в то же время автором этого диалога, инсценированного, но — насколько возможно — реалистично переданного. Диалоги между этими тремя философами вращаются вокруг единственного и фундаментального вопроса: каким является наилучшее общество и какими средствами оно достижимо? Рассматриваются все виды частичных решений этого вопроса: возвращение частных имений в общественное владение, ликвидация монополий (68–71)*13, свержение короля, который эксплуатирует своих подданных (94–97), ограничение на частную собственность (104–107) и тому подобное. Но единственный реальный выход — это такое общество, в котором «все принадлежит всем». К концу первой книги Гитлодей обрушивается на всякую частную собственность и предлагает радикальное решение — ту форму коммунизма, которую он видел на острове Утопия. Оба его собеседника заинтересованы и просят его описать этот остров. Этому описанию посвящена вторая книга.

Описание можно разделить на три раздела, за которыми следует заключение Гитлодея314. В первом разделе описываются географические, политические, экономические и социальные условия (110–159). Далее обсуждаются философия и, прежде всего, этика и воспитание (158–185). Наконец, после обсуждения нескольких тем (прежде всего — темы войны), касающихся границ общества, заходит речь о религии (184–245). Эти три раздела, если рассматривать их с точки зрения духовности, взаимосвязаны. Во-первых, общество, в котором «все принадлежит всем», представлено как форма жизни. Далее описывается этос, соответствующий данной форме жизни. Наконец, описывается религия: по благости Божьей, каждому уделяется счастье. Эти три взаимосвязанных раздела проявляют идеальное общество как духовный путь.

Все принадлежит всем

Сначала Гитлодей описывает Утопию с внешней стороны: это остров, имеющий форму нарождающегося месяца; на нем расположены 54 одинаковых города-государства. У каждого города имеется достаточное количество пахотной земли, которую возделывает ежегодно меняющаяся группа работников. Урожаи там обильные (110–117). Гитлодей описывает города на примере главного из них — Амаурота, расположенного по обеим сторонам широкой реки, соединяющимися большим мостом (117–119). Дома обращены фасадами к улице, а сзади к каждому дому прилегает сад. Двери для всех открыты: «До такой степени у утопийцев устранена частная собственность» (120 / 12). Кроме того, через каждые десять лет горожане обмениваются домами. Городом руководят делегаты, избираемые по многоступенчатой системе, с губернатором во главе (122–125). Земледелием занимаются все, а кроме того, каждый изучает ка- кое-нибудь ремесло. Люди работают по шесть часов в день. От ремесла освобождены только ученые. Оставшееся время посвящается отдыху и учебе. Одеваются там очень просто (124–134). От описания инфраструктуры (город

Цитируется по: The Complete Works of Saint Thomas More. В скобках — ссылки на страницы (мы приводим русский перевод А. Малеина и Ф. Петровского, содержащийся в Утопический роман XV1-XVII веков, М., Изд-во «Художественная литература», 1971. — Прим. пер.).

,'4 Е. Surtz, ibid., cxxx-cxxxiv.

и местность, архитектура и управление, работа и досуг, жилье и одежда) Гит- лодей переходит к социальной организации города (134–145). Каждое семейство включает от 10 до 16 человек. Семьи получают (без денег!) все им необходимое и столько, сколько им нужно, из общих складов. Члены семьи трапезничают вместе в просторной столовой. Особое внимание уделяется больным и немощным. Дети до пяти лет едят отдельно, с помощью особых нянек. Каждый обед или ужин начинается с какого-либо нравоучительного, но «все же краткого, чтобы не надоесть», чтения (145 / 8).

За внутренними связями следуют внешние (144–159). Люди могут путешествовать по острову куда им угодно, при условии, что у них имеется разрешение местного управителя. Путешествуют они без всякого багажа, так как «они везде дома» (146 / 4). Если в каком-либо месте скудный урожай, то недостаток восполняется из запасов в другом месте (без денег!). «Таким образом, весь остров составляет как бы одно семейство» (149 / 3). Весь излишек урожая вывозится в другие страны: седьмая часть отдается неимущим жителям тех стран, а остальное продается за умеренную цену. Серебро и золото, которые при этом выручаются, утопийцы сберегают для непредвиденных ситуаций или на случай войны. Сами они денег не употребляют. Золото они используют для производства самых обыденных вещей, а также украшают им своих рабов. Утопийскую систему нельзя выразить более точно, чем словами: «все принадлежит всем» (239 / 10), — или же собственными словами Мора в диалоге: «все общее» (107/6). Общность благ — «один-единственный путь к благополучию общества (ad salutem publicam)» (105 / 7–8). Отсюда — заявление Гитлодея: «Я твердо убежден в том, что распределение средств равномерным и справедливым способом и благополучие в ходе людских дел возможны только с совершенным уничтожением частной собственности» (105 / 18–21).

Здоровая и созерцательная жизнь

Обитатели Утопии усвоили основную форму общества, поскольку в этом обществе они были воспитаны и научены (159 / 2–5). Это люди, которые проводят много времени в учении; некоторые освобождены от всех прочих трудов, чтобы заниматься учением. Их наука (исключая логику) лишь немного отличается от нашей (159–161). Это справедливо прежде всего для этики. Также и у них ведутся дебаты вокруг таких фундаментальных понятий, как «добро» и «добродетель», «удовольствие» и «счастье» (161 / 163). В этой связи главная идея утопийцев такова: счастье состоит в честном и благородном удовольствии. К нему влечет нашу природу сама добродетель. Разум знает, что это хорошо и что именно так Бог сотворил нас (163 / 18–25). В приятной жизни не только мой интерес, но интерес других (163 / 25-165 / 2). Забота о счастье других предполагает, что следует уважать не только свои, частные, отношения, но и взаимоотношения других, — это считается критерием благочестия (pietas) (165 / 23–25). Все основано на правильно понятом удовольствии: «Удовольствием называют они всякое движение и состояние тела и души, пребывая в которых мы получаем наслаждение по указанию природы» (167 / 7–9).

Разум помогает нам отличать поддельные удовольствия от истинных. Поддельные удовольствия суть: уважать себя самого за одежду, которую носишь, за почет, которым пользуешься, или за сословие, к которому принадлежишь; увлечение драгоценными камнями и благородными металлами; пристрастие к игре и к охоте (167–175). Удовольствие во всем этом происходит не из природы самой вещи (natura), а от извращенной привычки (consuetude). Что касается истинных удовольствий, утопийцы различают удовольствия духа и удовольствия тела. «Духу приписывается понимание и наслаждение, возникающие от созерцания истины. Сюда же присоединяются приятное воспоминание о хорошо прожитой жизни и несомненная надежда на будущее блаженство» (173,10–15). Подобным образом разделяются на два вида и телесные удовольствия: первый — тот, который доставляет чувствам явную приятность (восстановление после усталости, удаление из тела ненужной материи, различные возбуждения), второй — ощущение гармоничного состояния тела (стабильное здоровье; 173–174). Утопийцы ценят духовные удовольствия намного больше, чем телесные. Поэтому основная форма утопийской жизни (все принадлежит всем) интериоризируется через этос (consuetude', mores), при этом понятие «счастье», которое есть форма высшего блага, конкретизируется в полной удовольствия жизни — моей и других людей. Это удовольствие называется «благочестием» (pietas).

Единый Бог

Коснувшись пограничных областей человеческой жизни в общине (рабство, эвтаназия, супружеская измена, гражданские наказания и т. п.), затем главной пограничной области человеческого сообщества, то есть войны (узаконения войны; возникновения конфликтов; военной стратегии; последствий войны, 198–217), Гитлодей, наконец, говорит о религии утопийцев (216–237). Большинство утопийцев верит в «некое единое божество, неведомое, вечное, неизмеримое, необъяснимое, превышающее понимание человеческого разума, распространенное во всем этом мире не своею громадою, а силою (virtus): его называют они Отцом. Ему одному они приписывают начала, возрастания, продвижения, изменения и концы всех вещей; ему же одному, и никому другому, они воздают и божеские почести» (216 / 12–17). Но они позволяют каждому держаться того образа, который у него составился об этой «одной и той же природе, божественной силе и величию которой соглашение всех народов усвояет первенство над всем» (217 / 23–25). Терпимость в религиозных делах считается высшей добродетелью (217–223). Они различают две формы благочестивой жизни. Одни «признают, что созерцать природу и затем восхвалять ее — дело святое и угодное Богу» (225 / 25–26). Другие отвергают науки и всецело посвящают себя общему благу (заботе о больных, ремонту дорог, копанию дерна, перевозке леса) и частным лицам (224–227). Из них некоторые живут в безбрачии, другие в браке. «Этих вторых… утопийцы считают более благоразумными, а первых более чистыми» (227 / 16–17). Вместе эти два вида людей называются «религиозными» утопийцами (227 / 24–25). Священников