Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

• Название: Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I
• Автор: Кейс Ваайман
• Издательство: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 5-89647-148-3

Эта книга — путеводитель по безграничному пространству духовности. Кейс Ваайман ставит перед собой вопрос, что же такое духовность, и рассматривает все возможные ее проявления: духовные традиции древних и современных мировых религий, духовность человеческой жизни, духовность обычных людей и религиозных деятелей, духовность библейская, духовность мистическая, духовность христианская, проявляющаяся в мученичестве, аскетических движениях, в жизни общины верующих, социальных и исторических процессах, происходящих в церкви, богослужении, еретических движениях, эсхатологическом мировоззрении, богословии, духовность современной культуры. Книга Кейса Вааймана уникальна и не имеет аналогов. Данное исследование будет интересно не только специалистам — философам, религиоведам, богословам, психологам, серьезным студентам, но и всем тем, кто вместе с автором этой книги задается вопросом о человеческой духовности.

---

Интровертированные общины. Монашеские сообщества действуют не только в эремито-киновитском поле напряжения, они знают еще и интровертно-экстравертную полярность. Помимо таких внешних черт, как дверные засовы, завесы, запертые пространства, удаленность от общества и тому подобное, интровертный характер общины определяют три фактора. (1) Ученость. С самого начала ученость была важным аспектом монашеской жизни на Западе. Ирландию называли «островом ученых» [564] . В VI веке Кассиодор основал монастырь, который должен был стать центром учености. Его Institutiones содержат полную программу интеллектуального образования. Бенедиктинцы в Англии главным образом занимались науками. Высшим пунктом стала реформа Мавра: «Невежественный бенедиктинец — это противоречие в определении» [565] . (2) Литургия. Во всех монастырях интровертного типа огромную роль играла литургия. Это верно для эремитских сообществ, но особенно — для сообществ типа киновий. Литургия освящает время и формирует сердце общины. Это особенно характерно для клюнийской реформы. В этом реформистском движении литургия все определяла и обусловливала. Реформа в аббатстве Солем* возвращается к тому же: монахи уклоняются от всякой деятельности во внешнем мире и всецело предаются практике и изучению литургии. Здесь создается новый тип монаха: «Преимущественно литургическое устроение пронизывало всю монашескую жизнь, придавало ей аристократичность и вело к строго традиционной жизненной позиции» [566] . (3) Молитва. Помимо литургии, дни заполняются разнообразными молитвами, соединенными или нет с физическим трудом. Этот акцент на молитве мы замечаем особенно в женских ответвлениях орденов: у бенедиктинок, цистерцианок, кларисс, доминиканок, кармелиток.

Экстравертированные общины. Экстравертность монашеских сообществ находит выражение в пастырстве, апостолате и социальной вовлеченности.

Что касается пастырства: первая монашеская община клириков была создана около 370 года Евсевием, епископом Верчелльским. Примерно в то же время киновитскую общину священников основал Августин. В Средние века бытовала сильная тенденция принуждать духовенство к монашескому образу жизни (canonice vivere). Нищенствующие братья считали своей важнейшей задачей через свою бедную и братскую совместную жизнь в нищете и странничестве воплотить идеал страннической жизни Иисуса и Его учеников (vita apostolica). Во время реставрации, главным образом во Франции, возникло несколько священнических конгрегаций, посвятивших себя возрождению церкви через миссионерство в народе. (2) Что касается миссионерства: в бенедиктинские века169 монахи активно участвовали в распространении христианской веры в Европе. Подобное движение мы наблюдаем в миссионерских конгрегациях, которые отправлялись в Новый Свет, чтобы, вслед за колонизацией, учредить христианство на только что открытых за пределами Европы континентах. Нужны были специфические формы апостольства, когда церкви приходилось сталкиваться с такими вызовами современной ей культуры, как рост городов с их независимой ментальностью, церковные расколы, Просвещение, секуляризация. Чтобы ответить на эти вызовы, потребовались надличностные организации: отдельные лица отныне могли быть перемещаемы, группы лиц могли быть объединены и управляемы из единого центра. Эта система была в дальнейшем тщательно разработана иезуитами. Готовность и исполнительность были поставлены на первое место. Централизованное управление возобладало над горизонтальными и локальными связями. Крайними следствиями этой экстравертированности стали секулярные институты. Они действуют в самом средоточии мира. Общинность перерастает в апостолах (3) Социальная вовлеченность. С самого начала делам милосердия посвящали себя главным образом женщины из монашеских общин. Они принимали близко к сердцу участь заключенных, больных, вдов и сирот [567] . Василий возлагал на городские монастыри задачу оказания помощи мирянам в воспитании и обучении детей и в уходе за больными. С тех пор дела милосердия (гостеприимство, забота о больных, воспитание детей, освобождение рабов, опека над странниками и беженцами) стали играть роль. Но особенно в новейшее время, в частности, в XIX веке, были основаны сотни конгрегаций, ставивших своей целью, как правило, просвещение и уход за больными.

Из необозримого множества форм монашеской жизни мы выбрали три примера: суфии, которые обнаруживают в монашестве мистический путь, кармелиты, поскольку среди них отшельничество развилось — через сообщество эремитов — в сообщество нищенствующих, и винцентианки, которые ведут тщательно продуманный экстравертно-монашеский образ жизни.

Суфии

Слово «суфий» (Sufi) истолковывается по-разному. Худжвири, перечисляя в XI столетии значения этого слова, подытожил их таким образом:

Некоторые утверждают, что суфий называется суфием потому, что носит шерстяную одежду (суф); другие говорят — потому, что он находится в авангарде (саффи аввалъ); еще другие — потому, что суфии считают себя принадлежащими к «Товарищам Скамьи» (Ашаб ас-Сафа), которые собирались вокруг мечети Пророка. Еще другие заявляют, что слово это восходит к слову сафа (чистота)161.

Общепринятым считается происхождение от слова суф («шерсть») — по причине грубой шерстяной одежды, которую носят суфии. И все же три последующих объяснения тоже небезынтересны. Они указывают на тенденцию суфийских орденов возводить свои сообщества к Мухаммаду. Объяснение с помощью выражения «авангард» (саффи аввалъ) отсылает к тем, которые живут в близости Божьей и пьют непосредственно из «источника, из которого пить будут рабы Божьи, давая протекать ей протоками» (сура 76 / 6) [568] 162. Объяснение, привлекающее «Товарищей Скамьи», указывает в том же направлении. Под этим выражением имеется в виду некая группа благочестивых бедняков, которые оставили все, чтобы последовать за Мухаммадом в Медину. Там они садились на скамью у входа в мечеть пророка, проводя так значительную часть суток. Оба эти объяснения указывают на глубоко набожных людей, которые хотели жить в непосредственной близости к пророку, чтобы в полной чистоте сердца разделить с ним Опыт Источника. Из этой благочестивой группы — через цепь учителей и учеников — развился богатый спектр суфийских сообществ163.

Сущность суфизма — в интериоризации пути ислама (shari’ah), то есть в превращении его в духовно-интровертный путь (tariqah). Как мы уже видели, мусульманский путь выражен в одной-единственной истине: «нет бога, кроме Аллаха». Эта истина, в которой Бог возвещает о Себе, и есть Коран. Те, кто усваивает Коран, молитвенно повторяя его стихи, достигают единения с бого-человеческой любовью (сура 5 / 59). Они познают, что Бог ближе к ним, чем их шейная артерия (сура 50 / 16). «Куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха» [569] (сура 21 / 09). Бог — единственная реальность (al-haqq). Познанием и любовью, молитвой и упражнением в добродетели люди стремились инте- риоризировать эту истину в ее абсолютном смысле: нет никакого другого «бытия», никакого другого «Я», никакой другой реальности, кроме Аллаха.

Община

Чтобы вступить в общину, ученик должен был сделаться служителем людей, служителем Бога и блюсти собственное сердце. При наличии этих условий он просил духовного лидера общины принять его в орден. Принятие в общину обставлялось ритуалом. В присутствии духовного лидера он давал обет служить Богу при любых обстоятельствах. После благословения новый послушник получал плащ суфия и шапку дервиша. Обряд завершался приветствиями со стороны братьев и совместной трапезой [570] .

Через этот обряд принятия новообращенный делался частью сообщества людей, с которыми он мог отныне чувствовать себя единым телом: «Тот, кто желает пребывать с Богом, должен пребывать с суфиями» [571] . Самым главным, что братья должны были давать друг другу, была взаимная поддержка в духовном пути. Братство приглашает к упражнению в добродетели: к взаимной любви, смирению, терпению, доброй воле, заботе о больных, уважению [572] . Кроме того, братство делает возможной бедность: суфии отрекаются от всякой собственности. Все направлено на то, чтобы достигнуть состояния полной независимости, «состояния завершенности, состояния созерцательного видения, в котором все существующее исчезает и остается только источник всякого бытия» [573] .

В центре общины — духовный лидер, который оберегает своих учеников от иллюзий и заблуждений. Ученик вверяет себя, «словно труп, в руки того, кто омывает мертвых», — своему учителю, уже прошедшему весь путь [574] . Задача шейха — «сделать возможным духовное возрождение и преображение» [575] . На ранних стадиях суфизма дом духовного лидера был местом собраний суфиев. Позднее суфии стали образовывать центры, которые могли вместить большее их число. В некоторых из этих центров суфии жили в небольших кельях, другие центры состояли из одного просторного помещения, в котором суфии жили, учились и трудились.