Сергий (Четвериков) - Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество

• Название: Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество
• Автор: Сергий (Четвериков)
• Издательство: YMCA-PRESS
• Жанр: Религия

---

Главный храмовой праздник Вознесения Господня праздновался в Нямце с особой торжественностью. Богослужение продолжалось всю ночь. К этому празднику и раньше в Нямец стекалось великое множество народа обоего пола, и всякого звания, и знатных и простых, и богатых и бедных, не только из Молдавии и Валахии, но и из других стран, желавших поклониться чудотворной иконе Пресвятой Богородицы, а при старце число богомольцев стало еще больше. Старец Паисий старался всех их по возможности упокоить. В течение четырех дней он сам не имел ни минуты свободной, с утра до вечера имея открытыми двери своей кельи: каждому, и богатому и бедному, желавшему войти к нему, был открыт свободный доступ. Он всех принимал с любовью, благодарил их за принятый на себя труд путешествия и, благословив, отпускал их на гостиницу, или в другие приготовленные для них кельи. Перед праздником старец назначал несколько братий из более благоговейных и исполненных страха Божия наблюдать за более слабыми, обходя обитель день и ночь, чтобы не произошло какого-либо соблазна. Исполняя его волю, братия оберегали друг друга. По окончании же праздника все благодарили Христа Бога и Пречистую Его Матерь, сподобивших их мирно, благополучно и радостно отпраздновать святой праздник Господень.

Перемещение из одного монастыря в другой, соединение первоначальных учеников старца, собранных им еще на Афоне и в Драгомирне с братствами других монастырей, не могли не отражаться неблагоприятно на внутренней жизни обители. По словам самого старца внутренняя жизнь братства в Нямце уже не достигала той высоты, на какой она стояла в Драгомирне. Сам старец по-прежнему внимательно и заботливо следил за жизнью братства. В церкви он сам обходил братию и смотрел, чтобы все стояли чинно, со страхом и трепетом и соблюдали все установленные поклоны. Однажды старец заметил идущего по монастырю послушника, размахивавшего руками и глядевшего туда и сюда. Старец призвал к себе его духовника и сказал: "Так ли ты наставляешь своих учеников? Они бесчинствуют и соблазняют братию". В наказание он дал обоим, и духовнику и послушнику, правило: три дня в трапезе класть поклоны, да и прочие научатся не производить бесчинства. Несмотря, однако, на все заботы старца, ему с трудом удавалось преодолевать те неблагоприятные влияния, которые разлагающим образом действовали на братство, и жизнеописатель старца заявляет: под конец жизни старца духовное наше жительство снизошло от первого Драгомирнского и Секульского, единодушного, мирного и любовного всесовершенно вниз невозвратно. Причины же тому: молва, излишество, мятеж, забота каждого о себе самом и оставление чтения божественных и отеческих писаний и внимания к себе. Старец, который предвидел все это, часто плакал и предостерегал братию. Он убеждал всех не оставлять внимательного чтения отеческих писаний, неуклонно держаться тесного евангельского пути и избегать нерадивого притворно-монашеского миролюбивого жития. Указывая другие причины ослабления братской жизни, жизнеописатель старца говорит: как сад древесный, часто пересаживаемый, увядает, так и нашего собора сад душевный пострадал от переходов и перемены монастырей. В Драгомирне и Секуле по зимам, каждый вечер бывали соборные поучения старца, а в Нямце они прекратились и приходилось больше пользоваться книгами. Здесь и старец больше занимался переводами и исправлениями. Приезды знатных лиц обоего пола также много вредили братии. Один странствующий инок спросил старца Паисия: "Как, отче, нынешнее житие против Драгомирнского?" Старец ответил: "На всякий год ниже идет, а удержать в одной мере, хотя и стараюсь, невозможно. Причина тому — невозбранный вход женскому полу и оставление соборного поучения".

Конечно, упадок духовной жизни в Паисиевом братстве заметен был только старцу и его ближайшим помощникам, судившим о состоянии братства со строгой точки зрения идеального монашества. Для постороннего же наблюдателя, даже монаха и подвижника, жизнь братства представлялась совсем в ином свете, как это видно, например, из рассказа Соловецкого пустынника Феофана, посетившего Нямецкую обитель при старце Паисии. Этот Феофан был родом из малороссийских земледельцев. Двенадцати лет он лишился родителей и остался сиротою. Шестнадцати лет он начал свое собственное хозяйство. Однажды, когда он работал в поле, Божественный свет озарил его душу. Особенное умиление наполнило его сердце. Он отпряг волов, оставил плуг и землю, и охваченный любовью ко Христу, пошел по святым местам. В Киево-Печерской Лавре он был принят в число послушников. Здесь он в разных трудах провел 17 лет и, наконец, был определен прислуживать подвижнику Досифею, проживавшему в затворе уже третий десяток лет. Досифей никуда не выходил из своей кельи и никого не принимал к себе. Желавшие получить от него благословение и наставление могли беседовать с ним через окно его кельи. Особый дар слова соединялся в нем с прозорливостью: он обличал тайные грехи и располагал к покаянию, предостерегал от будущих бед и искушений. У этого подвижника Феофан учился монашеской жизни. Скоро в нем возгорелось сильное желание посетить святые места, ознаменованные событиями земной жизни Иисуса Христа. Феофан попросил у своего старца благословения на этот путь. Но старец сказал: "Нет тебе пути ни в Иерусалим, ни в Святую Гору. Тебе предлежит в свое время другой путь. А теперь, если желаешь, ступай в Молдавию, это будет тебе на пользу". И старец велел Феофану идти на Подол (нижняя часть Киева), где он найдет двух молдавских иноков: пусть он их приведет к старцу. Феофан отправился на Подол и действительно нашел там двух молдавских иноков. Один из них был Софроний, друг и ученик старца Паисия, бывший после него настоятелем Нямецкого монастыря. Исполнив поручение данное ему старцем Паисием, Софроний уже собирался отправиться в обратный путь, как к нему явился Феофан и пригласил его к затворнику. Досифей стал просить Софрония и его спутника взять с собою в Молдавию Феофана. Молдавские иноки охотно на это согласились и Феофан отправился с ними, оказывая им по пути разные услуги. Не легок показался Феофану этот путь вследствие притеснений со стороны турок и разных лишений, которые приходилось переносить на пути, так что он даже пожалел о том, что ушел из Киева. Но не напрасно послал его в Молдавию прозорливый старец. Когда путники подходили к Нямецкому монастырю, их встретил сам старец Паисий и приветствовал Феофана такими словами: "Чадо Феофане, не напрасен был к нам, убогим, твой путь; Бог сосчитал все стопы твои, Он приготовит тебе Свою награду". Обласканный старцем Феофан сперва жил в Нямце, потом ходил в другие молдавские обители, осматривал их местоположение, изучал монашеские уставы, нравы и обычаи монашеской жизни. Вот что он рассказывает о жизни Нямецких иноков. Нестяжание их было полное; в кельях, кроме иконы, книги и орудий для рукоделия не было ничего. Иноки особенно отличались смирением. Гордости и тщеславия они сторонились. Ненависти и взаимных обид они не знали, если случалось кому-либо по неосторожности или горячности оскорбить другого, он спешил примириться с ним. Кто не хотел простить согрешившего брата, был изгоняем из монастыря. Походка у иноков была скромна. При встрече один другого предупреждал поклоном. В церкви каждый стоял на назначенном ему месте. Празднословие не допускалось не только в церкви, но и нигде в другом месте, ни в монастыре, ни вне его. С аввою Паисием жило тогда до 700 братиев и, когда они собирались на послушание по сто и полторасто человек, то один из братий читал книгу или рассказывал какую-нибудь душеполезную повесть. Если же кто-нибудь начинал праздный разговор, его немедленно останавливали. В кельях одни писали книги, другие переплетали, иные пряли волну, иные шили клобуки и камилавки, вязали четки, ткали волну на рясы и мантии для братий, выделывали ложки и кресты или занимались разными другими рукоделиями. Все были под надзором духовников и наставников; приходя к ним, исповедовали свои грехи и в особенности помыслы — начало всех дурных дел. И это они делали дважды в день: утром они объявляли о соделанном ночью, а вечером — о соделанном, сказанном или подуманном днем и все это они открывали со смирением, без стыда и лжи. Без благословения духовника никто не дерзал даже сесть какой-либо плод, которых в той стране очень много.

Феофану так понравилась жизнь в Нямце, что он просил старца Паисия навсегда оставить его в своей обители, но старец сказал: "Иди в Россию и послужи еще немного своему старцу, который скоро отойдет ко Господу. По его благословению иди спасаться туда, куда он тебе укажет". Феофан с грустью расстался с Нямцем. На прощание Паисий сказал ему: "Чадо, Бог и Пречистая да сохранят тебя на всяком пути. Верую, что Бог не даст тебе искуситься более меры и сподобит части избранных Своих ради молитв преподобных отцов наших Антония и Феодосия печерских чудотворцев и старца твоего Досифея. Да будет на тебе от нашего смирения благословение Божие. Скажи благоговейному старцу твоему благодарность и не забывай нашего убожества". Снабженный на дорогу всем необходимым, Феофан покинул Нямец и благополучно возвратился в Киев. Интересен еще следующий рассказ Феофана. Когда он возвращался из Молдавии и ему случалось быть задержанным турками, которые спрашивали его, кто он и откуда идет, то стоило ему только показать проходной лист от Паисия, как турки махая руками кричали: "О, Паисий, гайда, гайда", — т. е., иди свободно. Видя это, Феофан удивлялся до какой степени известен туркам и почитается ими блаженный старец.