Иустин (Попович) - Достоевский о Европе и славянстве

• Название: Достоевский о Европе и славянстве
• Автор: Иустин (Попович)
• Жанр: Религия

Исследование написано сербским богословом в 1931 году.

Читатель, которого занимают проблемы миссии России, найдет в книге много поднимающих самооценку идей. "Своей "непогрешимостью" и гордой самодостаточностью европейский человек осудил себя на смерть, после которой, по законам людской логики, нет Воскресения, а Европу превратил в обширное кладбище, из которого не воскресают. Но славянский человек в своей евангельской грусти и в своей всечеловеческой любви чувствует, верует и знает: только благой и чудесный Богочеловек может победить смерть и воскресить каждого мертвеца, обессмертить каждого смертного и европейское кладбище превратить в питомник Воскресения и бессмертия".

В книге подробно рассматривается философия Достоевского, особое внимание уделяется ее мистической составляющей. Так, "гениальным прозрением и пророческим откровением" прп. Иустин считает тот вывод писателя, что дьявол прямо участвует в создании атеистической философии и атеистической этики.

---

"Грех — в нежелании выйти из состояния самотождества, из тождества "я=я", или, точнее, "Я"! Утверждение себя как себя, без своего отношения к другому, т. е. к Богу и ко всей твари, само-упор невыхождения из себя и есть коренной грех или корень всех грехов. Иными словами, грех есть та сила охранения себя как себя, которая делает личность "самоистуканом" [240], идолом себя, "объясняет" Я через Я же, а не через Бога, обосновывает Я на Я, а не на Боге. Грех есть то коренное стремление Я, которым Я утверждается в своей способности, в своем единении и делает из себя единственную точку реальности. Грех есть то, что закрывает от Я всю реальность, ибо видеть реальность — это именно значит выйти из себя и перенести свое Я в не-Я, в другое, в зримое, т. е. полюбить. Отсюда грех есть то средостение, которое Я ставит между собою и реальностью, — обложение сердца корою. Грех есть непрозрачное — мрак, мгла, тьма, почему и говорится: "тьма ослепила ему глаза" (1Ин.2:11). Грех в своем беспримесном, предельном развитии, т. е. геенна — это тьма, беспросветность, мрак… Свет есть являемость реальности; тьма же, напротив, отъединенность, разрозненность реальности, — невозможность явления друг другу, невидимость друг для друга. Само название ада или Аида указывает на таковой, геенский разрыв реальности, на обособление реальности, на солипсизм, ибо там каждый говорит: "Solus ipse sum!.." Ад — это то место, то состояние, в котором нет видимости, которое лишено "видимости", которое невидно и в котором не видно" [241].

Анализируя личности своих отрицательных героев до самых тончайших психофизических праэлементов, Достоевский в своей художественной прозорливости пришел к заключению, что грех и зло — это та таинственная сила, которая расстраивает, расщепляет, раскалывает целостность и целесообразность человеческой личности и подвергает ее обезличиванию. Самую живую, самую реальную и самую гениальную картину этого Достоевский нам представляет в Раскольникове. С невиданным реализмом он описывает, как зарождается грех в Раскольникове, как постепенно он развивается, как незаметно роднится с его душой, сердцем и с его волей: грех заполняет все его существо до тех пор, пока окончательно не овладеет им и не превратит его в свое орудие.

Наряду с этим Достоевский проницательно прослеживает и описывает, как разоряющая сила греха постепенно, но уверенно расстраивает, раскалывает и ум, и сердце, и душу, и волю, и всю натуру Раскольникова. Бациллы греха стремительно распространяются во всем его существе, заражают и поражают душу грехом полностью. Как от малой толики закваски заквашивается тесто, так и малая толика греха в душе Раскольникова заполнила грехом всю его личность.

В Раскольникове воистину совершился страшный раскол. Причиной тому было добровольное и осознанное предание и подчинение себя греху. Раскольников стал раскольником, ибо грех — роковая раскалывающая сила, которая в человеческой натуре ведет к расколу, разъединению, к распаду, к смерти. Эту раскалывающую силу греха Достоевский разложил на ее составные части, проанализировал их до мельчайшего состояния атома и пришел к заключению, что эта сила греха наделена разумом и волей. И как таковая, она проникает в человека, действует и приживается в нем с помощью его разума и воли. И с их помощью она разрушает и человека и общество. Окончательной же целью этой силы греха является следующее: с помощью зараженных грехом человеческого разума и воли полностью разложить и уничтожить человека и человечество, то есть привести их к сумасшествию и к смерти.

Раскольников после болезни вспоминает свои сновидения, когда он лежал в горячке и бреду. "Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии в Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя настолько умными и непоколебимыми в истине, как считали эти зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных доводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем одном заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусались и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, — но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Вся и все погибали. Язва росла и подвигалась дальше и дальше" [242].

Это видение Раскольникова имеет все признаки пророческого видения, поэтому пролог к роману "Бесы" по праву можно считать пророческим. В этом романе Достоевский с драматической силой раскрывает и с невероятной убедительностью показывает, как атеизм и анархизм, подобно микробам бешенства, смерти и уничтожения, заражают человеческую природу, овладевают ею, доводят ум до безумия, душу до сумасшествия, личность до уничтожения. Одним словом, они превращают людей в бесов, а героев в антигероев. Все бесы работают над распространением зла в обществе по-анархически беспредельно и по-атеистически безбоязненно. Похоже, что их призвание и их миссия быть злыми до одержимости и распространять зло, пока все и вся не будут охвачены общей одержимостью. Средств для осуществления этого предостаточно. Это всякого рода преступления, которые бесы остроумно придумывают и талантливо внедряют своим пораженным грехом умом и диавольской волей. Более того, можно сказать, что этот роман Достоевского является исключительно психологически разработанной и гениально реалистически разработанной современной биографией старого евангельского легиона. Без сомнения, Достоевский специально поставил эпиграфом к своему роману, как лейтмотив, евангельскую притчу о легионе [243].

У читателя романа возникает ощущение, что евангельский легион как бы вселился в героев Достоевского, и они живут их жизнями. Их умы, придавленные легионом, распадаются, беснуются, объединяются в легионы, которые живут в склепах солипсически-эгоистического рационализма. Их воля, плененная легионом, беснуется, расслабляется и разрушается, питается сама собой, своей безумной исступленностью и гордостью. Считая свой ум, плененный легионом, самой большой ценностью и высшим мерилом всего Кириллов делает логическое заключение, что самоубийство, то есть полное сумасшествие и распад личности — единственный путь стать человеку человекобогом. Поэтому он убивает себя "в рассудке" [244], а это значит: убивает себя под диктатом логических, оправданных и неопровержимых доводов здравого разума.

Если кто и проанализировал зло современного человечества до самых глубин его пракорней, в индивидуальном и социальном планах, то это, без сомнения, сделал Достоевский. Путем гениального психологического и онтологического анализа он показал и доказал, что главный творец всяческого зла — диавол, который с помощью зараженного грехом ума атеиста и осатанизированной воли анархиста искусно создает свою диаволодицею. Ибо главная цель верховного духа зла — показать, что существование диавола — логическая и естественная потребность человеческой жизни, и доказать, что грех — это то, что необходимо и нормально в сфере земных реальностей и отношений.

Наряду с этим Достоевский абсолютно по-новому и совершенно реалистично доказал, что диавол — закоренелый рационалист. Особенно ясно это обнаруживается в методе, при помощи которого диавол завоевывает и порабощает человека и овладевает им. Этот метод состоит в незаметном для человека сближении и породнении диавольского ума с человеческим (конрационализация). А первым и главным признаком этого является интеллектуальная гордость. Интеллектуальный союз человека и диавола всегда проявляется как безмерная гордость во всех сферах человеческой жизни, но в особенности в самонадеянном бунте против Бога и в анархическом мятеже против человека.