Епископ Петр - Указание пути ко спасению

• Название: Указание пути ко спасению
• Автор: Епископ Петр
• Жанр: Религия

Имя епископа Петра (Екатериновского), ныне незаслуженно забытое, по праву можно поставить в один ряд с именами святителей Филарета (Дроздова), митрополита Московского, святителя Игнатия (Брянчанинова), епископа Кавказского и Черноморского, святителя Феофана (Говорова), Затворника Вышенского. Книга епископа Петра «Указание пути ко спасению» до революции издавалась несколько раз Оптиной пустынью. Это свидетельствует о том, какое значение в деле духовного становления христианина придавали книге Оптинские старцы. Современники писали: «Такие труды, как "Путь ко спасению" епископа Феофана и "Указание пути ко спасению" епископа Петра, наряду с "Невидимой бранью" Никодима Святогорца, должны быть настольными книгами пастырей».

---

Вообще, с любовью к Богу несовместимо никакое пристрастие к земным предметам, которое по своему свойству враждебно любви к Богу[282]. Всецело надобно любить одного Бога, как существо высочайшее, совершеннейшее, достолюбезнейшее всех существ, надобно любить и все то, что Бог любит, что Ему приятно. Потому, если можно любить что-нибудь, кроме Бога, то надобно любить для Бога, то есть потому, что Бог то любит, Ему то приятно или нам полезно.

А всякую любовь или пристрастие к каким бы то ни было предметам надобно отвергнуть, если чувства эти несовместимы с любовью к Богу; надобно отвергнуть пристрастную любовь даже к самым любезным для нас лицам — родителям, родственникам, когда они требуют от нас противного Богу, отвлекают нас от любления Бога и исполнения Его воли. Когда в сердце — источники жизни (см. Притч. 4, 23; Мф. 15, 19), когда оно глубоко проникнуто любовью к Богу, то оно возбуждает благорасположение к Богу, стремление к возможному уподоблению Ему в достолюбезных совершенствах, к исполнению Его воли, к благоугождению Ему и желание быть в тесном общении с Ним.

Заповедь Божия повелевает любить Бога всею душею и всею крепостию, то есть не одной свободной волей стремиться к угождению Богу, но и все действия инстинктивных потребностей, наклонностей подчинять воле или Закону Божию и во всех чувственных, дозволенных удовольствиях не допускать ничего противного любви к Богу; и притом во всем этом надобно проявлять любовь со всей крепостью, как бы с напряжением всех сил, с неослабным постоянством, так, чтобы человек готов был скорее лишиться всех вещей, удовольствий, потерпеть скорби, бедствия, подвергнуться даже смерти, нежели сделать что-нибудь противное Богу, оскорбить Его грехом и лишиться Его благоволения и благодати (см. Рим. 8, 35, 38–39). Кто любит Бога всем сердцем с искренним (без лицемерия), горячим (без равнодушия) расположением (то есть с ревностию), любит больше всего, любит всей силой воли, с совершенной преданностью воле Божией и с готовностью пожертвовать своей жизнью для исполнения воли или заповеди Божией и для славы Божией, тот, без сомнения, будет любить Бога и всем умом.

Любить Бога умом значит умом стремиться больше всего к познаванию Бога — Его совершенств и дел в царстве природы и благодати, и притом не столько по началам разума и на основании опытных наблюдателей или созерцания природы, сколько из откровенного учения Божия с испрашиванием от Бога благодатного просвещения, потому что разум наш по своей недальновидности, особенно под влиянием страстей, омрачающих его, не всегда ясно, верно познает даже земные предметы, а о небесных он большей частью только гадает, легко подвергается ошибкам, заблуждениям. Потому он должен заимствовать сведения о Боге преимущественно из Священного Писания, которое сообщает ясное и правильное познание о Боге. А в предметах таинственных, неудобопостижимых надобно разум покорить вере (см. 2Кор. 10, 5; 1Пет. 1, 22), то есть с полной доверенностью, без пытливости принимать учение, сообщенное от Бога, Который не может ни обманываться, ни обманывать, как источник истины, а на свое мудрование не полагаться, не доверять ему, как ошибочному. Но стремиться к этому познанию надобно не по одной любознательности и не ограничиваться одним созерцательным знанием, а нужно это для того, чтобы, верно познав Бога, Его совершенства, можно было иметь правильное отношение к Нему, почитать Его разумным образом, несуеверно, сообразно с Его величием, святостью, благостью. Преимущественно ум должен быть занят поучением в Законе Божием, чтобы, яснее познав волю Божию, точнее исполнять ее, совершеннее благоугождать Ему. Свойство любви таково, что любящая душа что больше всего любит, о том больше и думает[283].

Так и любовь к Богу не довольствуется одним только знанием или повременным воспоминанием, а заставляет постоянно возноситься мыслями к Богу, находить особенное удовольствие в размышлении о Боге — Его совершенствах, действиях Промысла, открывающихся в управлении миром, обществами человеческими и в устроении судьбы каждого человека, о путях спасения, по которым благий Господь ведет каждого к Царству Небесному.

Это явный признак оскудения любви к Богу, когда кто занимается познанием только предметов видимого мира или помышлением, заботами только об удобствах земной жизни, а не имеет охоты к размышлению об истинах веры и нравственности христианской под предлогом их общеизвестности. Немного пользы и от того холодного исследования, которое происходит от одной любознательности; это как лунный, тусклый свет без теплоты — здесь нет еще любви. Любовь заставляет заниматься постоянным богомыслием по благоговению к вездеприсутствию Божию, по опасению, как бы по невнимательности к этому вездеприсутствию, по забвению о Боге не допустить чего-нибудь оскорбительного для Бога в мыслях и делах, занимается богомыслием по желанию, с благоговением, так сказать, предстоять пред лицем Божиим, зреть красоту Его и быть всегда с Богом, как говорит Псалмопевец: Мне благо приближаться к Богу! На Господа Бога я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои… Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое; Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек (Пс. 72, 28, 25–26). От такого размышления, говорит Псалмопевец, воспламенилось сердце мое во мне; в мыслях моих разгорелся огонь любви к Богу (Пс. 38, 4).

Кто чем яснее познает Бога, чем живее представляет себе Его совершенства, тем больше возбуждается в том благоговение, тем больше согревается любовью и услаждается сердце, тем больше жаждет благоговейного размышления о Боге. Впрочем, истинная набожность, совершенная любовь состоит не в горячности только и сладостном возбуждении сердечных чувств, а в искреннем, постоянном благорасположении всей души к Богу. Истинная любовь к Богу может быть и при сухости чувств, даже еще будет иметь тем более цены, достоинства, чем менее бывает сладких чувствований. Кто в изобилии имеет такие чувствования, тот подобен кораблю, который при попутном ветре на полных парусах легко несется к пристани, причем не требуется никакого труда. А кто и при сухости чувств искренно предан всей душой Богу, тот без пособия попутного ветра с большим усилием должен грести на лодке тяжелыми веслами, по бурным волнам плыть к назначенному месту. А чем больше усилий, трудов употребляется для какого дела, тем оно лучше, тверже, совершеннее бывает; и в благочестии или любви чем меньше бывает сладких чувствований, тем они чище, постояннее, совершеннее; любить Бога нужно для Самого Бога, потому что Он по Своим совершенствам достоин любви, а не из-за корысти, не за сладкие чувствования, желание которых святые отцы называют духовным прелюбодейством, которое всякую добродетель делает нечистой, корыстной, показывает, что мы любим не столько Бога, сколько сердечные удовольствия. Истинная любовь состоит в разумном, всецелом стремлении души к Богу, особенно в расположении благоугождать Ему, в совершенной преданности Его воле, в усердном исполнении Закона Божия, как говорит Спаситель: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня… тот соблюдет слово Мое (Ин. 14, 21–23). И святой апостол Иоанн говорит: Любовь к Богу состоит в том, чтобы мы соблюдали заповеди Его (1Ин. 5, 3). Для этого нужно иметь, с одной стороны, сыновний страх или опасение, как бы не сделать чего-нибудь запрещенного Богом, не только с сознанием, но и по невнимательности как бы не допустить чего оскорбительного для Бога даже в мыслях и словах; допущенные погрешности должны быть очищены скорбью, раскаянием, сожалением о том, что тем оскорбили преблагого Отца Небесного; после нечаянных грехопадений человек усиливает внимательность к себе, больше остерегается новых погрешностей, от больших грехов — как бы они ни были обольстительны — отвращается, бежит, как от ядовитой змеи; с другой стороны, надобно иметь заботливое старание в точности исполнять заповеданное Богом и при всей исполнительности говорить в сердце, как поучал Спаситель: Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10). Искренняя любовь не довольствуется исполнением только повеленного. Как сын, нежно любящий доброго отца, и без приказания делает похвальные дела в пользу или честь отца, когда знает, что это приятно будет ему, чтобы тем заслужить большее благоволение его, так и любовь к Богу побуждает стараться постоянно более и более преуспевать во всякой добродетели, всячески угождать Ему, чтобы быть более достойным Его благоволения, заставляет свою волю вполне подчинить воле Божией, чтобы тем совершеннее служить и благоугождать Ему; и во всех случаях и обстоятельствах жизни любящий Бога предается распоряжению Промысла Божия с отвержением своей воли — никогда не желает, чтобы все было по его желанию, но все предоставляет воле Божией, успокаиваясь той мыслью, что Бог лучше нас знает, что нам полезно, так и устрояет наши обстоятельства. Если по воле или попущению Божию постигают его иногда какие-нибудь несчастия: потеря имущества, лишение любезных лиц, болезни, клеветы, притеснения, оскорбления и т. п., — он не предается малодушию, унынию, ропоту, все терпеливо переносит с совершенной покорностью, преданностью воле Божией, говоря с блаженным Иовом: Как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно (Иов. 1, 21). И такая преданность воле Божией, с отвержением собственной воли, с готовностью исполнять всякое распоряжение Божие с нами, должна простираться не только на дела трудные, события важные и редкие, но и на самые обыкновенные, ежедневно встречающиеся приключения, обстоятельства, даже на самые действия и состояния душевные, например на внутренние утешения или сухость сердечных чувств, вообще на все вещи, дела и случаи.