Эдриан Джилберт - Тайны Майя

• Название: Тайны Майя
• Автор: Эдриан Джилберт
• Издательство: “Вече”, 2000.
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-7838-0508-4

Среди древних цивилизаций одной из самых загадочных остается цивилизация майя. Каковы ее истоки и особенности, что кроется за особыми представлениями майя о времени и астрологии, в чем загадка удивительно точного календаря майя? Эти и другие интригующие вопросы затрагивают в своей книге известные исследователи Э. Джилберт и М. Коттерелл, считающие жизненно необходимым для человечества восстановить древние знания майя, разгадав оставленные ими заветы.

Adrian Gilbert and Maurice Cotterell
THE MAYAN PROPHECIES
Unlocking the Secrets of a Lost Civilization
_{© Text Adrian Gilbert and Maurice Cotterell 1995.
© Перевод. Луговской С., 2000.}

---

Анализируя свои данные, Коттерелл заметил также, что кривая графика отражает полный цикл в 781 частицу, после чего цикл повторяется снова. Этот период в 68 302 дня, или 187 лет, он назвал «Циклом солнечных пятен». Этот период, вообще говоря, соответствует 97 микроциклам, но тщательный анализ данных показал, что из них 92 были продолжительностью в 8 частиц, а 5 — более длинными, по 9 частиц. То есть, получалось, что теоретически «Цикл солнечных пятен» должен бы состоять всего из 776 частиц, но на практике он увеличивается на 5 частиц. Сначала такая аномалия озадачила исследователя. Обратившись снова к научным пособиям и изучив данные о магнитном поле Солнца, он пришел к выводу, что к этому явлению имеет какое-то отношение солнечная «нейтральная полоса отклонений». Как у всякого магнита, у Солнца в экваториальной области есть район, где магнитные поля двух полюсов сбалансированы, так что не преобладает влияние ни северного, ни южного. В результате между двумя магнитными зонами создается тонкая «нейтральная полоса». Однако авторы пособий соглашаются в том, что из-за сложной природы солнечного магнитного поля эта полоса не гладкая, а изогнутая (рис. 19).

Рис. 19. Нейтральная искривленная полоса Солнца. Очевидно, эта «нейтральная полоса» каждые 187 лет смещается на одну частицу, и это смещение влияет на всю последовательность из 97 микроциклов за период 91 х 187, или 18 139 лет

Важнейшее значение имеет магнитное взаимодействие Солнца и Земли. Три периода по 19 циклов солнечной активности и два по 20 образуют большой период из 97 микроциклов. Очевидно, каждый раз в конце этого периода полный цикл солнечной магнитной активности начинается снова. Коттерелл, по-видимому, нашел подтверждение тому, что, как оказалось впоследствии, было частью древнего знания.

И снова Коттерелл попытался привлечь внимание научной общественности к своим идеям, но вновь не нашел понимания. Журнал «Нэйчер» отказался опубликовать его статью с изложением новой теории пятнообразовательной деятельности Солнца. Написав запрос в королевское астрономическое общество, он снова получил отказ. Ему ответили, что о характере солнечного магнитного поля известно еще не достаточно, чтобы построить рабочую модель, а потому его теория уязвима. Но поскольку все данные, с которыми работал Коттерелл, строя свои выводы, исходили в первую очередь из этих научных кругов, то подобный ответ выглядит недостаточно убедительным. Конечно, и магнитное поле Солнца, и «нейтральная полоса» — явления более сложные, чем это схематически изложено в учебниках, но надо же с чего-то начинать, и наука к тому же полна различных допусков и упрощений, без которых невозможен прогресс в развитии знаний. Если бы эти журналы действительно были открыты для научного поиска, на что они претендуют, они организовали бы вокруг этих новых идей широкую научную дискуссию, которая могла бы способствовать выяснению истины. Читая их короткие и сухие отзывы, Коттерелл невольно начинал думать, что реальные причины их отказов не имеют отношения к научной ценности его статей, а связаны с тем, что он не является признанным авторитетом в астрономии. И все же он продолжал свои исследования, которые теперь приняли новое направление.

СОЛНЕЧНЫЕ ПЯТНА И ИНДЕЙЦЫ МАЙЯ

Коттерелл прошел большой путь с тех пор, как впервые начал изучать астрологию. То, что казалось относительно простой теорией, касающейся человеческого поведения, превратилось теперь в широкомасштабное изучение пятнообразовательной деятельности Солнца. Он вначале не представлял себе, что результат окажется именно таким, но теперь эта новая тема очень волновала и занимала его.

Основные периоды, связанные с солнечной активностью, выглядели теперь следующим образом в его изложении.

A) 87,4545 дней (частица) — период, за который оба магнитных поля Солнца возвращаются в начальное состояние по отношению друг к другу;

Б) 8 частиц = 699,64 дня (1 микроцикл);

B) 48 частиц = 4197,81 дня = 11,49299 лет;

Г) 781 частица = 68 302 дня, или 187 лет (1 «цикл солнечных пятен»);

Д) 97 х 68 302 дня = 18 139 лет (1 полный цикл «нейтральной полосы»).

Последний период и его подразделения все больше интересовали Коттерелла. Он разбил его на пять составляющих частей, получив пять периодов, которые имели отношение к изменениям полярности магнитного поля, с учетом «смещений» нейтральной полосы Солнца. Вот эти периоды:

1) 19 х 187 лет = 1 297 738 дней;

2) 20 х 187 лет = 1 366 040 дней;

3) 19 х 187 лет = 1 297 738 дней;

4) 19 х 187 лет = 1 297 738 дней;

5) 20 х 187 лет = 1 366 040 дней.

Именно об этом цикле времени в 1 366 040 дней подумал Коттерелл, когда прочел о «сверхчисле» майя 1 366 560, которое зафиксировано в Дрезденском кодексе. Оба числа казались ему слишком похожими, чтобы быть простым совпадением. Более того, эти его периоды, по-видимому, соответствовали представлениям майя о древних эпохах. Они считали, что было четыре эпохи, предшествующие нашей нынешней, пятой. Похоже, что они имели в виду циклы изменения активности магнитных полей Солнца. Не это ли явление лежит в основе смены эпох, концов и начал исторических периодов?

Читая книгу «Древние люди и космос», Коттерелл обратил внимание еще на одно число майя — 1 359 540[57].16 Это «счастливое число», очень близкое к тому, которое указано в Дрезденском кодексе, относится к инагурационной дате Храма креста в Паленке[58]. Как и в Дрезденском «сверхчисле», в нем можно выделить не менее семи календарных или планетарных циклов, показывающих, его значение скорее ритуальное, нежели календарное. Решив, что таким образом можно найти ключ к взаимосвязи между его теорией солнечных пятен и календарем майя, Коттерелл пришел к выводу, что ему самому следует отправиться в путешествие, чтобы изучить проблему на месте. Он подготовился к поездке и заказал билет в Мехико. Это путешествие изменило всю его жизнь.

ГЛАВА 4

МОРИС КОТТЕРЕЛЛ В МЕКСИКЕ: МЕКСИКАНСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Мехико-сити сегодня — огромный, шумный, суетливый город, население которого, по некоторым оценкам, достигает 25 миллионов. Если это так, то Мехико — крупнейший город в мире, вдвое превосходящий по численности Лондон и Нью-Йорк, но, конечно, лишь частично имеющий инфраструктуру, подобную той, что есть в этих городах. Мехико — все еще город контрастов: центр застроен блестящими современными небоскребами, но окружен лагерями переселенцев, занявших пустующие земли. Даже при всем желании невозможно помочь всем нуждающимся переселенцам, бегущим от нищеты, потому что число их все растет. Также трудно обеспечить канализацией и электроэнергией многочисленные поселки, состоящие из лачуг, возникающие один за другим. Город бесконтрольно расползается во всех направлениях. В эту суету и окунулся прибывший в Мехико Коттерелл, сразу почувствовавший, как трудно дышать здешним загрязненным воздухом.

Движимый желанием увидеть как можно больше за небольшое время, которым он располагал, Коттерелл отправился в старый квартал, построенный на острове, где некогда поселились ацтеки. Здесь на площади Цокало[59], среди многих испанских зданий, есть президентский дворец и собор. Последний производит удручающее впечатление, так как, подобно многим старинным церквам в этом городе, он постепенно оседает[60]. Поддерживают его только внутренние леса и подпорки, не позволяющие оценить красоту и гармонию храма. В гораздо лучшем состоянии президентский дворец, украшенный изображениями, посвященными истории Мексики, созданными Диего Риверой[61]. Этот дворец построен из камней, прежде составлявших ацтекскую пирамиду. Неподалеку можно увидеть и то, что осталось от Теночтитлана — Темпло Майор, одну из самых больших ацтекских пирамид. Коттерелл узнал, что только в 1978 году завершились раскопки, начатые после того, как работники электрокомпании, производя земляные работы, случайно наткнулись на каменный алтарь[62]. Археологи обнаружили, что ацтеки не раз перестраивали свой храм, возводя новые пирамиды над старыми. Делалось это потому, что в конце 52-летнего календарного цикла все подлежало обновлению.

Потом Коттерелл посетил Антропологический музей, который является одним из крупнейших археологических музеев мира и расположен в конце главной артерии города, проспекта Цасео де ла Реформа. Музей был открыт только в 1964 году, в прекрасном современном здании. Там содержится обширная коллекция доколумбовых экспонатов, включая ацтекский календарный камень. Хранятся в этом музее многие вещи, принадлежавшие к разным культурам индейцев — майя, ольмекской, запотекской, тольтекской; есть и зал, посвященный древнему городу Теотиуакану, где, среди статуй и керамики, есть также копия одной из частей знаменитой пирамиды Кецалькоатля.

На другой день он решил посетить Теотиуакан, который находится всего в 25 милях от Мехико-сити и очень популярен у туристов благодаря своему удобному местоположению. Раскопки здесь начались в 1889 году под руководством археолога-любителя Леопальдо Батреса[63]. История этого города также загадочна. Он процветал в классическую эпоху, когда майя построили Паленке, но около 750 года н. э. был оставлен жителями по не вполне понятным причинам. Батрес во время раскопок обнаружил, что город был в значительной мере уничтожен большим пожаром. Можно было подумать, что город был подожжен захватчиками, иначе кто мог бы это сделать? Но тут обнаружилась еще одна странность: многие здания были намеренно завалены щебнем и зарыты в землю, так что уцелели даже деревянные крыши. Это, конечно, был огромный труд, и все для того, чтобы «захоронить» здания в покинутом городе. И остается неясным, зачем это могло бы понадобиться самим обитателям или предполагаемым захватчикам. Батрес предположил только, что все было сделано, чтобы защитить сакральные здания от глаз профанов.