Шеррилин Кеньон - Дьявол может плакать (Син и Катра)

• Название: Дьявол может плакать (Син и Катра)
• Автор: Шеррилин Кеньон
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— И он тебе верил?

Син свирепо посмотрел на нее.

— Не шути с богами плодородия, если хочешь остаться целым и невредимым.

Правда. Боги плодородия могут сглазить так, что надолго запомнишь.

И их эго вечно.

— И где же сейчас твой брат?

Син устало вздохнул, потом подошел к бару и налил себе виски.

— Понятия не имею. Последний раз я видел его, когда Артемида забрала мои силы и оставила умирать. Закар освободил меня из её сети, но не остался со мной. Он сказал, что должен с чем-то разобраться, а потом исчез.

— И ты не представляешь, куда он ушел?

Он опрокинул бокал одним глотком и налил себе еще.

— Нет. Я пытался призвать его. Вы называете это «вызвать». Ничего. Ни открытки, ни шепота тысячи лет. Частично мне интересно, не умер ли он.

— А если так, то куда это нас отбросит?

— Вообще-то в самый отстой. — Он осушил следующий бокал. — Именно его кровь мы использовали, чтобы связывать галлу в последний раз. А это значит, что нам нужна его кровь, чтобы связать их опять.

— Но ведь вы близнецы, почему бы нам не использовать твою кровь?

Он предложил ей выпить, но она отказалась, покачав головой.

Син отставил ее стакан, прежде чем ответить на вопрос.

— Я не живу в мире снов. А Закар — да. В снах он однажды сражался с демоном Асагом, генетическим отцом, которого мы использовали для создания галлу. За время сражения Закар перенял часть силы демона. Поэтому он может один выстоять против них, а я нет. Он понимает их и их слабости. Через Закара я мог контролировать демонов и сражаться с ними.

— Но тогда как получилось, что Иштар умерла от их рук?

В этот раз он не стал возиться со стаканом. Выпил прямо из горла перед тем, как ответить.

— Когда меня отверг мой пантеон, а Закар исчез, она осталась одна, сражаясь с ними. Однажды ночью я услышал, как она зовет на помощь, и примчался к ней, хотя знал, что у меня нет силы, чтобы им противостоять.

Он сглотнул, глаза его наполнились болью.

— Было слишком поздно. Ты не представляешь, каково держать в объятиях свое дитя и видеть, как она умирает. Знать, что если бы у тебя все еще были силы, ты мог бы спасти ее. — Его взгляд прожигал её. — Я могу простить Артемиде то, что она сделала со мной. Но смерть моей дочери я никогда не забуду. Если когда-нибудь у меня будет шанс убить эту стерву, поверь, я им воспользуюсь. И к черту все последствия.

От искренности сказанных слов у Кэт мороз пошел по коже. Не потому, что она его винила. Она видела боль от смерти Иштар его глазами, чувствовала его ужас и ярость.

Ни один отец не заслужил такого воспоминания.

Проглотив комок в горле, она шагнула к нему.

— Син…

— Не прикасайся ко мне. Мне не нужно сочувствие, особенно от дочери той, которая отняла у меня все.

Кэт кивнула. Она понимала, и ей было больно за него.

— Что произошло с силами Иштар после её смерти?

Он опустошил бутылку последним глотком.

— Перед смертью она отдала часть мне, чтобы сохранить равновесие во вселенной. Еще и поэтому я могу сражаться с галлу и побеждать. Остальные силы после её смерти вырвались на свободу, что вызвало извержение вулкана. Потом Афродита как богиня любви и красоты пришла в наш пантеон и заменила Иштар, и вскоре мой пантеон стал историей. Буквально.

Кэт сглотнула, вспомнив, как греческие боги рассказывали об этом. Афродита с помощью ревности стравливала шумерсов, пока они не перестали друг другу доверять. Тетя Кэт была непревзойденной интриганкой. Кэт до сих пор не могла понять, как люди, знакомые так долго, так охотно поверили в ложь новичка.

Как охотно они поддались этому чувству до такой степени, что готовы были на все, чтобы увидеть их невинного врага побежденным.

В конце концов, все они заплатили слишком дорого.

Но то было в прошлом, и это не поможет решить их насущную проблему. Им был необходим кто-то, кто может…

Она помедлила, вспомнив кое-что из сказанного Сином.

— У меня вопрос: почему ты не можешь делать то же, что и Закар? Если вы близнецы, разве ты не можешь сразиться с Асагом в мире снов и забрать часть его силы?

Син вытер рот тыльной стороной руки.

— Если бы у меня были мои силы, а не половина того, что осталось от Иштар, то я мог бы сделать много всего… например, убить твою мать.

Опять они пришли к тому же. Предпочитая игнорировать его злобный выпад, она перешла к следующей теме.

— Как насчет онирой? — Они были богами сновидений греческого пантеона. — Мы можем доверить одному из них найти Асага и сразиться с ним?

— Можем попробовать. Конечно, мы не знаем, как яд Асага подействует на них, поскольку они из другого пантеона. Должно быть очень интересно. Или это сработает, или из них получится новый вид демонов, с которыми мы должны будем научиться сражаться. Кого мы используем в качестве подопытного кролика?

Кэт скривилась от его сарказма. Он снова был прав. Невозможно предугадать, как такое может повлиять на её кузенов.

— Похоже, Закар — наш главный козырь.

— Если только ты не скажешь своей стерве-матери, чтобы она вернула мои силы.

Кэт прищурилась:

— Ну, это будет немного сложно, если учесть, что я избегаю её, спасая твою жизнь, а? Ты ведь не пылаешь к ней любовью.

— О, прошу извинить мое отсутствие хороших манер. Нам позвать твою дорогую мамочку на чай? Обещаю быть предельно вежливым, когда буду лишать её жизни.

— Ух ты, — со смешком сказал Киш, заходя в комнату справа, — что это? Битва Сарказма и Недовольства? Сделать попкорн? Американский Идол* в пролете, чувак. Это гораздо интереснее.

Син кинул на своего помощника убийственный взгляд.

— Есть ли причина для того, чтобы ты меня снова раздражал, Киш?

— Внезапно захотелось смерти. Почувствовал неодолимую потребность прийти сюда, чтобы ты меня снова заморозил. Обожаю быть статуей… пока ты не вынесешь меня в парк, дав голубям возможность гадить на меня.

Кэт подавила смешок. О, если бы можно было испепелить взглядом, то Киш превратился бы в киш кебаб.

— Хорошо, — сказал Киш, растягивая слова. — Итак, причина моего визита в том, что мужчина внизу хочет поговорить с тобой. Говорит, что это важно.

— Я немного занят.

— Я ему сказал.

— Тогда почему ты беспокоишь меня?

Киш разжал кулак.

— Он хочет, чтобы я отдал тебе это.

Син постарался не закатить глаза.

— Я не беру взяток.

Но когда Киш вложил Сину в ладонь маленький медальон, его иронию как рукой сняло. Это была древняя вавилонская монета.

— Он случайно не назвал свое имя?

— Кессар.

Кэт нахмурилась, она никогда не слышала этого имени.

— Кессар? — повторила она.

Син молчал, чувствуя, что его пронзает холодная ярость и злость.

— Он для галлу как Страйкер для Даймонов, — объяснил он.

Ничего не говоря, он схватил со стены трость и прыгнул в лифт, чтобы спуститься в казино.

Глава 7

Кэт и Киш обменялись взглядами, и Кэт последовала за Сином в коридор, где находился его лифт. Син сверкнул глазами, когда они отодвинули его сторону, чтобы втиснуться вместе с ним в обшитую богато украшенными панелями кабину.

— Что? — раздраженно спросила Кэт, посмотрев на него

Ответом было тихое рычание.

— Как я понял, ты знаешь этого парня, босс? — спросил Киш.

Син все еще молчал.

Кэт не требовались её силы, чтобы увидеть дикую ярость внутри него, почувствовать, как при простом упоминании имени Кессара Син превратился в убийцу. Она не знала, что произошло между ними в прошлом, но была уверена, что ничего хорошего. Очевидно, в иерархии Сина Кессар находился примерно рядом с её матерью.

Син стоял перед ней, напряженный, как натянутая струна, сжимая трость так, что побелели костяшки пальцев. Его черты заострились. Глаза горели. Она не понимала, как в такой момент он может быть привлекательным, но было что-то в нем и в его ярости, что заставляло играть её гормоны.

В голове внезапно зазвучала песня Hinder «Get Stoned». Абсолютно неуместная, особенно в этот момент. И все же Кэт не могла не задаваться вопросом, действительно ли ярость делает секс лучше.

Но опять же, она понятия не имела, на что похож даже обычный секс.

Они действительно должны были позволять мне больше.

Син посмотрел на неё, как будто мог прочесть её мысли. О, замечательно. Как раз не хватало, чтобы он был в её голове, слышал, что на нее действует его яростный взгляд. Отлично. Просто превосходно.

С тем же успехом она могла бы завизжать, как тринадцатилетняя, и сказать ему, каким притягательным он становится, стоит ему рассвирепеть. На ее счастье, он таким и останется.

Переведя взгляд на дверь, она не произнесла ни слова, не сделала ни одного движения, которое могло бы выдать ход её мыслей. Как это было бы неловко! Особенно если учесть, что Син ненавидел весь её род по материнской линии.