Пол Ди Филиппо - Странные занятия

• Название: Странные занятия
• Автор: Пол Ди Филиппо
• Издательство: ООО «Издательство ACT»; ООО Издательство «ACT МОСКВА»; ООО «Транзиткнига»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037088-1; 5-9713-2276-1; 5-9578-4180-3

В альтернативном мире будущего, как и везде, есть множество способов заработать себе на жизнь. Можно петь в баре на экзотическом острове, можно торговать наркотиками — а можно и информацией… А еще можно ввести в обиход новые деньги, внедрить в мировую инфосистему страшный вирус, внушить мультимиллионеру, чтобы он оставил завещание на твое имя… Или попытаться осчастливить человечество и посмотреть, что из этого выйдет. Одиннадцать новелл — одиннадцать странных занятий — одиннадцать приколов.

---

Когда в мае вспыхнула сверхновая, мне пришло в голову, что хотя я уже несколько лет дружу с Касс, но так и не знаю ее полного имени.

— Не Кассиопея, случаем? — как-то раз спросил я.

— Не-а. Кассимассима, можешь в такое поверить? Отец был поклонником Генри Джеймса и почему-то решил, что Кассимассима Кулверт очень даже звучит.

Сейчас, когда я сидел через стол от Касс, она буравила меня половинчатым взглядом. Стол в ее кабинете муниципалитета был завален распечатками метаинформа: отчеты о ходе работ по ремонту моста Вашингтон, на Вестсайдском шоссе, с ферм гидропоники в Южном Бронксе и со стройки в моем мини-городе Гарлем. Ей за многим приходилось приглядывать, и я ей не завидовал. А теперь еще взваливал на ее плечи новую проблему.

Сцепив пальцы в замок, Касс вытянула перед собой руки. Сегодня утром она, наверное, ездила на объект — ладони у нее были грязными.

— Черт побери, Майк! От них сплошная головная боль.

— Знаю, знаю, и мне очень жаль. Но сам я никак не соображу, что делать с этими людьми.

— А что тут соображать? Они мешают проекту. Незаконно вторглись на территорию, нелегально поселились на земле, которой город владеет по праву отчуждения государством частной собственности, а значит, им придется уйти. Убеди их перебраться в какой-нибудь палаточный лагерь. А если откажутся, вызови полицию.

Я нервно потер указательным пальцем верхнюю губу.

— Все не так однозначно, Касс. Эти люди не простые сквоттеры. Они скорее… своего рода племя. У них есть лидер, есть целая культура, философия, этика. У меня нет впечатления, что я имею дело с нелегалами… скорее уж веду переговоры о заключении мира.

Опустив руки, Касс откинулась на спинку стула.

— Да брось…

— Нет, я серьезно. Тебя там не было, ты этого парня Кувалду не видела и внутрь здания не заходила. А я заходил. Эти люди не невежды, не тупицы, и они не соберут просто так вещички и не уйдут в загородные лагеря для временно перемещенных лиц, как бы мы того ни желали. Там они не смогут сохранить свою культуру. И мне не хотелось бы стать тем, кто их выгонит.

Касс перегнулась через стол. Ее полвзгляда уперлось мне в переносицу точно дуло пистолета.

— А теперь ты чушь несешь, мой мальчик. Плохую, опасную чушь. «ККГ» — моя жизнь. Ради этого я трудилась с тех пор, как президентом был первый Кеннеди. Я думала, и с тобой тоже так. А теперь ты решил все поставить под угрозу. Я правильно тебя понимаю?

В шестьдесят четвертом я был в «корпусе мира», Касс — в «Добровольцах на службе Америке»[26], а когда то десятилетие и его идеализм канули влету, мы остались преданы идее. В какие-то годы были за границей: в Бангладеше, в Эфиопии, в Центральной Америке. В какие-то — трудились, чтобы облегчить участь «людей третьего мира» у себя дома: камбоджийских иммигрантов в Бостоне, гаитян во Флориде, латиноамериканцев в Техасе. Работали то на одно, то на другое агентство социального обеспечения, а все они в Скудные Годы перебивались от гранта к гранту, существуя на скудный бюджет… Мы даже оказались в одно время на полуострове Индостан, хотя тогда этого не знали.

А теперь наконец социальный климат дома изменился, общество приняло нашу точку зрения. Добровольная работа, активизм, реформы — сейчас это в моде. В деньгах недостатка не было: их забирали у основательно пощипанных военных, что, в свою очередь, стало возможно благодаря внутренним переменам в расколовшемся СССР. Но на горизонте всегда маячил горький вопрос: сколько на сей раз это продлится? Сколького нам удастся достичь прежде, чем маятник качнется назад?

Я смотрел на Касс. Прочтя что-то в моем взгляде, она расслабилась.

— Думаю, ты меня знаешь, Мама, — сказал я.

— На это я и надеялась. — Она посмотрела на часы. — Вот черт, мне нужно забрать Трейси из школы и отвезти на занятия танцами. Быть матерью-одиночкой не сахар.

Пожимая плечами, я чувствовал толику остаточной злости на Касс за то, как ловко она нажала нужные кнопки, заставила меня выбрать.

— Это же твое решение, — сказал я (отцом Трейси был шприц), а потом дружелюбнее добавил: — Как ей новый школьный год? По летним каникулам не скучает? Я бы на ее месте скучал.

Касс встала — она была выше меня.

— Нет, с чего бы? Она же ничего другого не знает. Их поколение — не такое, как наше, Майк. Может, лучше. Может, они построят лучший мир, чем мы.

— Возможно, — согласился я. — Но еще несколько лет мы тут командуем.

— Вот и докажи это, — сказала Касс.

Она никогда не могла упустить шанс оставить за собой последнее слово.

3

«Тебя там не было», — сказал я Маме Касс, надеясь, что она ответит: «Ладно, тогда расскажи мне, покажи, помоги понять». Но желаемой реакции не последовало. Вот в чем проблема с другими людьми: они никогда не делают того, что от них ожидаешь.

Но, может, и к лучшему, что не попросила. Как мне разделить с ней пережитое, если я сам в этом не до конца разобрался?

Стоя на крыльце здания, я объяснил чернокожему здоровяку, что мы тут делаем, сказал, что он тут нелегально, что мешает правительственному проекту. Он слушал терпеливо, внимательно, не задавал вопросов. А после с непоколебимой уверенностью произнес:

— Знаешь, друг, что ты говоришь, это свежая инфа, но к нам никак не относится. Послушай, зайди внутрь. Хочу, чтобы ты с ребятами познакомился. Может, тогда поймешь.

Кувалда повел меня внутрь темного многоквартирника. Потребовалось несколько минут, чтобы мои глаза привыкли к сумраку, а когда привыкли, я увидел десятка два, наверное, людей, сидящих на голом паркете. Разношерстный, однако, сброд.

— Ребята, к нам тут пришел мужик, который хочет что-то сказать. Валяй, мистер Майк.

Я повторил мою агитацию. Они слушали молча. Некоторое время спустя эти пустые лица меня измотали, и я затормозил, как бульдозер с сахаром в бензобаке.

— О'кей. Теперь я хочу, чтобы послушал ты. Расскажите ему, откуда мы.

Молоденькая гаитяночка, тоненькая как тростинка:

— Я приехала автостопом из самой Флориды. Сбежала из лагеря для интернированных. У меня не было документов, я не могла получить ни работы, ни пособия. Я жила на Центральном вокзале, когда эти люди меня нашли. Теперь я повар. Я всех тут кормлю. Как-нибудь, может, попробуешь моей стряпни.

Рыжий парнишка с прыщами:

— Предки вышвырнули меня за то, что я все время был под кайфом. Ничего не хотел и не хочу делать, разве только возиться с радиоприемниками и прочей электронной ерундой. Но с наркотиками я завязал. Слишком занят починкой всякой рухляди, которую мне приносят, а мы потом продаем.

Мужик лет пятидесяти, лицо — карта лопнувших капилляров:

— Я сильно пил. Жена и дети погибли в автокатастрофе. До того дошло — я даже подумать о том, чтобы работать с машинами, не мог, а ведь это была моя профессия. Но теперь с алкоголем покончено. И я еще в силах уговорить замурлыкать мотор.

Пухленькая женщина с копной кудрявых светлых волос:

— Раньше я работала в магазине одежды, штучный товар. Магазинчик был подпольным, и копы его прикрыли. Я лишилась квартиры. А потом нашла этих людей. Они все одеты в то, что сшила я.

Одна за другой звучали истории. Каждый тут побывал на самом дне, пока не присоединился к банде Кувалды. И каким-то образом нашел в себе силы вылезти из канавы и изменить свою жизнь к лучшему.

Когда закончил последний, Кувалда повернулся ко мне. Он заговорил с искренним пылом, и я не мог себя убедить, что это напускное.

— Ты ведь понял теперь, что мы делаем, мужик, верно? Мы люди, которые помогают другим — и без поддержки правительства. Мы беззаконная команда спасения, бригада по сбору мусора и утиля. Мы восстанавливаем жизни, которые разрушило общество. А еще мы семья, мы заботимся друг о друге. У нас есть правила и устав. И никакой благотворительности мы не просим. Мы берем отвергнутый хлам этого безумного расточительного общества — выброшенных людей и выброшенные вещи — и их восстанавливаем. Мы как горстка робинзонов на диком острове, который вы зовете Манхэттеном.

— Но вам не нужно больше так жить…

— А мы хотим! Мы все пытались жить, как вы, и обнаружили, что нам это не подходит. Подчиняться распоряжениям, пробивать табели, все время бежать, чтобы остаться на месте… Забудь! Но вот сейчас нам кажется, мы делаем что-то полезное. Кое-кто все равно возвращается в ваш мир. Это только справедливо, мы их не удерживаем. Всегда находятся другие, кто хочет к нам присоединиться. Мы просим только, чтобы нас оставили в покое. Просто дай нам существовать на обочине, мужик. Большего нам не нужно.

— В этом новом районе никаких обочин не планируется.

Кувалда положил лапищу мне на плечо и сжал его.

— Да ладно, мужик, разве нельзя оставить нам один этот дом? А свой блистающий горд построите вокруг?