Франсуаза Бурден - Нежность Аксель

• Название: Нежность Аксель
• Автор: Франсуаза Бурден
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0698-9

Несколько поколений Монтгомери занимаются разведением и тренировкой чистопородных лошадей. Аксель, продолжательница семейного бизнеса, подчинила свою жизнь жесткому распорядку, в котором не осталось места для романтических увлечений. Но неожиданно светлое чувство врывается в ее судьбу…

---

9

Спасаясь от ливня, который затопил весь двор, Констан укрылся в доме. Вторая партия лошадей только что отправилась на дорожку, и он располагал часом времени, чтобы позавтракать чем-то более существенным, чем чашка кофе на рассвете.

— Вы оставляете мокрые следы! — возмутилась госпожа Маршан, когда он вошел в кухню.

Констан послушно снял резиновые сапоги и в одних носках уселся на высокий табурет, чтобы дать возможность Габи пройтись половой тряпкой.

— Беспорядок как был, так и есть, — пробурчала она.

— Делаем все, что можно. Но у Аксель столько работы…

Славная женщина бросила на него взгляд и покачала головой.

— Это правда, — согласилась она. — Но чтобы повесить куртку, нужно не больше времени, чем чтобы бросить ее где попало. Во времена месье Монтгомери вы еще время от времени пылесосили, по крайней мере когда он объявлял о своем приезде из Англии!

Констан едва заметно улыбнулся. Для госпожи Маршан он никогда не станет «месье Монтгомери»: так во все времена будут именовать только Бенедикта, и никого другого. Тем не менее она на какое-то время отставила веник и подошла, чтобы налить ему кофе и приготовить бутерброды.

— Я начала освобождать шкафы, — объявила она.

Аксель поручила ей разобрать одежду Бена: что-то выбросить, что-то раздать.

— А галстуки вашего отца нужно сохранить, они великолепны и могут вам понадобиться… И еще. Что вы собираетесь делать с его комнатой? Не стоит превращать ее в святилище! На вашем месте я бы убрала все, что напоминает о его давней травме: массивные поручни в ванной, перекладину над кроватью, предметы, без которых он не мог обойтись…

Разволновавшись, госпожа Маршан вытащила из кармана фартука носовой платок и вытерла глаза. Констан не думал по поводу комнаты и полагал, что уже в самой этой мысли было нечто кощунственное. Стереть все следы существования Бена казалось ему святотатством, однако в чем-то Габи была права. И в самом деле, почему бы ему не обосноваться в комнате отца? С первого этажа будет удобнее приглядывать за двором и особенно — запускать Пача через балконную дверь зимой. Спать с псом, лежащим в ногах кровати, казалось ему несказанным счастьем.

— Скажите мне, — вновь заговорила госпожа Маршан, — это вы унаследовали, да? Дом, мебель и все заботы!

Прежде чем ответить, он испуганно взглянул на нее.

— Все не так просто… И в любом случае я предоставлю Аксель заниматься этим, я полагаюсь на нее.

Эта мысль успокаивала его. Аксель всегда принимала верные решения. Он доверяет ей и, со своей стороны, будет приглядывать за ней, как и раньше.

— Знаете, а вы славный малый, — сказала госпожа Маршан странным голосом.

Она, похоже, была потрясена, и Констан снова ей улыбнулся. Ему очень понравилось выражение «славный малый», которое в его понимании означало «любезный и отважный». Куда лучше, чем «Ты совсем свихнулся, если лезешь туда!», брошенное Дугласом в пивной возле Сен- Лазара, где они ужинали, выйдя от нотариуса. Но потом они чудесно поговорили. Дут не был злым и сожалел о сделанном. Как сожалел и о том, что теперь это известно Аксель. Он сожалел о Франции, о времени, потраченном на обиды и глупости, о ссоре с Беном, которая едва начала сглаживаться, об их примирении, прерванном этой одуревшей кобылой. Он непроизвольно произнес «Эта одуревшая кобыла..», подражая голосу деда, но без иронии, с нежностью. И еще он волновался, простит ли его когда-нибудь сестра и приедет ли к нему в знак примирения. Констан не отвечал, однако у него была на сей счет некая мыслишка.

— Похоже, дождь прекратился, — заметил он. — Мне нужно возвращаться. До скорого, мадам Маршан!

Он снова надел сапоги и опять наследил на влажном кафельном полу. В дверях Констан остановился и обернулся.

— Возможно, при случае вы смогли бы поработать у нас несколько часов дополнительно, чтобы навести порядок?

— Посмотрим, — проворчала она, берясь за тряпку.

Но он заметил на лице госпожи Маршан удовлетворение. Констан мысленно поздравил себя с тем, что догадался поговорить с ней. Ни он, ни Аксель ничего не сказали ей после кончины Бена. Конечно, они оставят ее, сами они не в состоянии вести дом! Уверенный, что Аксель одобрит его инициативу, он задал последний вопрос:

— Кстати, вы боитесь собак?

— Я люблю животных, у меня дома два кота. Если вы беспокоитесь о своей немецкой овчарке, то мы уже понравились друг другу, представьте себе.

Вот и пожалуйста, достаточно было только спросить. Ободренный Констан вышел во двор как раз в тот момент, когда последняя партия лошадей возвращалась с дорожек. Аксель издали махнула рукой в его сторону, как делала всегда. Жизнь продолжается, даже если Бен в своей инвалидной коляске уже не с ними и не бранит учеников по поводу и без повода. Аксель взяла это на себя, она умела это делать. А вот и доказательство: она распекала мальчишку, позволившего своему коню много пить и не перекрывшего воду.

— Обо всем-то им нужно говорить, — проворчал Констан.

Он уселся на ящике с зерном и принялся созерцать свое царство.

* * *

Аксель не хотелось спать, однако глаза ее закрывались от блаженства. Ксавье, лежа рядом, нежно гладил ее затылок, плечи, спину. Спокойствие после любви, когда жесты убедительнее слов. Не поворачивая головы, она подняла глаза на каминные часы. На них было шесть. Получается, они провели в кровати все послеобеденное время, лаская друг друга, проникая друг в друга, любя друг друга. Отступление от программы, которая становилась все более жесткой. Ей нужно было думать о заявках на участие в состязаниях будущего сезона, показываться на ипподромах, выигрывать скачки и привлекать новых владельцев. Главным козырем в упрочении имени Монтгомери был Макассар.

Превозмогая дремоту, она обернулась и встретилась взглядом с Ксавье.

— Мне хорошо с тобой, здесь и сейчас, — прошептала она.

— Здесь и там, сейчас и потом, надеюсь?

— Да, я тоже на это надеюсь.

— Я нашел тебя и уже не отпущу.

— Ты знаешь, что означает выражение «Лошадь, с которой не стреляют по лисице»? Нет? Так вот, это лошадь, которая не переносит узды. Как только ты надеваешь на нее недоуздок, она начинает бешено брыкаться.

— Как поступают с такими лошадьми?

— Стараются их не привязывать!

Они посмеялись, и он сказал:

— Информация получена, мадмуазель. Но я и не хочу быть помехой. Я прекрасно знаю, что у тебя никогда не будет много времени. Может быть, это часть того, что мне нравится в тебе?

Он поцеловал ее в кончик носа, посмотрел, как она встает, и отправился за ней в ванную.

— Увы, нам нечасто будут выпадать такие часы! — сказала она, становясь под душ.

— Как и возможность поваляться в постели и бесцельно побродить в выходные. Я понял принцип.

Он встал рядом, намылил ей спину, помог вымыть волосы. Одевшись, они спустились в кухню, где Констан готовил по новому рецепту рыбную запеканку, не весьма привлекательную на вид. Но Констан был не один, компанию ему составил сидевший на одном из табуретов Антонен.

С первого же взгляда, стоило Аксель и идущему за ней Ксавье переступить порог, Антонен все понял. Он заметил и влажные волосы молодой женщины, и ее счастливый вид, и руку в руке Ксавье. Хотя он и отказался от своих иллюзий, но не мог не испытать острого приступа ревности и не ощутить горечи. Что же она могла найти в этом тощем, долговязом типе?

— Я пришел отдать больничный лист, — с трудом выдавил он.

— Ты в состоянии приступить к работе? Гениально!

Ей не нужно было заставлять себя быть приветливой, она просто лучилась от счастья.

— А не отпраздновать ли это бокалом шампанского? Кстати, как у тебя с весом? За период выздоровления ты не…

— Потолстел? Нет. Сеансы массажа были довольно интенсивными, но на булочках я не отыгрывался.

Он отвечал механически, стараясь не показать, как ему досадно. Констан откупорил бутылку и налил всем вина.

— Сейчас у нас на десять лошадей меньше, — напомнила Аксель.

— Этого достаточно, чтобы прекрасно выступить в осеннем сезоне, — пробурчал Констан.

— Как жаль, что ваш отец подал плохой пример, уйдя от нас! — бросил Антонен Ксавье.

Он не смог скрыть своих мыслей, от них повеяло холодом.

— Мой отец непостоянен, и я не одобряю его действий.

— Я буду скучать по Жазону. Он должен был выиграть в предстоящих скачках, но уже не со мной… К счастью, у нас есть такие кони, как Макассар и Крабтри!

— В этом году на Макассаре будет Ромен, — вмешалась Аксель.

В ее решении не было ничего неожиданного. Ромен блестяще выступил в гран-при, и отнять у него коня было бы несправедливо. Однако Антонен стремился к ссоре и продолжил:

— На этом неприятные сюрпризы заканчиваются?

— Не совсем. Могут уйти и другие владельцы. Например, не особенно расположен остаться хозяин Памелы. Смерть Бена взволновала всех, и они будут следить за каждым моим шагом, рассматривать, как под микроскопом, все скачки. Мне предстоит сдать или, вернее, пересдать экзамены с тем, чем конюшня располагает на сегодня. Если ты, Антонен, боишься, что у нас не будет чемпионов, можешь в свободное время выступать у других тренеров.