Франсуаза Бурден - Нежность Аксель

• Название: Нежность Аксель
• Автор: Франсуаза Бурден
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0698-9

Несколько поколений Монтгомери занимаются разведением и тренировкой чистопородных лошадей. Аксель, продолжательница семейного бизнеса, подчинила свою жизнь жесткому распорядку, в котором не осталось места для романтических увлечений. Но неожиданно светлое чувство врывается в ее судьбу…

---

— Ксавье, возвращаемся! — крикнула Аксель, удаляясь вместе с дедом.

Да, было очевидно, что он для нее ничего не значит. Не нужно было заканчивать компьютерную программу так быстро. Зачем он так рьяно принялся за работу и трудился день и ночь? Отныне у него не будет достойного повода встретиться с ней и склониться вместе к экрану компьютера, а на трибуне ипподрома она задержит на нем взгляд лишь на секунду.

«Итак, я должен попытать счастья сегодня…»

Мысль была нелепой — он знал, что не осмелится объясниться. Он, удивляясь скорости коляски, ускорил шаг, чтобы догнать внучку и деда Монтгомери.

— Эй, старый плут, что-то тебя не видать. Что такое? Все время занимают ростбифы?

Какой-то тип остановил Бенедикта и фамильярно похлопал его по плечу.

— Имею право на отдых, всем занимается малышка.

— Уверен, она пойдет дальше тебя, Бен! Эта победа в больших скачках с барьерами… Молодец!

Ксавье сделал вывод, что речь идет еще об одном тренере и сейчас завяжется новый непонятный ему разговор. Аксель отвернулась от мужчин и обратилась к нему.

— Оставайся пообедать! — предложила она. — В полдень единственное, чего мне хочется, — это хорошо поесть!

Ее взгляд был неотразим. Он молча кивнул, чтобы не выглядело так, будто он только и ждал приглашения.

6

Дуглас, меряя шагами зал ожидания, метался, словно лев в клетке. Все, чего он желал, — это подняться на борт самолета и убраться отсюда. Оказаться подальше от опасности, которая нависла над ним.

В маршрутном такси, следующем в Руасси, он попытался поразмыслить спокойно, но с какой бы стороны ни подходил к решению этой проблемы, вывод напрашивался один: бежать!

Купив билет до Лондона, он позвонил Кэтлин, своей единственно возможной союзнице. «Ты начитался детективных романов!» — воскликнула она, расхохотавшись, но пообещала приехать за ним в Ипсуич, административный центр графства Саффолк, если он сможет туда добраться.

Хотя Дугласа, после того как он ночью пробрался в стойло Макассара, и мучили угрызения совести, он все еще не вполне осознавал, в какую скверную историю впутался. И, негодяй из негодяев, оказался один! Согласиться на сделку с отвратительным Этьеном непременно означало попасть в переплет, из которого уже невозможно будет выбраться. В то утро Этьен ясно дал ему это понять, обвинив в том, что Дуглас начинает смахивать на типа, готового дать трещину.

«Готового дать трещину» означало, что он становится опасным. А вдруг Дуглас, терзаемый совестью, выложит все родным? Для проверки Этьен предлагал другие аферы, и последовавшие отказы ему не просто не нравились, они настораживали. «Если ты не с нами, то, само собой разумеется, против нас. Тебе решать, с какой стороны барьера ты хочешь оказаться. В любом случае, на коне тебе не быть!»

Грубый тон и тыканье были показательными, почти такими же красноречивыми, как и бандитского вида, молчаливый человек, сопровождавший Этьена. Перепуганный Дуглас заверил своих великих покровителей, что нет, он вовсе не тот, кто готов дать трещину, совсем нет. Для него эта история закончилась, он выполнил свою часть договора. Так к чему его изводить? С презрительным смешком Этьен заявил: «Если только ты не выиграл в лотерею, тебе по-прежнему нужны деньги, правда? А я могу тебя ими обеспечить. Даю сутки на обдумывание».

Заставить Дугласа уступить означало привязать его окончательно. С одной стороны — пряник в виде денег, с другой — кнут за провал, а то и того хуже. Оказавшись перед подобной альтернативой, Дуглас отреагировал в мгновение ока, и не успели чужаки сделать шаг за дверь, как он решился. Побросав одежду в сумку, он без сожаления покинул свою квартирку, зная, что никогда уже сюда не вернется. Забежать в банк, быстренько снять со счета оставшиеся деньги — ив аэропорт!

Теперь он с беспокойством ожидал посадки в самолет. Он уехал из дому, не проверив, не следят ли за ним. Хотя нет: по сути, он не представлял собой сколько-нибудь значительной опасности. Исчезнув, он разрешит проблему: по крайней мере, он надеялся на то, через некоторое время о нем забудут все, включая Этьена.

Когда стюардесса «Эр Франс» объявила, что пассажиры могут пройти на посадку, он в числе первых направился к самолету.

* * *

Перед приходом Аксель Антонен воздерживался от слишком больших доз морфия. Ему не хотелось, чтобы она, застав его спящим и воспользовавшись этим, ускользала на цыпочках. На этот раз он был в полном сознании и страдал от колющей боли, почти непереносимой, но зато мог видеть ее, слушать и позволять убаюкивать себя ласковыми словами.

— Можно подумать, что мы в цветочном магазине! Твои приятели, похоже, сговорились…

— Нет, они приносят в основном книги, футболки, пирожные. Почти все цветы от наездниц.

Повсюду, где только можно было поставить вазу, виднелся пышный букет.

— До сих пор я полагала, что в больницу приносить цветы запрещено.

— Я сказал медсестрам, чтобы вечером они забрали все себе.

— Ты скоро станешь любимцем отделения! Или уже им стал, нет? Красивый молодой человек, неженатый и страдающий…

— Я холостяк поневоле. И сердце мое занято.

Аксель, не сумев скрыть своих чувств, выдавила неестественную улыбку.

— Не хочешь, чтобы я об этом говорил, да? Но я по- прежнему влюблен в тебя и ничего не могу с собой поделать. Я не в состоянии шевельнуться и ни на что не могу отвлечься, чтобы не думать о тебе.

— Перестань, Антонен. Я и так чувствую себя виновной в том, что произошло в тот день. Пожалуйста, не усугубляй!

— Виновной в чем? Тебе было плохо со мной? Для меня это чудесные воспоминания!

— Перестань, — твердо сказала она.

Настаивать означало лишь вызвать еще больший протест с ее стороны, и он знал об этом, тем не менее добавил со всей нежностью, на которую только был способен:

— Хорошо, молчу, но при условии, что ты оставишь мне лучик надежды.

Вместо ответа она взяла его здоровую руку и, ничего не говоря, пожала ее. Это молчание было приговором, который он не в силах был принять.

— Я очень несчастен, — прошептал он.

Но он не стремился смягчить ее. Из-за физической боли и после только что полученного очередного отказа ему внезапно захотелось остаться одному и поплакать над собой. Никогда Аксель не поверит ему, никогда не будет доверять настолько, чтобы позволить себе полюбить его! Он останется случайным любовником, которого держат за приятеля, пока она не влюбится в другого мужчину и не отвергнет его окончательно.

Чтобы больше не видеть ее, он повернулся к окну. Он должен был найти в себе смелость распрощаться с иллюзиями, перестать гоняться за несбыточной мечтой.

— Я приду завтра, — сказала Аксель, поднимаясь.

— Тебе нужно переделать тысячу дел, я знаю твой график. Не приходи и не теряй времени. Когда я вернусь домой, всем будет проще.

По мнению врачей, вернуться можно будет минимум через две недели. Через пятнадцать дней ему, может быть, удастся взглянуть на все со стороны, не терзаться неотступной мыслью понапрасну. После случившегося несчастья он стал очень уязвим и не желал оказаться в положении человека, выпрашивающего покровительства и расположения.

Он дождался, пока Аксель покинет палату, почти беззвучно закрыв за собой дверь, и впрыснул морфий.

* * *

В темноте они на цыпочках, словно воры-домушники, проникли в левое крыло. Эта часть огромного викторианского дома была необитаемой, но содержалась в безупречном состоянии на случай приезда непредвиденных гостей.

Кэтлин прошла перед Дугласом через холл к двери гостиной.

— Подожди, я включу свет.

Она на несколько секунд исчезла и, вернувшись, с триумфом щелкнула выключателем. Зажглись стенные светильники, осветив комнату холодноватым светом.

— Помоги мне снять чехлы, — приказала она Дугласу.

Они сняли белые чехлы, которые предохраняли три массивных кресла и канапе, обтянутые цветастым мебельным ситцем.

— Интерьер весьма, весьма английский, предупреждаю! Ладно, вот гостевая, рядом — кухня, оборудованная только для завтрака, на этом же этаже две отдельные спальни, разделенные ванной. Мама велела обустроить это крыло два или три года назад, уважая мою независимость. Нечего и говорить, что когда я нахожусь здесь, то предпочитаю свою девичью спальню в большом доме. Из-за ее размеров никто не рискует стеснить других! Впрочем, гости тоже предпочитают большой дом, и получается, что сюда никто не заходит: тебя здесь не потревожат.

Продолжая говорить, она направилась к бару из красного дерева, отделанного медью. Достала бутылку виски бог знает какого года, стаканы, формочку со льдом.

— Там есть и маленький холодильник, — объяснила она.

Выставив все на низкий столик, она буквально рухнула в одно из кресел.