Гэри Вульф - Космическая чума. Сборник

• Название: Космическая чума. Сборник
• Автор: Гэри Вульф
• Издательство: Армада
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7632-0111-6

Острота интриги, динамизм поступков героев и, конечно, самые невероятные приключения — вот то главное, что объединяет два романа этого сборника. Детектив с героем сыщиком-суперменом переместился в космические пространства, раздвинув границы этого популярного жанра.

Сокращённый вариант антологии 1993 года. А сократили именно: Уильям Нолан. «Спейс работает по найму» (роман)

---

«Мистер Мулени, — представился он. — Вам хотелось бы стать таким же сильным?»

Я не стал ходить вокруг да около, а сразу сказал честно и прямо. После этого с трех до пяти тридцати мы занимались игрой в вопросы и ответы, будто заполняя тестовую таблицу. В шесть часов мистер Мулени предложил мне собраться и отправиться с ним.

— Да ну? Прямо так, сразу? — спросил я.

— Конечно, сразу, — ответил он.

— И что же дальше?

— Завтра меня везут на обследование, — сказал он. — Поскольку они собираются начать обследование и лечение прежде, чем инфекция достигнет сустава, иначе я могу лишиться его вообще. — Он задумался, разглядывая меня (насколько я понял, он тоже был эспером). — Вас же отвезут через пару деньков, потому что ваш указательный длиннее моего большого пальца.

— А что за обследование? — спросил я.

— Этого я не знаю. Я пробовал навести кое-какие справки, но выяснил только, что оно проходит где-то далеко отсюда. Здесь что-то вроде предварительного бокса. Полагаю, они знают, как и с чего начинать.

Он глянул на меня. Несомненно, мой сосед был осведомлен о моей участи.

— В шахматы? — спросил он, внезапно сменив тему разговора.

— Почему бы и нет? — усмехнулся я.

Правда, мои мысли были далеко. Он разбил меня в трех партиях из четырех.

Я улегся около одиннадцати и, к моему удивлению, тут же заснул. Должно быть, они что-то подмешали мне на сон грядущий, я очень хорошо знаю себя и уверен, что не смог бы сомкнуть глаз, если бы они не подсыпали снотворное. Это выбило меня из колеи на всю ночь, пока не стукнуло семь. Утром я проснулся живой и здоровый.

Мой сосед исчез, и больше я его не видел.

В полдень или около того кончик указательного пальца на моей левой руке стал твердым, как камень. Я мог прищемить его дверью или прижечь сигаретой. У меня появилась дурацкая привычка чиркать об него спички, между делом прощупывая твердую плоть. Я уже привык к своему новому состоянию, но не совсем.

К тому же к этому времени слабый зуд изменился. Сами знаете, как достает такой зуд. Но иногда он может быть даже приятен. Словно слабое жжение после долгого купания в соленой морской воде и высыхания на жарком солнце, когда по телу идет легкое покалывание, будто заново родился. Это совсем не то, как будто у вас в теле копошится какая-то букашка. После такого покалывания хочется нырнуть еще раз, в то время как назойливое насекомое просто необходимо вырезать вместе с куском мяса. Что и говорить, чесотка в пальце была на удивление приятной. Я мог с остервенением скрести твердый, как сталь, сустав пальцами другой руки. Но затем зуд сменился жгучей ноющей болью.

Моего восприятия явно не хватало, чтобы отчетливо прощупать структуру мекстромовой плоти, но его оказалось вполне достаточно, чтобы сообщить мне о том, что ползущий кошмар достиг первой фаланги. Поэтому, наверное, и появилась жгучая боль. Следовательно, если никто мне сейчас не поможет, я лишусь кончика своего пальца.

Никто не явился, чтобы успокоить мою боль и утешить мой разум. Они бросили меня на произвол судьбы. Я провел время с полудня до трех часов, прощупывая свой кончик пальца, будто никогда не видел его прежде. Он был твердым, как камень, но когда я сильно надавливал на его поверхность, он оказывался удивительно податливым. Он двигался, сгибаясь под моими пальцами. Ноготь напоминал обломок каленой стали. Я не мог согнуть ноготь ни рукой, ни ударом, ни зубами. Он оставлял неприятное ощущение куска металла и для старых зубов был слишком твердым орешком. Я попробовал подцепить металлическую стойку ногтем, вогнав его в трещину между железной трубкой и ножкой стола. Мне удалось расширить трещину, но остальное тело воспротивилось, обессилев и отказавшись служить противовесом крошечному рычажку, которым был мой ноготь. Интересно, какими пилочками мекстромы наводят свой маникюр?

В три тридцать дверь в комнату отворилась, впустив мистера Фелпса с сердечной улыбкой на устах.

— А, — весело произнес он, — вот мы и встретились, мистер Корнелл.

— При плачевных обстоятельствах, — сказал я.

— К сожалению, — кивнул он. — Однако не всегда же нам везет.

— Мне не нравится, что я являюсь живым примером.

— А кому нравится? Все же, с философской точки зрения, у нас не больше прав жить за чужой счет, чем у других. Ведь все там будем. И, кроме того, если всем людям обеспечить бессмертие, мир превратится в сумасшедший дом.

Я признал, что он прав, но не мог согласиться с его беспристрастной логикой, поскольку мне здесь отводилась роль жертвы. Он угадал мои мысли, хотя был только эспером. Правда, это и не составляло большого труда.

— Все верно. Но стоит заметить, что у нас нет времени рассиживаться и разглагольствовать на темы философии, метафизики или чего-нибудь подобного. Вам сейчас не до того.

— Верно подмечено.

— Вы уже знаете, конечно, что являетесь переносчиком.

— Пришлось поверить. Во всяком случае, все, с кем я встречался, либо исчезали, либо подхватывали Мекстромову болезнь, либо и то и другое.

Специалист Фелпс кивнул.

— Когда-нибудь вы все равно бы догадались.

— Но неужели, — взглянул я на него, — вы отправили за мной целую спасательную бригаду, чтобы собирать жертвы? Или подбирали только тех, кого надо? А люди хайвэя потворствовали вам в этой гонке?

— Слишком много вопросов сразу. И было бы лучше, если бы большинство из них остались без ответа. Во всяком случае, для вас. А может, даже и для нас.

Я пожал плечами.

— По-моему, мы вновь увлеклись философией, хотя куда важнее выяснить, что вы собираетесь со мной делать?

Он насупился.

— Трудно оставаться нефилософом в подобных случаях. Слишком много открывается перспектив, идей, точек зрения. С удовлетворением хочется отметить, что вы завершили наше дело, наличие переносчика явилось решающим фактором, который мы искали на протяжении последних двадцати лет или около того. Вы стали направляющей силой, последним кирпичом в здании, окончательным ответом. Или, к сожалению, были.

— Был?

— В соответствии с нашими знаниями о Мекстромовой болезни, которые, кстати, остаются довольно скудными, — сказал он, — главная причина болезни — носитель — должен быть абсолютно иммунным. Иногда мы бываем свидетелями, когда переносчиком становится человек, подцепивший незначительную или ослабленную инфекцию, иммунизировавшую его, но не способную убить и комара. А с другой стороны, мы не раз сталкивались с переносчиком, который, наконец, заразившись, вдруг становился обычным больным. А что мы имеем теперь? Останется ли Стив Корнелл переносчиком Мекстромовой болезни после того, как сам заболеет ею, или…

— Ну, и какой вывод?

— Загадка не из простых, — проговорил он задумчиво. — Одни полагают, что нам не следует вас лечить, поскольку само лечение может уничтожить какой-то неизвестный фактор, делающий вас переносчиком, другие утверждают, что если мы не станем вас лечить, то вы свалитесь задолго до того, как кончатся всесторонние обследования. А третьи уверяют, что следует попытаться выяснить, почему вы являетесь переносчиком, сделать соответствующие анализы и вылечить вас, после чего повторить анализы.

— Полагаю, меня никто спрашивать не собирается, — оборвал я его.

— Вряд ли. — Его лицо осталось невозмутимым.

— А к какой группе относитесь вы сами? — спросил я безысходно. — Станете мной заниматься или же заставите подохнуть, как собаке, замеряя кровяное давление? А может, я спокойно лишусь пальцев, пока вы сидите здесь сложа руки, ожидая доклада лаборатории.

— В любом случае мы узнаем от вас очень много о Мекстромовой болезни, — бросил он. — Даже если вы умрете.

— Мне очень лестно сознавать, что моя смерть будет не напрасна, — как можно язвительнее проговорил я.

Он взглянул на меня презрительно.

— Вы же не боитесь смерти, мистер Корнелл?

— Боюсь я смерти или нет, сейчас или погодя, к счастью или нет — это не имеет значения. Теперь не место и не время, да я и не вижу причин говорить об этом.

Мы сидели, уставившись друг на друга. Он не знал, то ли обидеться, то ли рассмеяться, а меня это тем более не волновало. Казалось, мы приближались к чему-то похожему на конец. Потом последуют похороны, заявления, что я-де умер, ибо современная медицина бессильна, и вечные «сожаления» о недостатке фондов и об очередных пожертвованиях Медицинскому Центру. В результате Фелпсу еще больше развяжут руки, а все остальные покатятся ко всем чертям.

— Ну что ж. Чему быть, того не миновать, — просипел я. — У меня нет ни мнения, ни права на апелляцию. Никого не волнует, каково мне сейчас.

— Я ведь не нелюдь, не толстокожий монстр, мистер Корнелл, — откликнулся он холодно. — Я думаю, вы понимаете мою точку зрения или, во всяком случае, согласитесь, что в ней есть доля истины.