Уве Шомбург - Код Вавилона

• Название: Код Вавилона
• Автор: Уве Шомбург
• Издательство: Захаров
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8159-0916-8

Что таят в себе шумерские таблички, найденные при раскопках Вавилона еще в начале XX века? Какую тайну, если за нее — почти через 100 лет! — готовы отдать не только богатства, но и жизнь совершенно разные люди? Что первично — вера или наука, могут ли они сосуществовать, а если да — то какова плата за это сосуществование?

Логистик Крис Зарентин, нанятый доставить вавилонские редкости в один из музеев Европы, чтобы выжить, начинает собственное расследование. То, что он узнает, потрясает не только воображение, но и все основы христианского мира.

---

Лавалье был молодой интеллектуал с тонким вкусом и философским образованием, эксперт в древних языках. Ему рано предсказывалось большое будущее. Еще в начале карьеры он вместе со своим покровителем, профессором, обнаружил в запасниках Лувра аккадские тексты об узурпаторе трона Саргоне и перевел их. Этот царь одержал 34 победы над царем Урука и затем основал великое Аккадское царство, которое сто шестьдесят лет господствовало в Месопотамии.

Однако потом на Лавалье обрушился, словно торнадо, научный и общественный бойкот. Молодой человек подделывал сертификаты для нечистых на руку торговцев, чтобы легковерные коллекционеры покупали древности по самой высокой цене.

Ранний духовный кризис толкнул Лавалье в руки Преторианцев. Там он попал в поле зрения Марвина.

Молодой француз был пока еще нужен ему. Но для этого Джастин Барри наконец должен был раздобыть то, что Марвин хотел предложить папе в виде готового товара. В качестве ответной услуги он рассчитывал добиться признания Преторианцев орденом, а еще лучше — персональной прелатурой. Этим он увенчает свое избрание в префекты Преторианцев.

Вторник должен стать великим днем. Вровень с «Опус Деи»! Его заслуга! И он — во главе ордена! Его стадо из ста пятидесяти тысяч верующих братьев-мирян по всему свету, более непоколебимое в своей вере и ведомое строже, чем стадо ордена «Опус Деи», последует за ним во всем, до конца, и никто не посмеет усомниться в его планах.

Чтобы кампания получила дополнительный толчок, надо вывести из тени авторитетных приверженцев. Эти мягкотелые европейцы наконец поймут, почему ожесточенная борьба, бушующая в США между наукой и верой, должна и здесь подобно пожару обратить безбожный храм в пепел и прах. Ученые ведь еще не догадываются, что он пойдет до конца!

И вот Лавалье подкачал. Он должен был создать брошюру, которая будила бы эмоции читателей и увлекала их за собой. Однако Лавалье не обладал бойким пером и не имел чутья к тому, в какой духовной пище нуждаются эти оробелые овцы.

— Не говоря уже о затянувшейся подготовке к печати, плохо то, дорогой Лавалье, что брошюра по построению и тексту совершенно не попадает в цель. Слишком много наворочено в направлении физики и космологии — и слишком мало об ископаемых, о микробиологии и — о здравом человеческом рассудке! Почему вы не придерживались наших исходных материалов?

— Я хотел создать нечто новое, — вяло сказал француз. — То есть благодаря выбранному мной способу аргументации сила убеждения становится еще весомее.

— Достойно уважения! Но поверьте мне, предыдущий текст мы изменяли и улучшали много раз, нам ли не знать силу его воздействия. — Марвин взял один из листов корректуры и, сокрушенно качая головой, прочитал несколько строк. — Первым делом мы должны вступить в битву с наукой, отчетливо дать понять, что речь идет о двух альтернативных моделях возникновения жизни: случайность или план. Эволюция или творение.

Марвин смотрел на француза с мягким отеческим дружелюбием, хотя охотнее всего передал бы его в руки инквизиции.

— И затем, дорогой Лавалье, должен появиться один из наших коренных аргументов. Мы не можем слишком долго держать людей в неопределенности. Мы должны с самого начала сказать им, что теория эволюции тоже всего лишь модель, то есть вера науки. В то время как наша вера в божественное творение считается религией, их вера считается научной. При этом их выбор слов уже сам по себе говорит, что модель эволюционной теории как раз и есть теория — и не более того.

Лавалье непонимающе посмотрел на американского издателя:

— Но вы же знаете, что в науке понятие теории используется совершенно иначе, оно описывает высшую форму познания.

— Лавалье, тем не менее.

— Я сам ученый. И для меня действительно это научное понятие теории.

— Но не в обиходном языке, Лавалье. И мы должны воспользоваться этим. Именно здесь кроется ваша ошибка. Мы должны аргументировать на языковом уровне читателей — и их языком. Для них теория — это гипотеза, ничем не доказанная.

Медлительная мимика Лавалье показывала, насколько неприемлемо для него перетолкование научного понятия теории.

— Но все же нам не следует прятаться за такими… — он помедлил, чтобы найти подходящее выражение.

Генри Марвин склонил голову набок и поднял брови. Ему было любопытно, как Лавалье выпутается из этого положения. Марвину достаточно часто приходилось видеть, как близкие к науке братья-миряне впадали в этом вопросе в сомнения.

— …семантическими толкованиями. Нам это не нужно.

— Дорогой Лавалье, вы правы. Однако мир не настолько порядочен, как вам хотелось бы. Наши противники выдумали мутации, потому что они до сих пор не обнаружили недостающее звено в цепи от одноклеточного к человеку, не нашли программу ДНК, которая доказывала бы преобразование видов. Бактерии обладают геном бактерий, не более того. Никаким отключенным геном человека или геном акулы.

Марвин с каждым словом разгорячался, становился эмоциональнее. Его недавно еще расслабленное лицо наливалось кровью, указательным пальцем, словно копьем, он тыкал в Лавалье.

— Будучи беспомощными, они стали аргументировать конструктивным сходством, рудиментарными органами. Жабры у них становятся каналами внутреннего уха человека. Они подставляют беспорядочные мутации, чтобы объяснить столь сложное существо, как человек. Такое количество невероятных случайностей — статистически просто невозможно. Так что мы можем себе позволить игнорировать эту маленькую неточность, а? И мне вообще не нравится, что у вас ни разу не упомянут Бог, наш создатель.

— Месье Марвин, я при этом придерживался только разработок вашей родины. В новейших дебатах те, кто выступает против науки и эволюционной теории, не упоминают Бога. Сознательно не упоминают.

— Я знаю. — Марвин отпил глоток красного вина и со стуком отставил бокал. — Новейшая хитрость протестантских мятежников — помериться силой с учеными и убедить людей. Они вытаскивают на свет божий одно уязвимое место и надеются преуспеть в придирках. Уже сам президент говорит о дебатах двух научных школ.

Лавалье непонимающе уставился на самого могущественного человека Преторианцев.

— Что же в этом неправильного? Ведь это служит цели разоблачения эволюционной теории и науки.

— Творение — дело Бога! Это написано в Библии, в главах один и два Первой книги Моисеевой. Творение описано в десяти действиях и в безошибочной последовательности — в какой и наука описывает возникновение жизни по своим представлениям…

Марвин сосредоточился и, словно гипнотизер, погрузил взгляд в глаза Лавалье.

— Вначале создание неба и всего мира, то есть универсума. Затем первый свет, который Бог называет Днем, пронизывает мантию из газа и пыли пустынной Земли в качестве подготовки всяческой жизни. Бог разделяет небо и землю и так создает гидрологический цикл, то есть температуру и давление. Наконец, четвертым шагом он дает возникнуть суше и морю…

Марвин возбуждался все сильнее, и Лавалье уже махал руками, утихомиривая его, но Преторианца уже нельзя было остановить.

— …в одиннадцатом стихе, наконец, — создание растений: из воды, света и большого количества двуокиси углерода. В качестве шестого шага, опять же, растения производят кислород, из-за чего атмосфера изменяется и становится «прозрачной», становятся видимы небесные светила — такие, как Солнце и Луна, они дают Земле свет и отделяют день от ночи, а времена года друг от друга. Седьмым шагом Бог повелевает, чтобы в воде и в воздухе зародилась жизнь, затем — скот и дикие животные на суше. — Он набрал воздуха. — И затем Бог создает человека и завершает свое творение на седьмой день. С тех пор он не создал ничего нового! — Голос Марвина, только что гремевший, понижается до едва слышного шепота. — Лавалье, вы только подумайте. Вероятность того, что Моисей правильно отгадал и записал эту последовательность, лежит в расчетах теории вероятности за пределами миллионов. Не говоря уже о самой последовательности — как Моисей пришел к тому, чтобы отобрать именно эти шаги творения, которые и наука признает как основополагающие для возникновения Земли и жизни! В отличие от других мифов о творении с их ошибками.

— Месье Марвин, но ведь я с вами целиком и полностью согласен!..

— Это дело рук Бога! — Марвин опять раскричался. — Это должны знать все! Мы — Преторианцы Священного Писания. И в этом великое различие между нами и протестантами. Мы обращены к нашему Богу. А те аргументируют без Бога, предают Бога, они отрекаются от него. Они не лучше, чем эти, которые выступают за эволюцию.

— Месье Марвин, почему тогда католическая церковь признала эволюционную теорию?