Дуглас Норт - Институты, институциональные изменения и функционирование экономики

• Название: Институты, институциональные изменения и функционирование экономики
• Автор: Дуглас Норт
• Издательство: Фонд экономической книги “Начала”,
• Жанр: Философия
• Год: 1997
• ISBN: 0-521-39734-0

Дуглас Норт — лауреат Нобелевской премии по эко-номике 1993 года. Его книга, выдержавшая как минимум 9 изданий на английском языке, является одной из осново¬полагающих работ в области институционально-эволюци¬онной теории. Здесь рассматривается роль институтов (за¬конов, соглашений, кодексов поведения и т. п.) в социаль¬но-экономическом развитии. Особую ценность для россий¬ского читателя имеет анализ влияния четко определенных и защищенных прав собственности на эффективный эко¬номический рост, а также зависимости развития экономи¬ки от исторически сложившейся институциональной сис¬темы. На русском языке книга публикуется впервые

---

Как отмечает Артур, результатом действия этих механизмов могут быть четыре состояния: 1) “множественное равновесие”, при котором возможны различные решения с неопределенным итогом; 2) неэффективность — технология, которая по своей сущности лучше другой, проигрывает в конкурентной борьбе, потому что в силу случайных обстоятельств у нее не нашлось достаточного количества сторонников; 3) “блокирование” (lock-in) — однажды принятое решение в дальнейшем трудно изменить; 4) зависимость от траектории предшествующего развития — вследствие незначительных событий и случайных обстоятельств может быть принято такое решение, которое поведет развитие технологии по строго определенному пути.

Можно ли распространить это видение технологического развития на процесс институциональных изменений? Отметим исходные посылки Артура: он рассматривает конкурентный рынок, на котором деятельность экономических агентов подчинена стимулам, продуцируемым возможностями максимизации; он анализирует конкурирующие технологии, каждая из которых характеризуется растущей предельной эффективностью. Но на самом деле (хотя мне неизвестно, проводит ли сам Артур такое разграничение) технологии конкурируют между собой только опосредованно. Непосредственно же конкуренция протекает между организациями, которые их применяют. Это разграничение важно потому, что результат конкуренции может так же зависеть от различий в эффективности организаций (знания и навыки предпринимателей), как и от особенности конкурирующих технологий. Артур в конце концов действительно приступает к анализу вопросов принятия решений в организациях, подобно тому, как к этому же приходит институциональная модель, исследуемая в нашей работе.

II

Два фактора формируют направление инсттитуцио- нальных изменений: возрастающая отдача (increasing returns) и несовершенство рынков, отличающихся значительными трансакционными издержками. Первый фактор действует на протяжении всего процесса технологических изменений, изложенного Артуром. Однако ни он, ни Дэвид не уделили должного внимания второму фактору. Я буду рассматривать их по очереди.

Артур, 1988, с. 10.

Возрастание функциональных параметров институтов как проявление “экономии от масштаба”. — Прим. перев.

В том мире, где нет возрастающей отдачи институтов и рынки бывают только конкурентными, институты не имеют значения. В этих условиях, как отмечалось в главе 2, игроки, с самого начала руководствующиеся неправильными моделями, будут или выведены из игры, или же сумеют изменить свои модели благодаря обратной связи.

Однако при возрастающей отдаче институты приобретают значение. К институциональной системе применимы все четыре механизма самоподдержания, сформулированные Артуром, хотя и с некоторыми уточнениями. Создание институтов “с нуля”, подобно Конституции США 1787 года, требует больших издержек по формированию сопутствующего “оснащения”. Организации способны воспользоваться большими “эффектами обучения” благодаря набору возможностей, предоставляемых институциональной системой (подробнее об этом см. гл. 9). Развиваясь, организации будут пользоваться преимуществами, получаемыми благодаря этому эффекту, хотя применительно к технологиям мы не можем со всей определенностью утверждать, что приобретенные работниками навыки найдут выражение в росте социальной эффективности. Организации могут воспользоваться эффектами координации — или непосредственно через контакты с другими организациями, или косвенно, через инвестиции, осуществляемые обществом в комплементарные (дополняющие) сферы деятельности. Еще важнее то, что на основе формальных правил возникает множество неформальных ограничений, которые в свою очередь модифицируют формальные правила и распространяют их на множество конкретных областей применения. Возникают адаптивные ожидания, потому что расширение практики заключения контрактов на основе определенного института уменьшает сомнения в его устойчивости. Короче говоря, взаимозависимое переплетение институтов продуцирует существенный рост предельной эффективности.

Возрастающая отдача определяет значимость институтов, которые тем самым становятся источником формирования долгосрочных тенденций экономического развития. До тех пор, пока рынки, сложившиеся на основе этих тенденций развития, сохраняют конкурентный характер и хотя бы примерно соответствуют модели нулевых трансакционных издержек, данные долгосрочные тенденции можно считать эффективными в том смысле, как понимается этот термин в нашей книге. При тех допущениях о предпочтениях, которые в принципе не вызывают дискуссий, не могут быть устойчивыми ни дивергентный характер развития, ни плохое функционирование экономики. Но если рынки несовершенны, обратная связь в лучшем случае фрагментарна, а трансакционные издержки велики, то направление развития будет формироваться субъективными моделями игроков, модифицированными идеологией и очень несовершенной обратной связью. Тогда возникают и укрепляются дивергентность развития и устойчивость неэффективного характера экономики, а выбор, который делают игроки, определяется их исторически сформировавшимся мировоззрением. В динамическом мире возрастающей отдачи институтов несовершенные, “наощупь”, действия игроков отражают трудности расшифровки сложной окружающей среды с помощью имеющихся у них ментальных конструкций — идей, теорий и идеологий.

Обратимся еще раз к вопросу, затронутому в главе 10, об институциональном развитии Европы в средние века и в начале Нового времени. Резкое сокращение численности населения в XIV веке изменило соотношение сил между крестьянами и землевладельцами и вызвало инкрементные изменения в контрактных отношениях между ними. Границы этих изменений можно понять только в контексте исторически обусловленных трансакционных издержек и исторически обусловленных моделей мира, которыми оперировали обе стороны. Трансакционные издержки находили выражение в феодальных обычаях, сложившихся в течение длительного времени и определявших отношения между землевладельцем и его крепостными. Исторически обусловленная модель, сквозь призму которой каждая из сторон смотрела на мир, предусматривала неравноправие и отношения “хозяин

раб”; ни одна из сторон даже не помышляла о том, чтобы вообще ликвидировать отношения зависимости и неравноправия. Поэтому инкрементные изменения поддаются объяснению только в историческом контексте этих отношений. Если бы институты не имели свойства возрастающей отдачи и субъективные модели людей всегда корректировались бы в соответствии с реальностью, тогда, очевидно, игроки всегда пересматривали бы свои контрактные отношения для того, чтобы достичь более эффективного совместного решения. Но на самом деле, ввиду возрастающей отдачи институциональной системы, институциональный процесс носит инкрементный характер и, как описано выше, представляет собой медленное развитие изменений в формальных и неформальных ограничениях и механизмах их соблюдения. В данном же случае благодаря тому, что сочетание борьбы политических сил и медленно меняющихся представлений об отношениях между землевладельцами и крестьянами продуцировало более эффективные, чем прежде, решения (как в сельском хозяйстве, так и в торговле), мы имеем основания говорить об историческом успехе, который называется Подъем западного мира.

Однако в экономической истории подобные примеры — скорее исключения (см. гл. 13). На протяжении большей части истории опыт экономических агентов и идеология игроков не соединялись друг с другом так, чтобы произвести эффективные последствия. Но прежде чем приступить к тщательному изучению причин устойчивости неэффективных направлений развития, я приведу несколько примеров, иллюстрирующих зависимость от траектории предшествующего развития.

III

Для понимания общего процесса институциональных изменений полезно рассмотреть процесс развития общего права (common law) как формы институциональных изменений. Общее право основано на прецедентах — оно обеспечивает непрерывность

и,в высокой степени, предсказуемость, что чрезвычайно важно для уменьшения неопределенности в отношениях между сторонами контракта. Решения, принятые в прошлом, становятся частью правовой структуры, которая претерпевает предельные изменения по мере появления новых судебных дел или, по крайней мере, не предусмотренных прежними судебными решениями. Решения, вынесенные по этим новым делам, становятся в свою очередь частью правовой системы. Судебные решения отражают результаты субъективной переработки информации в контексте исторически определенного содержания правовой системы. И если общее право на самом деле эффективно, как утверждает множество современных специалистов по праву и экономике, то это обусловлено тем, что соревновательный судебный процесс действительно заставляет стороны, участвующие в процессе, изменять модели своего поведения. Но если судьи выносят решения на основе неполной информации и собственных субъективных, идеологически детерм3инированных взглядов на мир, то такое утверждение неправомерно3. Как бы мы ни объясняли процесс вынесения судебных решений, институциональная система претерпевает непрерывные, но малые (предельные) изменения под влиянием целенаправленной деятельности организаций, которые обращаются в суд.