Пол Ди Филиппо - Нейтринная гонка

• Название: Нейтринная гонка
• Автор: Пол Ди Филиппо
• Издательство: ACT
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-041939-5/978-5-9713-4422-3/978-5-9762-2412-4

Джейн Мэнсфилд и Пифагор.

Уолт Дисней и Дева Мария.

Великаны с тонкой душой — и злобные ведьмочки-тинейджеры.

Что объединяет столь разные «культурные» и «контркультурные» иконы? Все они — герои рассказов сборника гениального «хулигана от фантастики» Пола Ди Филиппо!

Черный юмор — и сюрреализм. Циничный стеб — и весьма неортодоксальные сюжеты.

Безудержный полет воображения — и высокий стиль панк-культуры от фантастики!

«Поосторожнее с этими рассказами. Если вовремя не остановиться — передозировка гарантирована».

Пол Ди Филиппо. «Священное чудовище» американской контркультурной фантастики, выполняющий в своем жанре то ли роль Майкла Мура от научной фантастики, то ли роль Малькольма Макларена — от литературы.

«Ничего святого…»

«Никакой политкорректности…»

Для кого угодно это звучит приговором, но для автора культовых «Стимпанка» и «Рибофанка» — комплиментом!..

---

Сегодня Писки приплыла в кабинет Лукаса и поймала его прямо за рабочим столом. Широкая улыбка осветила круглое лицо, превратив глаза в практически неразличимые щелочки.

— Ты ведь сегодня придешь на вечеринку, Лукас? Ее устраивают в честь нашего нового преподавателя, доктора Гарнетта.

В качестве коллеги, с которым соприкасаешься не слишком часто, Писки вполне устраивала Лукаса. Она была неглупой и приветливой особой. Однако его ужасно раздражали визиты Писки к нему в кабинет, зачастую даже по совершенно ничтожным поводам. Лукас подозревал, что за ними скрывался некий романтический подтекст, чувства, на которые он не считал себя вправе отвечать взаимностью. Более того, Писки своими пышными формами настолько заполняла крошечный кабинет, что Лукасу начинало казаться, будто он вот-вот задохнется от нехватки воздуха, особенно если оказывался в ловушке за письменным столом вдали от окна. Не обладая особо крупным телосложением, Лукас был просто не в состоянии бороться за господство в окружающем пространстве со столь корпулентной особой.

Лукас, который не мог дождаться, когда Писки освободит его кабинет, тем не менее почувствовал себя обязанным поддержать разговор и задал вопрос:

— На вечеринке будет Халм?

— А как же! Почему бы Оуэну там не быть? Он ведь наш старший преподаватель!

— Ну, тогда даже не знаю, пойду ли я. Ты ведь в курсе, что мы с ним не ладим…

Взмахом пухлой руки с многочисленными кольцами на пальцах Писки мгновенно отмела возражения Лукаса.

— Нужно просто не обращать на него внимания. Так поступают все наши. Он вечно всех задирает, ты же знаешь! «Блистательный, но задиристый» — характеристика журнала «Нью сайентист».

Лукас беспокойно поерзал на стуле, чувствуя, что ему снова не хватает воздуха. Неужели Писки на самом деле поглощает весь кислород в комнате?

— Я в курсе его личных недостатков, Писки, и с удовольствием не замечал бы колкостей Халма, если бы они не касались моей веры. Я весьма болезненно воспринимаю эту тему и тут уж обидчикам спуску не даю. Он ведь унижает не только меня, как ты понимаешь, но и два тысячелетия существования святых — мужчин и женщин.

Писки исполинских размером бедром опустилась на край стола, не заметив при этом, что Лукас инстинктивно подался назад. Колесики на ножках его кресла врезались в стену, и он был вынужден прекратить дальнейшее сопротивление. Писки же, дабы придать дополнительную интимность своей просьбе, подалась к нему еще ближе.

— Нам нужно твое стимулирующее присутствие, Лукас. Обещаю тебе: если Оуэн перейдет границы хороших манер, я лично вмешаюсь. Ну пожалуйста, дай слово, что придешь!

— Да-да, конечно. Я приду.

Писки вскочила на ноги с поразительной для ее тоннажа грацией и изяществом и направилась к двери.

— Тогда до встречи в «Краутер лаундж»!

После ее ухода Лукас обратил взор на распятие, висевшее на противоположной стороне комнаты. Он попытался произнести коротенькую благодарственную молитву, однако мысли его отвлеклись на раздувшуюся грудную клетку несчастного Иисуса Христа.

Интересно, когда Писки в последний раз видела собственные ребра?

Лукас поймал себя на том, что вопрос этот не дает ему покоя.

«Краутер лаундж» предлагал посетителям обычный джентльменский набор непрезентабельных кресел и диванчиков с потертыми подлокотниками; заляпанные тощие подушки, из которых вывалилась поролоновая начинка, формой напоминали дефективные гемоглобиновые клетки несчастных страдальцев от белокровия, а ковер совсем облысел от бесчисленных ног посетителей. На складном столике с пластиковым верхом на пластиковых же серебристых подносах выстроились тарелки с печеньем и сыром. Налитое в графины вино играло сюрреалистическими оттенками и будто просило поскорее разлить его по пластиковым стаканчикам, пригубить, а затем тайком вылить в цветочные горшки с чахлыми комнатными растениями, расставленными по всему помещению.

Лукас появился в зале, когда вечеринка была уже в полном разгаре. Преподавательский состав факультета астрономии, численно дополненный добровольцами с родственных университетских кафедр, деловито налегал на закуски, прохладительные напитки и прославленного доктора Феррона Грейнджера Гарнетта, последнюю звезду науки, недавно пополнившую ряды профессорско-преподавательского состава. Гарнетт удостоился дозированного внимания медийных корпораций, приняв участие в цикле телепередач «Когда хорошим разумным существам достается плохая вселенная», которую транслировали по каналам Би-би-си и Пи-би-эс. Лукаса привело в смятение то, что там в одну кучу были свалены и популярная психология, и космология, и мелкотравчатая философия, и физика. Как и следовало ожидать, передачи эти имели колоссальный успех.

Заметив Лукаса, Писки помахала ему рукой. Безнадежно вздохнув, он принялся протискиваться сквозь толпу навстречу своей дородной знакомой.

— О Лукас, ты непременно должен познакомиться с доктором Гарнеттом! Позволь, я представлю вас друг другу!

Писки схватила его за локоть и принялась прокладывать путь через живое кольцо, окружившее суперзвезду астрономии. Оказавшись внутри этого кольца, Лукас с ужасом понял, что его немезида, Оуэн Халм, стоит прямо по правую руку от Гарнетта. Он ужаснулся еще сильнее, когда понял, что справа от Гарнетта на фамильярно близком расстоянии стоит Бритта, блистательная агрессивная тигрица, она же супруга его заклятого врага.

На какой-то краткий миг, прежде чем окружающие заметили Писки и ее несчастную жертву, Лукас успел составить собственное мнение о представшем его взгляду трио. Коренастый и похожий на бульдога Оуэн Халм компенсировал лысую, как обезьянья задница, голову темной густой бородой. Его жена Бритта, худая и разбитная на вид, была выше мужа на добрых шесть дюймов. Половине своей привлекательности она была обязана превосходной короне высоко начесанных белокурых волос. Лукас никак не мог избавиться от мысли, что эта парочка напоминает карикатурных персонажей из комикса «Тинтин». (Лукас не раз исповедовался в грехе жестокосердия, однако неизменно впадал в него, когда эта парочка попадалась ему на глаза.) Феррон Грейнджер Гарнетт, с другой стороны, с грубовато мужественной внешностью Берта Ланкастера или Спенсера Трейси, производил такое впечатление, будто его специально заказали в Центральном агентстве по найму актеров на роль отважного астронома.

— Доктор Гарнетт, — с энтузиазмом произнесла Писки, — познакомьтесь с моим замечательным коллегой Лукасом Летьюлипом. Лукас заведует кафедрой на математическом факультете. Он главный претендент на филдсовскую медаль, если, конечно, нам и нашему университету когда-нибудь так крупно повезет.

Смущенный столь лестной похвалой, Лукас протянул новому знакомому руку, причем столь стремительно, что чуть не выбил у Гарнетта бокал. Не сразу, но ему все-таки удалось успокоиться, и он попытался умалить собственные достижения на научной стезе:

— Едва ли это соответствует истине. У меня всего несколько скромных работ по многомерному пространству в паре-тройке журналов.

— Если память меня не подводит, где-то в сносках к какой-то статье мне попадалось название одной вашей работы, — с известной долей доброжелательности произнес Гарнетт. — Не в работе ли Типлера?

Увы, привычный в научной среде комплимент по поводу цитируемости не сумел порадовать математика. Лукасу меньше всего хотелось, чтобы его детище нашло практическое применение в заумных теориях какого-нибудь шарлатана от астрономии. Тем не менее он прикусил язык и принял дежурную лесть в свой адрес как должное.

Краснолицый Оуэн Халм в ходе этого обмена любезностями продолжал сверлить Лукаса неприязненным взглядом.

— Лукас — наш доморощенный мистик, — заявил он, отставляя в сторону бокал с вином. — Можно сказать, настоящий святой. Он утверждает, будто числа исходят непосредственно от Бога или что-то в этом роде. Или вы получаете аксиомы от Папы Римского?

Лукас почувствовал, как от одного только вида Халма в груди у него закипает ярость, готовая в любое мгновение привести к взрыву. Ему стоило неимоверных усилий взять себя в руки.

— Слова мистера Халма скрывают, как обычно, семя истины, таящееся под оболочкой преувеличения. Моя личная вера, сосредоточенная в земном воплощении Бога, известном под именем понтифика, лишь усиливает мое уважение к избранной мною мирской профессии. Да, я готов признать, что заявил однажды, будто математика есть не что иное, как доказательство божественного сотворения мира. Думаю, в лучшем из всех возможных миров мы все ощутили бы эту совместную деятельность нашей работы и наших религиозных побуждений.

В разговор вступила Бритта Халм:

— Мой парикмахер, Саймон, приобщился к ритуалам Сан-терии. Он уверяет, что, когда намыливает шампунем голову клиентам, им движет богиня моря, Йомама, или как там ее зовут.