Искандер Гилязов - Легион «Идель-Урал»

• Название: Легион «Идель-Урал»
• Автор: Искандер Гилязов
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4272-8

Книга рассматривает феномен советского коллаборационизма на примере представителей тюрко-мусульманских народов. Она стала результатом работы в архивах и библиотеках Германии. Особый интерес представляют документальные материалы различных учреждений национал-социалистической Германии как военных, так и гражданских: материалы Министерства иностранных дел, Министерства по делам оккупированных восточных территорий (Восточного министерства), Главного управления СС, командования Восточных легионов и различных военных соединений вермахта. Имеющийся материал позволяет достаточной точностью воспроизвести одну из масштабных военно-политических афер Третьего рейха — попытку организовать военное и политическое сотрудничество с представителями тюрко-мусульманских народов СССР. Ее результаты весьма любопытны.

---

Хотя имя Харуна эль-Рашида в официальной документации начинает упоминаться в качестве предполагаемого командира ВТБС уже в начале лета 1944 г., соответствующий приказ Гиммлера последовал только 20 октября 1944 г.[361] По мнению Р. Олыии, эта была самая подходящая кандидатура на этот пост: «Рашид имеет ценные связи в исламском мире и является превосходным связующим звеном с тюркским мусульманским национализмом».[362]

По вполне понятным причинам, связанным, конечно, с развитием ситуации на фронте, формирование ВТБС шло исключительно медленно. Г. Бергер, например, в своем сообщении Гиммлеру от 14 июля 1944 г. все еще пишет о планах создания, о предположениях и перспективах соединения (вспомним, что почти о том же он отписывал рейхсфюреру еще в октябре 1943 г.). Бергер, правда, добавил в новый документ пассаж, явно позаимствованный из теоретических «достижений» Р. Ольши о том, что «восточные тюрки или тюрко-татары являются самым сильным неславянским меньшинством в СССР, которые издавна боролись с русским и большевистским государственным мышлением». Не мог он не оценить приказа Гиммлера от 2 мая, назвав его «единственной платформой для политической фанатизации восточных тюрков против большевистской России». Появились в сообщении и некоторые новые моменты: ВТБС планировалось не как закрытое соединение, т.е. его полки и батальоны предполагалось дислоцировать и использовать в разных местах, а не все вместе одновременно в одном месте; соединение именуется «скорее политико-пропагандистской единицей для текущего политико-пропагандистского обеспечения восточнотюркских соединений», т.е. в планах эсэсовского начальства намечался все более заметный крен в сторону усиления политического, пропагандистского эффекта ВТБС, чем ожидание его военных успехов. Возможно, что тем самым Бергер как бы оставлял место для маневра — в случае военного краха ВТБС можно было бы оправдаться и сослаться на исключительно политические мотивы его формирования. А завершил генерал свое сообщение и вовсе оптимистичным заявлением: «Племянник египетского короля принц Дауд уже выразил пожелание участвовать в реализации этой идеи в качестве простого солдата. Можно полагать, что и офицеры из турецкого резерва выразят желание быть в составе восточнотюркского корпуса».[363] Это заявление, бесспорно, также делалось в расчете на пропагандистский успех.

При формировании ВТБС представители Главного управления СС постоянно пытались опереться на опыт Восточного министерства с легионами, привлечь для своего мероприятия чиновников и пропагандистов, имеющих конкретный опыт. Неоднократно они обращались в Восточное министерство с просьбой выделить для СС людей с опытом политической и пропагандистской работы из представителей тюркских народов. На это, например, 16 июля 1944 г. был получен ответ от Г. фон Менде, что министерство уже отправило в распоряжение СС 12 туркестанцев, что сейчас с подготовкой кадров пропагандистов имеются серьезные проблемы, работоспособных людей мало, а вермахт очень неохотно отпускает своих людей для министерства. Так что фон Менде с сожалением констатировал, что его учреждение подготовить необходимые кадры для Главного управления СС не в состоянии.[364] В августе 1944 г. рассматривались кандидатуры на пост «шеф-имама» ВТБС, поскольку исламу в данном случае отводилась далеко не последняя роль (об этом речь еще пойдет в четвертой главе).[365] В сентябре 1944 г. СС серьезно заинтересовался руководителем Татарского посредничества Восточного министерства Хайнцем Унглаубе: 8 сентября 1944 г. Р. Ольша писал как о решенном деле о переводе «этой компетентной персоны» в распоряжение своего ведомства в течение ближайших 48 часов. Поскольку Унглаубе не был членом СС, его предлагалось использовать в качестве «делопроизводителя».[366] Такой перевод Унглаубе в СС действительно состоялся, однако несколько позднее. При этом он не потерял своих функций и в Восточном министерстве. Р. Ольша был достаточно разборчивым в подборе кандидатур для своего учреждения. Когда 13 сентября его посетил руководитель Союза борьбы тюрко-татар Идель-Урала Шафи Алмас со своими помощниками, чтобы получить информацию о состоянии дел и «протолкнуть» в СС своих кандидатов, Ольша достаточно трезво разобрался в ситуации. Шафи Алмас, человек тщеславный и обидчивый, выразил недоумение и недовольство, что привлеченные к работе в подразделениях Главного управления СС татары выбирались Ольшей без согласования с ним, как с татарским «вождем». Поэтому он заявил, что все принятые татарские сотрудники являются «непригодными болтунами, которые не смогут вести полезную работу», и рекомендовал на замену своих «лучших сотрудников» юриста и лингвиста Исламгулова, юриста Мичурина и бывшего полковника Красной армии, коменданта г. Баку Алкаева. Хотя Ольша прямо и не отказал Шафи Алмасу, но в справке прямо высказал свое мнение, назвав татарского «вождя» интриганом и самолюбом: «Исключено, что Главное управление СС ограничится в работе только людьми Шафи Алмаса, так как в татарском секторе именно его режиссура создала такое положение, когда проведенная работа явно недостаточна, и необходимость ее интенсификации является очевидной».[367]

В сентябре — октябре 1944 г. работа по вербовке тюркских военнопленных шла все же довольно интенсивно. 20 сентября на совещании у генерала Кёстринга этот вопрос обсуждался специально. Было заявлено, что на 1 августа 1944 г. в плену считалось 36 406 мусульман (в большинстве своем из тюркских народов). При обсуждении вопроса Кёстринг и Ольша пришли к договоренности, что 10 тысяч из этих пленных будут переданы в распоряжение СС. Это, скорее всего, не означало, что все названные военнопленные изъявили желание перейти на сторону немцев. Речь шла о количестве военнопленных, с которыми разные ведомства планировали продолжение своей пропагандисткой «обработки».[368] На двух других совещаниях, состоявшихся вновь у генерала Кёстринга 23 и 24 сентября, уже обсуждалась передача в распоряжение СС по 500 человек из числа восточных добровольцев — из азербайджанцев, туркестанцев, поволжских и крымских татар.[369] Вопрос, как видим, решался долго. Можно предполагать, что передача персонала вновь вызвала заметные межведомственные трения и осуществлялась с трудом.

Как видим, и при создании ВТБС не обошлось без таких противоречий, о возможности которых Р. Ольша сообщал еще в начале июня. 25 сентября 1944 г. Г. Бергер откровенно сообщал о наличии «недопонимания» между Восточным министерством и подразделениями СС, в первую очередь с отделом «Туран-Кавказ».[370] Но суть такого «недопонимания» в документе не разъясняется. Бергер приказал своим подчиненным как можно скорее прийти к взаимопониманию. Поэтому в тот же день состоялось совещание двух ведомств, на котором обсуждались наиболее острые на тот день вопросы: Восточное министерство предлагало, чтобы азербайджанцы в ВТБС не включались, так как они желают создания «кавказского блока» и будто бы войдут в будущее Кавказское соединение СС (оно создано не было, и азербайджанцы, хотя и с опозданием, вошли в ВТБС — по имеющимся документам это произошло в январе, но по данным К. — Г. Клитманна — лишь в марте 1945 г.[371]). СС обещал, что у генерала добровольческих соединений не будут переманиваться восточные легионеры, а СС своими силами будет проводить вербовку, — этот пункт, пожалуй, до сих пор вызывал самые сильные трения. Оба ведомства согласились с тем, что необходимо усилить роль национальных комитетов и их авторитет в формировании соединений вермахта и СС. И в конце совещания вспыхнул любопытный спор вокруг предложения Розенберга убрать из названия ВТБС понятие «восточнотюркский». Это было явно вызвано давним опасением рейхсминистра перед «пантуранистским» объединением. Участники совещания сослались на уже появившиеся приказы о создании ВТБС и при поддержке профессора фон Менде оставили его название без изменения. Наметившиеся противоречия были в какой-то степени преодолены.

Главными исполнителями в деле создания ВТБС осенью 1944 г. являлись кроме Харуна эль-Рашида оберштурмбаннфюрер Антон Циглер — ответственный за проведение вербовки и руководитель предварительного лагеря в Вене и оберштурмфюрер Фюрст — ответственный за подготовку офицерского состава соединения.[372] Эти офицеры широко организовали вербовку в лагерях военнопленных в самых различных районах — в Германии, Польше, Австрии и даже Норвегии. 15 октября 1944 г. отправленный в Норвегию Циглер сообщал Харун эль-Рашиду об итогах своей поездки: 234 военнопленных изъявили согласие служить в СС, среди них было 70 туркестанцев, 31 азербайджанец и 131 татарин (без уточнения, о каких татарах шла речь — крымских или поволжских).[373] Штандартенфюрер Шпаарман в своей справке в Главное управление СС от 9 декабря 1944 г., похоже, чрезмерно оптимистично отмечал, что «в боевой группе „Идель-Урал“ уже изъявили желание служить 8000 добровольцев», но, по его мнению, все дело тормозилось из-за отсутствия у боевой группы настоящего командира.[374]