Искандер Гилязов - Легион «Идель-Урал»

• Название: Легион «Идель-Урал»
• Автор: Искандер Гилязов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4272-8

Книга рассматривает феномен советского коллаборационизма на примере представителей тюрко-мусульманских народов. Она стала результатом работы в архивах и библиотеках Германии. Особый интерес представляют документальные материалы различных учреждений национал-социалистической Германии как военных, так и гражданских: материалы Министерства иностранных дел, Министерства по делам оккупированных восточных территорий (Восточного министерства), Главного управления СС, командования Восточных легионов и различных военных соединений вермахта. Имеющийся материал позволяет достаточной точностью воспроизвести одну из масштабных военно-политических афер Третьего рейха — попытку организовать военное и политическое сотрудничество с представителями тюрко-мусульманских народов СССР. Ее результаты весьма любопытны.

---

В апреле—июле 1944 г. ответственный за работу с военнопленными в «генерал-губернаторстве» регулярно подавал общие сведения о военнопленных из восточных народов, которые заявили о готовности вступить в легион и находились в предварительных лагерях:

на 25 апреля — 12 306 чел. из кавказских, среднеазиатских и поволжских народов (из них татар — 1974 мусульманина, 629 немусульман — вероятно, под немусульманами подразумевались чуваши, марийцы, мордва и удмурты, которые нигде не учитывались отдельно);

на 25 мая: всего 6159 чел. (из них татар — 1042 мусульманина и 266 немусульман);

на 25 июня: всего 5278 чел. (из них татар — 773 мусульманина и 435 немусульман);

на 10 июля: 5222 чел. (из них татар 988 мусульман и 239 немусульман).[147] Всего на 26 мая 1944 г. официально числилось в «генерал-губернаторстве» 11 966 восточных легионеров (учтем при этом, что большинство восточных батальонов к тому времени уже были передислоцированы на Запад).[148]

10 октября 1944 г. имеющиеся сведения о восточных добровольцах и рабочих обобщил руководитель Татарского посредничества в Восточном министерстве Хайнц Унглаубе. Он еще тогда наметил проблему, которая, пожалуй, остается актуальной и по сей день: «Точные данные о численности добровольцев найти очень сложно, не установлено, сколько добровольцев не вернулось из Франции, в сборных лагерях еще заявляются новые люди». Унглаубе выражал мнение, что единственный человек, который располагает точными цифрами, — это генерал добровольческих соединений, но и из его ведомства он сведения получить не смог. Поэтому автору справки пришлось удовлетвориться теми данными, которые он получил в национальных посредничествах и которые он назвал предварительными, оценочными:

1. Поволжские татары:

добровольцев в полевых батальонах — 11 000 (12 батальонов), в других соединениях — 4000, в рабочих батальонах — 8000, среди восточных рабочих — 5000, в лагерях для военнопленных — 15–20 000 (Сделано примечание: «Очень много татар находится и в Русской Освободительной армии»);

2. Туркестанцы: в целом около 75 000, среди восточных рабочих — около 10 000.

(Сделано примечание: «Более конкретных данных нет»);

3. Крымские татары (официально в состав Восточных легионов не входили, имея отдельные формирования. — И. Г.):

в батальонах — 12 000,

в охранном соединении на территории Венгрии — 1200;

4. Азербайджанцы:

в батальонах — 20 000,

среди восточных рабочих — 200,

военнопленных — 8000;

5. Армяне:

в батальонах — 18 000,

среди восточных рабочих — 7000,

военнопленных — 8000;

6. Грузины:

в батальонах — 20 000,

среди восточных рабочих — 4000,

военнопленных — 8000;

7. Народы Северного Кавказа: в батальонах — 20 000,

среди восточных рабочих — 1000, военнопленных — 10 000;

8. Калмыки (также официально не входили в состав Восточных легионов):

в батальонах — 6000,

среди восточных рабочих — 500,

военнопленных—1500.[149]

Для более позднего времени приведу сведения только о поволжских татарах: 14 декабря 1944 г. руководитель отдела «Восток» Главного управления СС Фриц Арльт сообщал своему коллеге Райнеру Ольше: по его данным, татар в вермахте служит около 20 000, в качестве «хивис» и в Русской Освободительной армии — около 20 000.[150] В самом конце войны, 20 марта 1945 г., тогдашний руководитель Татарского посредничества Л. Стамати насчитывал татар в полевых батальонах, в основном легионе, в отдельных боевых и строительных соединениях — 19 300 чел., среди восточных рабочих — 4000, среди военнопленных — около 20 000 человек. В итоге цифра «людского резерва» достигала, по мнению Л. Стамати, 43 000 человек (без учета соединений СС и РОА).[151]

Примерно такие же цифры приведены и в послевоенной рукописи «Волго-татарский легион», но с несколько иным подразделением: в легионе и полевых батальонах 12 000 чел., в батальоне поволжских финнов и чувашей — 1000, в Восточно-тюркском боевом соединении СС — 1000, в девяти строительных батальонах — 10 000, в отдельных соединениях и группах — 16 000, итого — 40 000 человек. Причем здесь же приведены и не поддающиеся проверке сведения о том, что «в конце 1944 г. в ведомстве ответственного за военнопленных было зарегистрировано 15 000 идель-уральцев, из которых 10 000 добровольно заявили о своем желании служить в запланированной идель-уральской дивизии, среди них находилось до 150 бывших советских офицеров».[152]

Очень скрупулезно подсчитал цифры, связанные с Восточными легионами, Иоахим Хоффманн. К так называемой «первой волне» он относит 15 батальонов, созданных до поздней осени 1942 г., среди них шесть туркестанских — 450, 452, 781, 782, 783, 784; два азербайджанских — 804, 805; три северокавказских — 800 (черкесский), 801 (дагестанский), 802 (осетинский); два грузинских — 795, 796 и два армянских — 808, 809. Эти батальоны были отправлены на Восточный фронт, но, судя по всему, их боевые качества оказались для немцев неудовлетворительными, поэтому сроки подготовки последующих соединений увеличились. До весны 1943 г. были сформированы батальоны «второй волны» (всего 21): пять туркестанских — 785, 786, 787, 788, 789; четыре азербайджанских — 806, 807, 817, 818; один северокавказский — 803; четыре грузинских — 797, 798, 799, 822; четыре армянских — 810, 811, 812, 813 и три волго-татарских — 825, 826, 827. Во второй половине 1943 г. было создано 17 батальонов «третьей волны»: три туркестанских — 790, 791, 792; два азербайджанских — 819, 820; три северокавказских — 835, 836, 837; два грузинских — 823, 824; три армянских — 814, 815, 816 и четыре волго-татарских — 828, 829, 830, 831. Таким образом, всего на территории «генерал-губернаторства» в 1942–1943 гг., по мнению И. Хоффманна, было создано не менее чем 14 туркестанских, 8 азербайджанских, 7 северокавказских, 8 грузинских, 9 армянских и 7 волго-татарских батальонов, общей численностью около 53 тысяч человек.[153] Эти сведения, как мы еще увидим, не охватывают все восточные батальоны периода Второй мировой войны. В своей монографии немецкий историк учел только соединения, созданные до конца 1943 г. и только под эгидой командования Восточных легионов. Существовали также соединения в составе 162-й тюркской дивизии на Украине, отдельные подразделения в составе действующей армии в Крыму. И после этого, несмотря на все разочарования германского руководства, восточные батальоны продолжали формироваться. В документах нам встречаются, например, батальоны, номера которых в приведенной классификации И. Хоффманна не упомянуты.

Легионеры в момент формирования легиона. Национальные отличия отсутствуют

Приведем и некоторые обобщающие данные, которые характеризуют феномен советского коллаборационизма. Обратимся к сведениям человека, который являлся непосредственным участником событий и, возможно, самым компетентным свидетелем по этому вопросу — генерала добровольческих соединений Эрнста фон Кёстринга. В своих послевоенных воспоминаниях он приводит такие цифры: «На лето 1944 г. общее число восточных добровольцев в вермахте составило 700 тысяч человек. Позднее, вследствие деятельности генерала Власова, оно возросло минимум до 800–900 тысяч» (речь при этом идет не только о тюрко-мусульманских или кавказских народах, но и о русских, украинцах, белорусах, народах Прибалтики и др. — И. Г.).[154] Герхард фон Менде, также весьма информированный специалист, считал, что во время войны число восточных добровольцев на германской стороне доходило до одного миллиона.[155]

Примерно такие же цифры фигурируют и в большинстве опубликованных позднее мемуаров (например, Р. Гелен, П. Кляйст, X. фон Херварт)[156] и исследований (например, А. Алексиев, О. Каро, Дж. Фишер, Э. Хессе).[157] Соглашаются с цифрой в один миллион Михаил Геллер и Александр Некрич: «Остается фактом, что в военных формированиях вермахта к концу войны находилось более миллиона советских граждан различных национальностей, в том числе и несколько сот тысяч русских».[158] Приводит цифры от 0,7 до 1 млн советских граждан, служивших в германских вооруженных силах, без комментария и без выражения своего мнения, но скорее соглашаясь, и авторитетный отечественный исследователь А. О. Чубарьян.[159] В результате анализа работ зарубежных авторов Н. М. Раманичев пришел к выводу, что «число советских граждан, служивших в вооруженных формированиях вермахта и полиции, колебалось в пределах 900 тыс. — 1,5 млн человек».[160] Цифры, приведенные в исследовании СИ. Дробязко, несколько отличаются от названных. Он приводит данные о численности тюркских и кавказских народов и казаков в рядах германской армии в 1941–1945 гг.: «Казахи, узбеки, туркмены и другие народности Средней Азии — около 70 тыс., азербайджанцы — до 40 тыс., северокавказцы — до 30 тыс., грузины — 25 тыс., армяне — 20 тыс., волжские татары — 12,5 тыс., крымские татары — 10 тыс., калмыки — 7 тыс., казаки — 70 тыс.». По мнению историка, это составляло примерно четверть от общего числа представителей народов СССР, служивших в вермахте, войсках СС и полиции (1,2 млн).[161] Гораздо более осторожен С. В. Кудряшов, разграничивая «пассивный и активный военный коллаборационизм». Он считает, что «даже если сознательно делать самые высокие допуски, доля активного (вооруженного) военного коллаборационизма не могла превышать 250–300 тысяч человек».[162]