Саския Бергрен - Сладость греха

• Название: Сладость греха
• Автор: Саския Бергрен
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-7024-1254-0

Шафер и подружка невесты, они впервые встретились на репетиции свадебной церемонии и, естественно, не могли предположить, что путь к алтарю вслед за женихом и невестой — это начало их совместного пути по жизни.

Она собиралась выйти замуж за совсем другого человека, а он и не думал расставаться с беззаботной жизнью холостяка. Но судьба распорядилась иначе…

---

— Сама знаешь. Ты вечно грубишь ей, вечно придираешься, а миссис Дигби из сил выбивается, стараясь облегчить тебе жизнь и помочь нам с устройством первоклассной свадьбы.

— А может, мне не нужна первоклассная свадьба! Может, мне хотелось бы, чтобы ты заплатил маме выкуп в виде нескольких стеклянных бусин, вскрыл себе вену, смешал свою кровь с моей и построил для меня в лесу уютный вигвам!

Откуда эта язвительная насмешливость? Флорин была несправедлива к жениху и знала об этом, но сдержаться почему-то не смогла. Марк вознегодовал.

— Я отлично понимаю, что ты устала и перенервничала, так что грубость по отношению ко мне я охотно пропущу мимо ушей. Но мне кажется, что ты должна извиниться перед матерью!

Боже милосердный! Флорин вдруг пришло в голову, что Марк женится на ней скорее ради тещи, нежели ее самой! И все-таки она постаралась взять себя в руки.

— Марк, прошу тебя, окажи мне услугу. Ты меня ужасно этим обяжешь! Перезвони матери, обсудите проблему вокала вдвоем и пригласите кого хотите. Ты ведь сделаешь это — ради меня?

Наступила минутная пауза. Марк сосредоточенно обдумывал, как урезонить не в меру разбушевавшуюся невесту.

— Хорошо, с удовольствием. Кстати, может, у мамы и есть кто-нибудь на примете. Не тревожься, милая.

— Спасибо, Марк.

Повесив трубку, девушка надписала еще двадцать пять конвертов, затем уронила голову на руки… и разревелась в голос. Со времени встречи с Беном она только об этом и мечтала.

Голова разболелась. Веки горели. Приглашения так и остались лежать на столе. Флорин по-быстрому разделась и юркнула в постель. Она уже засыпала, как вдруг снова раздался телефонный звонок. Ах, чтоб тебя!

Флорин откинула одеяло и босиком побежала в гостиную, на все лады проклиная того, кто заставил ее вылезти из кровати.

— Алло! — рявкнула она.

— Привет, — раздался мужской голос, тот самый, что она тщетно пыталась забыть.

Флорин прислонилась лбом к прохладной стене. В глазах снова защипало. Сердце забилось в груди пойманной птицей.

— Ты одна? — осведомился голос.

— Что тебе нужно, Бенедикт?

— Тебя.

Наступило напряженное молчание. Всем своим существом Флорин рвалась к нему, желая одного — любить.

— Не надо! — взмолилась она, с трудом сдерживая слезы.

— Прости, Флорин. Я усложняю тебе жизнь, да?

— О да, да. Боже мой, да!

Бен вздохнул, словно признавая поражение, однако не пожелал смириться с неизбежным.

— Что, приготовления к свадьбе идут своим чередом?

— Да. Я вовсю надписываю приглашения.

— О… — Последовала долгая пауза. — Можно тебя кое о чем попросить, Флорин? Пришли приглашение и мне, ладно?

— Не глупи, — прошептала она.

— Нет, на свадьбу я не приду. Просто хочу сохранить сувенир на память.

— Бенедикт, это жесто… жестоко…

— Флорин, ты плачешь? — Голос прозвучал встревожено, словно собеседник прижал трубку к самым губам.

— Да, черт тебя д-дери… плачу…

— Почему?

— Потому! Марк вздумал покупать шахматный столик для гос… гостиной, и всякие там певицы переезжают в Сан-Франциско… и Натали требует приглашения… О Боже, ничегошеньки-то я не знаю, Бенедикт! Знаю только то, что мне полагается радоваться, а я реву!

— Как дела у Джесси?

— Ох, спасибо, что хоть ты спросил, мил… то есть Бенедикт. Никому до нее и дела нет. Натали как-то поинтересовалась ее состоянием, а потом сразу сменила тему, словно и ей этот разговор не по нраву.

Флорин замолчала, переводя дух, и в трубке зажурчал ласковый голос.

— Вернись-ка на одну фразу назад. И начни сначала.

— Я… я не понимаю тебя, Бенедикт. — На самом-то деле девушка отлично все поняла.

— Ты чуть не назвала меня «милый».

— Ничего подобного!

— А ты попробуй снова, может, получится… — Голос его сорвался. — Ты ведь так обращаешься к Марку? — Впервые он назвал жениха Флорин по имени.

— Нет. Это он зовет меня «милая». А я его просто Марком.

— Мы отвлеклись. Ну, как там поживает твоя подопечная, Флорин?

И почему ее имя, произнесенное этим человеком, кажется ей музыкой более сладостной, нежели обращение «милая» — в устах Марка?

Девушка взахлеб принялась рассказывать о том, что дела у Джессики идут лучше, чем она предполагала. Рассказала про вокалистку, мужа которой переводят в Сан-Франциско, и про злосчастные приглашения, и про шторы, которые предстоит выбрать в местном универмаге, а она в них ничегошеньки не понимает, и про гравировку на фарфоровом сервизе, который ей и даром не нужен. Рассказала, что только накануне выплатила последний взнос за кольцо для Марка, а мать, видите ли, все твердит о так называемой «брачной свече» для церемонии, хотя на что она сдалась, непонятно…

— Похоже, твоя мать очень тебя любит.

— Мать устраивает эффектное шоу, о котором всю жизнь мечтала сама. Играет в добрую фею-крестную.

— Тогда, ежели показухи все равно не избежать, оставь ее в покое, пусть поступает, как знает. Тебя не поймешь: то ты со всем соглашаешься, то противоречишь матери на каждом шагу. Виновата ты, а не она!

— Так ведь это мать затеяла весь этот цирк… Я с самого начала ничего такого не хотела!

— Тогда почему не сказала ей об этом год назад? Миссис Дигби искренне верит, что старается тебе на пользу! Или ты все-таки расстраиваешься не из-за матери?

— Бенедикт, я устала и хочу спать.

— А я разозлен и хочу тебя видеть. Поехали со мной на аукцион в Фэрбери? В эти выходные, а?

Придумал ведь тоже! До свадьбы каких-то пять недель, а он всерьез надеется, что она станет раскатывать с ним по другим городам, свободная и беспечная!

— Бенедикт Норденгрен, ты с ума сошел! Я надписываю приглашения, а ты зовешь меня на аукцион!

— А что такого? В афишах значится «плимут» сорокового года, и еще там будет ярмарка-распродажа запчастей. Может, подберу кое-что для моего «шеви». Ну, поехали, Флорин.

— А как насчет Марка? Мы его тоже пригласим?

— Почему нет? Упакуем в гроб и пусть себе едет в кузове «кадиллака».

Флорин с трудом сдержала смех.

— Это ужасно, Бенедикт! — упрекнула она.

— Ничего подобного, мы снабдим его мягкой подушечкой и одеяльцем в придачу к атласной обивке, — заверил ее Бен. — И еще вручим термос с кофе, чтобы не заскучал в дороге.

Не поддаваясь на провокацию, девушка снова посерьезнела.

— Бенедикт, мне пора.

— Моя нога тоскует по обещанному лечению.

— До свидания, Бенедикт.

— А еще я записался на курсы бальных танцев…

— До свидания, Бенедикт!

— А вот на корт больше не езжу… По части сквоша с тобой никто не сравнится… и по части поцелуев — тоже…

Флорин заставила себя повесить трубку. Но всю ночь грезила о шелковистых кудрях и серых глазах, искрящихся безудержным весельем.

Предсвадебное безумие продолжилось и на следующий день. Хелен напомнила дочери связаться с фирмой, обслуживающей банкет, по поводу меню, непременно вложить в приглашения конвертики с обратным адресом, и сообщила, что отыскала великолепные фужеры для тостов в честь новобрачных. Флорин удивленно захлопала глазами. Неужто для этого требуются отдельные бокалы?

В пятницу — ровно за четыре недели до дня бракосочетания — девушка бросила в почтовый ящик двести двадцать розовых конвертов и облегченно вздохнула. Сегодня, когда жених позвонит из Европы, она отчитается о проделанной работе. Марк — благодарение судьбе — улетел на научную конференцию в Страсбург. Подающий большие надежды ученый радовался неожиданной командировке едва ли не больше, чем свадьбе.

На работе Флорин заставляла своих подопечных выполнять всевозможные упражнения. Определяла нагрузки для тех, кто занимался на велотренажерах, решала, сколько наклонов и кому делать. Затем отправилась на ланч с коллегами и похвасталась, что наконец-то отослала приглашения.

А час спустя мистер Дау вызвал Флорин к себе в кабинет и передал ей конверт.

Флорин вскрыла его, достала оттуда сложенный вчетверо рисунок… и попыталась сдержать слезы.

На рисунке была изображена балерина в пачке, стоящая на пуантах, и под ней шла старательно выведенная детской рукой надпись: «Это я. Спасибо тебе, Флорин».

Вроде бы надо радоваться, что у девочки все идет хорошо. У Флорин же вдруг защемило сердце. Любовь малышки, которую она сумела завоевать, теперь принадлежит кому-то другому. Джессика наверняка будет вспоминать о ней с благодарностью, но со временем все реже и реже. А Флорин вдруг захотелось знать наверняка, что ее любят, любят так, как никого и никогда в жизни не любили!

Мистер Дау заставил ее присесть на кушетку, опустился рядом и принялся массировать девушке плечи и шею.

— Вы очень к ней привязались, я знаю. А расставание всегда причиняет боль. Но вы можете утешиться тем, что именно вы помогли девочке поверить в себя. Неизвестно, как сложилась бы ее жизнь, не будь вас. А теперь, если хотите, ступайте домой, а в выходные повеселитесь всласть, чтобы голова пошла кругом и грустные мысли больше не мучили.