М Максимов - О Бруно Беттельгейме

• Название: О Бруно Беттельгейме
• Автор: М Максимов
• Жанр: Публицистика

---

Учеба

После подъема -- умывание, затем завтрак, и в класс. Отношение Школы к еде -- особый, очень важный разговор, я его отложил до обеда.

В дверь класса просовывается голова Левы. -- Анна, я не буду сегодня учиться. -- Хорошо, Лева. Приходи завтра. Проходит три минуты. Снова голова Левы. -- Анна. ты слышала--я не приду сегодня! -- Хорошо, Лева. Я слышала. Еще три минуты -- и все снова. -- Я уже слышала, Лева. Не хочешь -- не приходи.

А еще через пять минут Лева уже сидит на своем месте за партой и делает задание, которое Анна для него подготовила. Но что это творится в классе?! Здесь собраны дети всех возрастов от 6 до 14 лет, и каждый занимается своим делом, по специальному заданию, которое для него подготовлено. Вот девочка сидит на полу, в руке у нее сладкая булочка, она сосредоточенно повторяет вслух какое-то правило. Один поливает цветы, другой беседует с Анной, кто-то клеит макет геометрической фигуры. А вот маленький мальчик забился под парту, обхватив голову руками -- только бы ничего не видеть, ничего не слышать. Ему страшно.

Страх исследования: ты открываешь разные запертые двери и ящики, открываешь неведомые тебе тайны природы. И вдруг из одной такой двери на тебя падает скелет... В этом взрослом мире с тобой все что угодно может произойти,

Страх неадекватности: "У меня опять ничего не получится!" Эти дети измучены своими неудачами, они знают, что отстали от сверстников Соревнование -- не для них: невыносима мысль о том, что "Чарли уже умеет решать уравнения, а я..."

Страх взрослости: учеба делает человека взрослым. "А пока я маленький, я ни за что не отвечаю.

Бесполезно искать в классе Джорджа. Он принципиальный противник учебы -- ноги его там не будет. Мы найдем его, плотно позавтракавшего и набившего едой карманы, за воротами Школы. Вернется он только поздно вечером. Каждый может входить и выходить из Школы в любое время. Джордж, естественно, отправляется на рыбалку. Все попытки воспитательницы подружиться с ним поначалу решительно отвергались. Но время шло, и Джордж понял, что Гейл можно доверять. И вот наконец высокая честь -- он берет Гейл с собой на рыбалку. Они отправляются на озеро, и Джордж усаживается на свое любимое место -- прислонившись спиной к огромному плакату: "Здесь ловля рыбы категорически запрещена".

-- Послушай, Джордж, давай отойдем немного от этого места.

-- А в чем дело?

-- Ты знаешь, что здесь написано?

-- Мне-то что, я не умею читать. А что там написано?

-- Там написано, что здесь нельзя ловить рыбу.

-- Меня это не касается, я ведь не умею читать!

Вот пример замечательной интуиции воспитательницы Школы: еще ничего не понимая, Гейл почувствовала, что есть какая-то связь между рыбалкой и неграмотностью Джорджа. Она села рядом с ним у плаката и тем сделала еще один шаг к сближению. Совместные походы к озеру продолжались. Сидя у плаката, Гейл и Джордж вели неторопливые беседы, в которых часто обсуждались вопросы, имеющие серьезную юридическую подоплеку. Например: "А если человек даже не может прочесть закон, посадят его в тюрьму? " Постепенно перед Гейл открылось следующее. Джордж, конечно, не забыл о своей попытке утопить человека. Но угодить за это в тюрьму... из нее не убежишь. Поэтому Джорджу нужно было выработать способ психологической защиты от этого страха. И он его нашел, потому что это был вопрос жизни и смерти. Нужно остаться ребенком -- сажают ведь только взрослых.

Естественно, что Гейл ни словом не обмолвилась Джорджу о том, что она поняла. В школе взрослым запрещается лезть в душу ребенка. Их беседы у озера продолжались, и вот однажды вдруг словно искра пробежала между ними. Их души соприкоснулись. С этого момента судьба Джорджа круто пошла на поправку. Вот он уже появился в классе, и тут обнаружилось, что он -необыкновенно одаренный парень. Хотя манипулирование абстрактными символами по-прежнему дается ему с трудом, но во всем, что касается живой жизни, что можно сделать своими руками, где можно проявить здравый смысл, он делает поразительный рывок вперед. Конечно, и сейчас временами ему бывает тяжело, и тогда -- снова на озеро. Но все равно видно, как парень растет прямо на глазах. Учительнице приходится его даже сдерживать, чтобы он к моменту выхода из Школы не слишком обогнал сверстников.

Но вернемся в класс к Анне. Там перемешаны человек семь детей разных возрастов, каждый делает что-то свое, приняв при этом самую непочтительную позу да еще, может быть, сосет молоко из бутылочки с соской. Что это -- хаос? Трудно себе представить, чтобы в Школе у Беттельгейма за этим не скрывался хорошо продуманный порядок. Поставим себя на место воспитанников доктора Би и посмотрим на все их глазами.

Вот у меня не получается задачка, а Чарли уже решил. Но, во-первых, у него она не совсем такая, как у меня. А во-вторых, он же на два года меня старше (вариант: но он же в Школе уже два года, а я только год). А в-третьих... мне надоело зубрить это идиотское правило. Иду к Анне: -- Анна, я больше не могу? -- Знаешь что, позанимайся немного с Левой. Попробуй ему объяснить свое правило.

Подсаживаюсь к Леве. Не так-то легко объяснить что-нибудь малышам. Но, оказывается, я согласен повторять ему это правило сто раз, пока наконец этот балбес не сообразит, о чем идет речь.

А вот я сижу на уроке и пишу письмо домой. Как бы издалека слышу голос Анны. задающей вопрос старшим ребятам. И вдруг я все понял, я знаю, как ответить: "Анна! Я скажу!" В Школе каждый может высказаться когда захочет по любому поводу.

Таким образом, учеба в Школе происходит как бы еще и "вверх -- вниз". Другой замечательный принцип Школы -"сверхобучение". Дело в том, что, поскольку учеба для этих детей сопряжена с большими психологическими трудностями, их знания очень неустойчивы. Сверхобучение означает сверхтщательную проработку материала. Учитель никуда не торопится, он переходит к новому материалу только тогда, когда старый абсолютно надежно усвоен. Сверхобучение -сверхнадежность. Конечно, оно требует от учителя особого искусства -- подавать много раз одно и то же блюдо под разными соусами. Одну и ту же задачу дети решают в тетради, разыгрывают в лицах, рисуют, поют и т.д. На помощь приходит и обучение "вверх -- вниз", и письма домой в качестве дополнительного сочинения.

Кстати, о родителях. Еще один принцип школьного обучения -- исключены любые контакты между родителями и учителями. Когда дела Ричарда, которому мама мыла рот мылом, пошли на поправку и он появился в классе, то первый его вопрос был: "А может ли мама прийти в Школу?" В переводе на взрослый язык это означает: "Могу ли я использовать свои двойки для наказания своей матери?" Да, к сожалению, это так -- дети мстят нам за насилие над ними академической неуспеваемостью. И хотя в Школе нет, разумеется, никаких отметок, дети могли бы, вместо того чтобы спокойно заниматься, транслировать свои неудачи в классе по каналу "учителя -- родители". С другой стороны, учителя Школы, зная прекрасно истории болезни своих воспитанников, не всегда смогли бы выдерживать академический тон при общении с творцами этих историй. Вот почему все контакты родителей со Школой идут только через -- правильно! -- доктора Би.

И наконец, последнее. Дети занимаются пять дней в неделю, три часа до обеда и полтора -- после. Естественно, никаких домашних заданий, вся учеба -- в классе.

Трехмесячный ребенок лежит в своей кроватке и, надрываясь, кричит -- он голоден. "Ну чего он кричит? -- начинает выходить из себя его мамаша, -- ведь я сейчас буду его кормить!" Она кандидат наук. Но скажите мне, почему так часто занятия наукой отбивают здравый смысл? Все, что нужно сейчас ученой мамаше, -это на минутку встать, а точнее -- лечь, на место ее ребенка. Но куда там. Придется лечь нам. Лежим, в животе пусто, а в душе --- ужас: мы остались без еды. Это ведь кандидат наук знает, что нас скоро покормят, а мы -- нет. И в отличие от нее для нас это вопрос жизни и смерти. Если ее не покормят, она как-нибудь сама справится, а если нас не покормят, мы погибнем, и очень скоро. Это очень страшный страх -- остаться без еды.

В концентрационном лагере заключенные все время голодны. И Беттельгейм понял, что это не просто издевательство зверей-эсэсовцев, а один из элементов стройной системы превращения человека в "идеального заключенного". Ведь было бы более "экономично" кормить людей лучше, с тем чтобы они могли лучше работать. Но экономика -- не главная цель лагерной жизни. Если человек все время голоден, то он все время думает о еде. О чем говорят заключенные, когда выдается такая возможность? О том, как ловко вчера удалось утащить немного еды с лагерного склада. О том, что, по слухам, завезут завтра в лагерный магазин и т. д. Суть метода -- в низведении взрослого человека до состояния трехмесячного ребенка. А это, по Беттельгейму, разрушает личность взрослого, разъедает ее, как ржавчина.

...Но вернемся в Школу. Здесь своя кухня, свои повара, которые готовят завтрак, обед и ужин. Обычные американские блюда, нормальные порции. Кроме того, в любое время на кухне можно получить молоко и хлеб в любом количестве. На кухне всегда ошивается кто-нибудь из детей. Еще бы, очень интересно смотреть, как готовят для тебя еду. В Школе нет запертых дверей. Каждый когда угодно может зайти в любую комнату и открыть любой ящик.