Реджи Нейделсон - Красная петля

• Название: Красная петля
• Автор: Реджи Нейделсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19205-0

«Тот покойник в бухточке, в нескольких футах от меня, насколько можно было различить, застрял под сгнившим причалом. Руки раскинуты, ноги качаются на воде – кто-то заметил, что он похож на Христа… К тому времени, когда я вернулся на берег, как раз набили два черных резиновых мешка для трупов, застегнули молнии и теперь укладывали мешки в подъехавшую «Скорую». Труп исчез, сгинул в этих мешках. По частям, надо полагать. Я не знал точно. «По мешку для каждой. Больше почета», – обронил кто-то. Для каждой чего? Руки? Ноги?»

Под старым причалом обнаружен утопленник. Что это – несчастный случай или убийство? Как связан старый бродяга с известным репортером и русской мафией? Старый друг полицейского Артема Коэна утверждает, что на месте убитого должен был быть он. Арти берется за дело, не представляя, какой клубок тайн ему предстоит распутать. Некоторые ниточки тянутся далеко в прошлое, и Арти снова придется выбирать…

---

Реджи Нейделсон Красная петля

Посвящается Ричарду Дэвиду

Часть первая

1

«Неба синь мне сияет, неба синь – сколько глаз хватает».

В то раннее воскресное утро я еще не до конца проснулся, когда услышал, как кто-то на улице насвистывает «Неба синь». Песенка – из тех, что потом крутятся в голове целый день. Я слушал ее почти все лето, и свистел тот парень необычайно чисто и мелодично.

Я свесил ноги с кровати, встал, взял пачку сигарет. Как был голый, подошел к окну, распахнул его пошире и выглянул наружу.

Заря только занималась – дымчатая, розоватая, холодная. И я увидел его внизу, на тротуаре, в неоново-оранжевой спецовке, синих брюках, голубой рубашке и бейсболке. Сосредоточенно орудуя метлой и совком, он собирал мусор у тротуара и закидывал в серый пластиковый бак на колесиках. И насвистывал «Неба синь», а я смотрел на него и слушал. Закурив, я уселся на подоконник своего обиталища на Уокер-стрит. Знойное лето шло на убыль. Я был счастлив.

Сегодня моя свадьба, и я пребывал в такой гармонии, какой не ведал уже четверть века – с тех пор, как перебрался в Нью-Йорк. Музыка – благое знамение, такая проникновенная и упоительная, к тому же в исполнении мусорщика. Наверное, он работал На одну из этих общественных групп, что нанимают бездомных для уборки там, где не справляются городские власти.

Идиллия: солнце восходит над Ист-Ривер, слева от меня; впереди погожий денек; асфальт чисто подметен, и насвистывает парень в оранжевой куртке. Мне нравится, как Сгэн Гетц поет «Неба синь», но этот чистый свист – не просто песня. Это нечто среднее между Мелом Торме и гимном.

Прорезался мобильник. Я прочел сообщение. Снова Сид Маккей. Он уже звонил вчера вечером, просил подъехать в Ред-Хук, говорил, будто его что-то тревожит. А я не поехал: замотался с делами, потом неважно себя чувствовал. И вот – срочное послание. Я посмотрел на часы. Только семь. До свадьбы я сто раз успею сгонять в Бруклин и обратно. Я ведь на самом деле должник Сида: как-то он помог мне в одном важном деле. Он здорово рисковал – и никогда не просил ничего взамен. Да, Сид – друг, а я – его должник.

Я принял душ, натянул джинсы и футболку, вышел, сел в машину и отправился в Бруклин. В городе стояла такая тишь, что я поехал по Бруклинскому мосту, а не по тоннелю Бэттери, скоростному, но за восемь баксов.

После моста я пересек скоростное шоссе и свернул к Рея-Хуку, к реке. Весь путь занял пятнадцать минут. Ван-Брант, главная улица района, была пустынна. Среди приземистых двухэтажных домов ютились булочная, пара закусочных, парикмахерская, винный магазин, металлоремонт, церковь – да и все, кажется. Я вырулил к набережной.

Этим воскресным утром старые доки, все еще красивые хранили безмолвие, покоясь в отблесках зари на речной глади. Я посмотрел через реку Я почти осязал контуры Манхэттена на фоне неба.

Тот покойник в бухточке, в нескольких футах от меня, насколько можно было различить, застрял под изгнившим причалом. Руки раскинуты, ноги качаются на воде – кто-то заметил, что он похож на Христа.

Эта старая пристань тянулась вдоль рукава, что соединял реку с водохранилищем Эри. На одном берегу – сахарный завод, превращенный в склад. На другом – длинный кирпичный пакгауз.

Люди выстроились вдоль берега, тихо переговаривались, и все глазели в одну точку – словно толпа перед уличным монитором, где транслируют футбольный матч. Там были двое детективов, человек в форме, водолаз в черном блестящем гидрокостюме, фотограф полицейского департамента. Чуть поодаль стоял какой-то бородач в рабочем комбинезоне и монтажных ботинках, с собакой на поводке. Наверное, случайный прохожий выгуливает пса.

Я снова посмотрел на труп. Вообще-то мне было нужно на кирпичный склад, где располагался офис Сида, но мое внимание привлекла машина со включенной мигалкой.

– Сколько он пробыл в воде? – спросил я детектива, прятавшую руки в карманах красной хлопчатой куртки.

На ней были джинсы, кеды, во рту – жвачка. Я представился детективом с Манхэттена – не более того. К чему разглашать, где именно я работаю?

Я занимался неприятными вещами – детская преступность, обидчики детишек – и не распространялся об этом без нужды. Моя лаконичность вполне устроила коллегу, лишних вопросов не последовало.

– Немало, – ответила она. – Говорят, где-то с вечера. Трудно сказать, пока его не достанут.

В это время я сидел в баре, а Сид мне названивал и оставлял сообщения.

– При нем есть документы?

Она покачала головой.

– Пока ничего не нашли. С ним уже битый час возятся, пытаются вытащить так, чтобы ничего не оторвалось. – Она сняла легкую красную куртку, повязала рукава вокруг талии. – Господи, я порой ненавижу эту проклятую работу, веришь? Надеюсь, они не покромсают его на куски, – добавила она и указала на двух мужчин в желтых макинтошах, которые появились из-за грузовика с тесаками, пилой и полной сумкой еще каких-то инструментов. Они подошли к причалу и, присев на корточки, принялись изучать место.

Детектив выплюнула жвачку.

– Мерзкая антиникотиновая жвачка. На вкус – дерьмо, – пожаловалась она. – У тебя, кстати, сигаретки не найдется?

Я протянул ей пачку.

– Спасибо. Не знаю, и какого черта я бросить решила? Спасибо большое.

Улыбнулась. Симпатичная дамочка: лет тридцать пять, милая улыбка, отличная фигура.

– Точно, – сказал я. – Ты еще здесь побудешь?

– Ради тебя – сколько угодно! – Она не без кокетства засмеялась и направилась к причалу.

Не хотелось торчать там, пока будут вытаскивать труп. И я двинул дальше к складу, до которого оставалось несколько сотен ярдов.

Это сооружение делили между собой студии и мастерские. Я вошел через главный подъезд, поднялся на два пролета и отыскал обиталище Сида. Постучал в дверь. В ответ – тишина. Спустился обратно. Перед складом по берегу рукава тянется длинный бетонный пирс и утыкается в бухту. И я пошагал по этому пирсу, с телефоном в руке. Я нервничал, на душе кошки скребли. Где, черт возьми, Сид, в такой-то час? Восемь утра. Куда он запропастился в воскресенье, ни свет ни заря? Он сказал, что будет здесь, в своем офисе в Ред-Хуке.

Я поглядел на воду. Статуя Свободы в рассветных лучах отливала зеленоватым – возможно, дело в старой медной обшивке.

Ред-Хук – причудливый богатый мыс, но отрезанный от города двумя автострадами, протиснувшимися через Бруклин. Местечко в квадратную милю, что когда-то занимали самые большие в мире судовые верфи, изолированное, с трех сторон окруженное водой, но всего в пятнадцати минутах езды от фешенебельного Манхэттена.

А по другую сторону, напротив города, простирается прибрежный Бруклин: пирсы, склады до самого Атлантического океана, до Нью-Йоркских пляжей. По реке снуют желтые водные такси.

Сид был почти не в себе, когда звонил накануне. Я раскрыл мобильник и перечитал сообщение, полученное утром. В субботу он звонил два или три раза. «Пожалуйста, приезжай, Арти, – просил он. Сможешь выбраться?» «В долгу не останусь, – обещал он. – Подруливай!» – словно приглашал выпить, затем более настойчиво: «Можешь поспешить? Давай скорее!»

«Ты где?» – спросил я. В мексиканском кабачке, ответил он. На углу Коламбии и Ван-Бранта, не заблудишься. «Не могу, – отозвался я. – Не могу, Сид. У меня завтра свадьба. Я вызвоню кого-нибудь для тебя» Но он не отступал. Рассказывал что-то о ресторане, где он зависал, о каком-то бомже, что напугал его. Я боюсь, говорил он. Я в ужасе.

Субботний вечер Сид Маккей провел на смотровой площадке в мексиканском ресторанчике на Коламбия-стрит, потягивая пиво и наблюдая, как река превращается в поток жидкого олова. У него был цифровой плеер, присланный сыном, и какое-то время Сид слушал музыку. Немного Малера, чуть-чуть Шуберта и Гершвина. Над рекою громоздился город, словно руины цивилизации майя.

Сид спустился в бар за пивом и вернулся наверх, перекусить. Он сидел, когда почти все разошлись, пил холодное пиво, читал, разложив перед собой стопки книг, газет и папок.

Никто не тронет его здесь. Зажмурившись, впитывая прощальные лучи солнца, он чувствует себя как дома. Он здесь больше чем клиент. Он знает самого основателя заведения. Знаком с барменом, официантками. Это его район. Странно, что в последние дни ему так уютно, как, пожалуй, не бывало за всю его бурную, честолюбивую и суетную жизнь. Однако он знает, сколь хрупок этот комфорт, сколь переменчиво его настроение, подобно лихорадке, бросающей то в жар, то в озноб.

Сад надел шорты цвета хаки и старую зеленую тенниску. Он никогда не выходил в таком виде, но денек выдался жаркий. Да и смотреть на него некому. Все, кто еще остался в городе, устремились на пляжи. Повсюду тишина.

Конец лета. Город вымер, пересох, будто арык. Республиканцы собираются устроить здесь съезд. «Эпоха Джорджа У. Буша», – думает Сид. Много молитв. Много пропаганды в новостях. Республиканцы съезжаются. «Нашествие», – думает он.